Последние поручения - Страница 9

— Господи, пожалуйста, не надо. Просто втащите меня обратно. Вы не можете скинуть человека с балкона.

— Если история что и доказывает, так это то, что определенно могу.

— Я заплачу!

— Ну конечно, заплатишь. Не сомневайся в этом, ты — напрасная трата пространства, — ответил голос. — Что ж, думаю, мы все извлекли правильные уроки. Мои руки уже устают, но, к счастью для тебя, я не хочу взваливать на городской совет грязную работу по уборке улицы перед Рождеством.

Облегчение охватило тело Джейкоба, когда он почувствовал, как руки потащили его обратно вверх и через перила балкона.

— Скинь его.

Голос принадлежал Саманте, но звучал совершенно по-новому. Счастливое нежное щебетание исчезло, уступив место холодной, жесткой ненависти. От этого голоса у Джейкоба по спине побежали мурашки.

— Это соблазнительно, милая, но я не хочу на самом деле…

Джейкоб почувствовал, как руки снова стали тащить его вверх.

— Нет! — закричала Саманта. — Всю жизнь я влюблялась в мудаков, и вот теперь, когда я решила, что наконец-то… СКИНЬ ЕГО К ХЕРАМ!

Саманта бросилась к мужчине, который — теперь Джейкоб был совершенно уверен в этом — не имел никакого отношения к обслуживанию номеров. Желудок Джейкоба скрутило, когда тело снова резко дернулось вниз.

— Отцепись от меня!

— Бросай его!

— Саманта, прошу тебя! Детка!

Джейкоб ощутил, как ногти Саманты впились в его бедра, когда она принялась отрывать от него руки мужчины, удерживавшие его от сладких объятий гравитации. Мужчина стал отпихивать ее, и Джейкоба развернуло влево. Он попытался закричать еще раз, но в легких не хватило воздуха.

— Отцепись от меня, бешеная сука.

— Бросай!

— Не надо!

Джейкоб почувствовал, как державшие его руки стали дрожать.

— Господи, хватит меня щекотать! Перестань щекотаться, хватит!

Джейкоб закричал.

Саманта взвыла.

Мужчина хихикнул.

Затем канал вдруг исчез из поля зрения Джейкоба, а по лицу ударили металлические перила, поскольку мужчина одним резким движением перекинул его на балкон. Все трое беспорядочно повалились на пол, оказавшись частично в номере.

Саманта плакала, мужчина тяжело дышал. Джейкоб дышал еще тяжелей, наблюдая, как из носа на пол балкона капает кровь. Несмотря на боль, он вновь наслаждался невероятным ощущением твердого бетона под собой. Он остался жив.

Затем он перекатился и прислонился спиной к решетке, внезапно обеспокоившись тем, что маньяк может напасть на него еще раз. Однако мужчина лежал и спокойно смотрел на Джейкоба. Его гнев, казалось, полностью иссяк. Внутри гостиничного номера Саманта поспешно собирала вещи.

— Кто… ты… на хрен… такой? — проговорил Джейкоб в паузах между судорожными вздохами.

— Я херов Санта-Клаус. Ты был в моем списке непослушных детей. Счастливого Рождества!

— Я буду… Ты еще увидишь моих адвокатов.

Мужчина пожал плечами:

— Ох, как страшно. Никогда не мог понять таких, как ты.

— Да пошел ты! — Джейкоб пережил слишком большое облегчение, чтобы продолжать бояться этого человека. — Кто ты такой, чтобы меня судить?

— Тоже верно.

Мужчина достал из кармана фотоаппарат и навел его на Джейкоба.

— Улыбнись.

А потом он продолжил фотографировать. Он фотографировал Джейкоба, когда тот вставал; он фотографировал, когда тот возвращался в комнату; он фотографировал, когда Джейкоб пытался объясниться с торопливо одевавшейся Самантой; он фотографировал, когда Саманта распахнула для Джейкоба объятия, а затем прежестоко ударила его коленом по яйцам.

Джейкоб ощутил вкус толстого ковра во рту, когда, скрючившись, упал на пол. Краем глаза он увидел Саманту, выбегавшую за дверь, чтобы исчезнуть из его жизни навсегда.

Экранчик цифрового фотоаппарата появился перед его лицом.

