Последний бой - Страница 15

– Не знаю, что у него там «подрагивает», но давай-ка приведи его в чувство!

Миронов пнул свою жертву носком по лодыжке, потом – ради верности – дал еще легкую зуботычину.

– Открывай глаза, сука! Не фига тут прикидываться дохлым бараном!

Полковник что-то прохрипел, заворочался в кресле, затем и вправду открыл глаза.

Дождавшись, пока выражение его глаз станет более или менее осмысленным, Лещенко кивнул на изъятые предметы: на журнальном столике лежал такой же, как у него, «ПСМ» в компактной поясной кобуре и портативный цифровой диктофон, который Алексеич держал в специальном чехольчике на поясе, надеясь, очевидно, что под объемистой клетчатой кофтой это вот хозяйство будет не так заметно глазу.

– А ты, Иван, оказывается, тоже явился на «стрелку» при стволе! А я тебя всегда числил за интеллигентного человека.

У Алексеича что-то забулькало в горле, так, словно он глотал воду из баллона с минералкой после жуткого бодуна. Потом он все же собрался с силами и довольно внятно, хотя и хриплым голосом, произнес:

– Ты же сам говорил, что жизнь сейчас пошла непростая…

– Ладно, насчет ствола нет вопросов, – милостиво кивнув, сказал Лещенко. – А зачем ты писал наш базар на диктофон?

– Бес попутал.

– И давно ты так делаешь?

– Нет, в первый раз захватил с собой технику.

Лещенко задумчиво поскреб подбородок.

– Ты знаешь, а я тебе верю! В этом вот конкретном вопросе верю. Но даже если и писал с какого-то момента, то хрена ли толку от таких записей? Если они даже и есть где-то, то спрятаны очень и очень тщательно, так что их и до второго пришествия не обнаружат. Я ж тебя знаю, Иван, как облупленного.

– Я побывал у него на квартире, – сказал Миронов, доставая из кармана пачку документов. – В прихожей стоит полностью упакованная дорожная сумка, типа «тревожный чемоданчик». И еще вот эти документы нашел, пришлось вскрыть ящик стола.

– Ай-яй-яй. – Лещенко сокрушенно покачал головой, вертя в руках «трофейный» загранпаспорт. – Вы ведь, Иван Алексеевич, любили иногда говаривать о себе, что вы – настоящий профи? Что нынешние спецы… Наверное, вы имеете в виду таких, как я, в сравнении с чекистами, подготовленными в имперскую эпоху, просто дети, жалкие недоумки.

– Послушай, Петр…

– Как же так, дорогой полковник? – Лещенко, не обращая на него внимания, продолжил изучать попавший к нему в руки дубликат загранпаспорта. – Неаккуратно как-то у вас получилось. В том смысле, что документики-то ваши у нас оказались. Давайте-ка попробуем разобраться. Литовская виза… Открыта с третьего февраля на месячный срок… А также действующая шенгенская виза… А это что у нас такое? Ага, авиабилет… Литовские авиалинии, вылет из Вильнюса… В это воскресенье… Прилет во Франкфурт… Ну что ж, теперь картинка более или менее прояснилась.

Лещенко надел пиджак обратно, предварительно рассовав по карманам миниатюрный диктофон и документы, изъятые на квартире у заместителя главы СБ компании «Ространснефть».

– Ну что, Иван? – глядя куда-то вбок, сказал он. – Надумал, значит, вслед за бизнерами за бугор свалить? Втихую, так сказать, не получив «добро» у меня, как у своего куратора? И не поставив в известность о своем решении других заинтересованных лиц?

– Погоди, Петр, – натужно прохрипел экс-гэбист. – Еще можно все поправить. Без меня вы все равно не обойдетесь. Я ведь и сам не в курсе был, что эти ребятки решатся действовать наперекор нашим соглашениям.

– Ты что, за идиота меня числишь? – процедил Лещенко. – Бизнеры, значит, промеж себя решили свою «крышу» эдак грубо «кинуть», а ты, Алексеич, типа того, ни слухом ни духом?

Лещенко на короткое время задумался. Явка, надо сказать, была расположена очень удобно: квартира находится на втором этаже, так что «санитарам» несложно будет вынести отсюда тело на носилках, предварительно укрыв его простынкой. Время уже довольно позднее, консьержки здесь нет, доступ в подъезд перекрыт лишь дверью с домофоном. Замаскированный под обычную «Скорую» спецтранспорт, на котором отсюда вывезут тело, дежурит поблизости – «на товсь». Так что не фиг теперь терять время…

– Мирон, ты захватил то, о чем тебя просили?

Подчиненный тут же достал из кармана шприц-ампулу, наполненную примерно до половины бесцветной жидкостью.

– Погоди, Петр… Ну погоди же! – словно почуяв неладное, прохрипел полковник. – Все можно еще исправить! У тебя ведь тоже есть семья…

– Нет, Иван, не получится, теперь уже поздно! – Лещенко кивнул подчиненному, и тот, прихватив левой рукой горло своей жертвы, правой, в которой находился шприц-ампула, вколол ее содержимое под левую лопатку полковнику. – Ты завалил свой участок, и исправлять ситуацию теперь придется нам!

Дождавшись, когда зрачки жертвы закатились под верхние веки, Лещенко удовлетворенно кивнул:

– Запомни на будущее, Мирон: у каждого из нас есть только одна семья – это контора.

С момента задержания Бушмина в аэропорту Чкаловский прошло немногим более двух суток.

Все это время ведущего сотрудника подотдела активных мероприятий «четверки», одного из пяти имеющихся в наличии федеральных агентов категории «элита», содержали под домашним арестом на закрытом объекте «группы 4» в Балашихинском районе, расположенном примерно в двадцати километрах от МКАД.

На самом деле это был учебный лагерь, включающий в себя четыре коттеджа летнего типа – в каждом из этих деревянных сборно-щитовых домов могут разместиться от шести до восьми человек – приземистое двухэтажное здание из светлого силикатного кирпича с учебными классами и медблоком, спортзал в сборном каркасном ангаре, стандартную полосу препятствий на открытом воздухе, макеты в виде двух частично руинированных зданий и подземный стрелковый тир.

Объект, надо сказать, был расположен компактно – площадь его составляет около семи гектаров. По периметру он частично обнесен бетонными плитами, частично огорожен столбиками с «колючкой». Начиная с апреля и до первого снега здесь проходят спецподготовку стажеры, отобранные по заданным критериям для работы в «группе 4». А также те сотрудники, включая ветеранов, кто по разным причинам нуждается в улучшении физических и профессиональных кондиций.

С ноября и до конца марта лагерь находится в состоянии консервации; охрану объекта с наступлением мертвого сезона осуществляют сотрудники вневедомственной охраны.

Другое, более подходящее место для содержания проштрафившегося агента «четверки» – с учетом того, что вохровцев, приглядывавших за хозяйством, временно заменили на особистов, – в отношении человека, для которого сейчас не действует ни одна из правовых норм, предусмотренных законодательством Российской Федерации, трудно себе даже представить.

Еще один немаловажный нюанс.

Мера, которую руководство сочло возможным и даже необходимым применить в отношении угодившего под спецрасследование сотрудника – «содержание под домашним арестом», – вовсе не означает, что тому будет дозволено дожидаться окончательного вердикта в своей собственной квартире, где он может расслабиться, поваляться, к примеру, с книжкой на диване или посмотреть видик-шмидик, пропустив под это дело пару-тройку бутылок любимого сорта «Карлсборг». Само собой, в компании с электронным «сторожем»: это может быть ручной или ножной браслет, или же ошейник из легкого и очень прочного композитного материала со встроенными микрочипом и микроэлементом питания – следящие датчики являются частью новой поисковой системы «Нимврод», позволяющей на расстоянии контролировать точное местонахождение «меченого» индивидуума (техотдел «четверки» уже получил и опробовал в деле два таких комплекта). Или же как вариант под присмотром двух или трех специально обученных людей, которых могли на время поселить в холостяцкой двухкомнатной квартире Андрея Бушмина.