— Вот этот кадр, где тебя пинают по яйцам, особенно удался, правда? Начинаю подозревать, что во мне спит талант фотографа.

— Я пришел поговорить с доктором Дивэйн.

Секретарша посмотрела на детектива Уилсона с сочувствием:

— Ты тот парень, которого тошнит?

— Нет. Я детектив Уилсон.

Женщина возрастом лет под шестьдесят имела вид почтенной дамы — несмотря на фиолетовую прическу.

— Точно? А мне показалось, что ты тот, кого всегда рвет на местах преступлений…

— Доктор Дивэйн на месте?

— По-человечески я тебя не виню — это нормальная реакция на смерть. Мне и самой приходится печатать отчеты. Я бы тебе такого могла нарассказать!

— Пришло сообщение, чтобы я явился сюда до обеда.

— Был у нас один из Килдэра[13] — жертва несчастного случая. — Женщина склонилась вперед с заговорщицким видом. — Случай был связан с секс-игрушками, точнее даже с тремя…

— Ясно, — перебил Уилсон, изо всех сил пытавшийся найти способ направить разговор в нужное ему русло. — Она в своем кабинете?

— Как бы это описать… — продолжила женщина, совершенно игнорируя его вопрос. — Представь ситуацию, когда укладывают слишком много вещей в один чемоданчик перед тем, как отправиться в отпуск. Ну, когда пытаются экономить, протянув две недели с одной ручной кладью…

— Значит, ее кабинет где-то тут?

Уилсон решил во что бы то ни стало не сходить с темы.

— Короче, это как набить довольно ограниченный объем, только, понимаешь, секс-игрушками. И это произошло в Килдэре! — Слово «Килдэр» женщина произнесла театральным шепотом, будто именно в нем заключалась самая поразительная часть истории. — Я о том, что ладно Дублин, тут и не такое может быть, но Килдэр!

— Наверное…

— Или, например, Америка. Там точно могут засунуть что угодно и куда угодно — все-таки страна возможностей и так далее…

Уилсон пошел по коридору:

— Ее кабинет в этой стороне?

— Да.

— Спасибо.

Уилсон прибавил шаг.

Через несколько секунд до него долетел голос женщины:

— Только ее там нет.

Уилсон остановился, затем обернулся:

— Что?

— Она внизу, в морге. Пробудет там до конца дня.

— В сообщении было сказано, что я могу встретиться с ней до обеда. — Уилсон указал на часы: — Сейчас одиннадцать тридцать.

— У нее обед в десять тридцать.

— Но… сейчас не время обеда!

— Только если ваш рабочий день не начинается в шесть утра, как у доктора Дивэйн.

Удрученный Уилсон поплелся к лифту.

— Откуда я мог знать? — пробурчал он, нажимая кнопку.

— Я думала, все знают. Она известный любитель вставать пораньше.

— Я не про то, — ответил Уилсон. — Спросите у кого угодно: одиннадцать тридцать — это утро.

— Для доктора — нет.

— Сейчас «до полудня», а «до полудня» — это утро. Вот что я хочу сказать. Это не вопрос догадок, это факт. Обед случается после утра.

Двери лифта открылись, и Уилсон вошел внутрь.

— Как говорится, каждый сходит с ума по-своему — даже в Килдэре.

Уилсон нажал на кнопку звонка. Доктор Дивэйн подняла глаза и увидела его по другую сторону стекла. Ее руки были погружены в тело, лежавшее перед ней на столе. Рядом стояли трое — Уилсон предположил, что студенты-медики, но под медицинскими комбинезонами и масками было трудно что-либо разглядеть. Она кивнула в его направлении, затем подняла то, что, по мнению Уилсона, могло быть одним из самых важных органов тела, после чего положила это на весы.

Уилсон отвернулся и сел на единственный в комнате стул. Вдоль окна тянулась длинная металлическая раковина, на столе в углу стоял монитор.

Через пару минут доктор Дивэйн протиснулась в дверь, вытянув перед собой руки, измазанные кровью. Она кивнула Уилсону, прежде чем сдернуть перчатки и бросить их в мусорное ведро для медицинских отходов. Уилсон поднялся со стула и неловко стоял рядом, пока она с минуту тщательно мыла руки в раковине из нержавеющей стали. Закончив, она повернулась к Уилсону: