Последние известия из Логической истории /Аркаим - "Сколько поэзии! Где проза?"(5) - Страница 6

Поначалу я вам приведу из БСЭ карту Челябинской области, нам без нее, ну, никак не обойтись в поисках бронзы для Аркаима.

Карта хоть и мелкая получилась, но для нас достаточно. Речку Большая Караганка, упомянутую в пункте 1, вы найдете в самом низу карты. С ее устья начинается Яик, по–нынешнему Урал. Остальная часть карты мне потребуется не только для поисков меди, без которой ни одной бронзы не бывает, но и кое–каких других целей.

Медь 40 тысяч лет назад можно было найти на Уральских горах, оловянную руду касситерит – в Средней Азии, но никак не на речке Большая Караганка. И если бы бронзу плавили в одной печке из шестидесяти, то это еще можно было как–то понять, сережки для царицы решили переплавить. Но 60 плавильных печей – это такая чушь для Аркаима, что чушь насчет «тяги» холодного воздуха вверх, в горячий воздух, покажется почти правдой. Так что вне всякого сомнения – «древние кузнецы» Аркаима «оттачивали свое мастерство» на копчении мяса.

На 8. К.К. Быструшина мне просто жалко. Если его посадить в любой огород на Земле и заставить в нем жить лет сорок, то он от скуки каждый день и ночь будет отмечать на заборе огорода восходы и закаты солнца и луны и достигнет того же самого, что он написал для Аркаима. Тем более что от аркаимских стен остались одни фундаменты, на которых ни одному дураку не придет в голову отмечать восходы и закаты.

На 9.  Все, что тут написано, переписано из учебника школьной астрономии, даже с учетом того, что другие ученые накопали в Стоунхендже. Тем более что в Стоунхендже – круглый год туман, а в Аркаиме – облачность выше всякой середины.

На 10. Если поставить глиняный горшок с насыпанной в него землей («грунтовый кирпич» горшечной формы), то этот «кирпич» будет «служить» вечно. Даже, когда от кувшина, нечаянно опрокинутого динозавром, останутся лишь черепки. «Кирпич» в виде кучки земли продолжит свою «службу». А тут такие мелочи – 200–300 лет. Что касается кизяков, то они «прослужат» в штабеле под дождем не больше пятилетки – солома сгниет, а говно съедят жуки–навозники в течение ближайших полугода (см. мои статьи в папке «Бог», об энтомологе Фабре).

На 11. Опять, черт возьми, «уникальный кухонный комбайн древних ариев» в виде коптильни. Во–первых, особенно хороши в нем «березовые колышки», они дают мне право утверждать, что хвойных лесов тут с Адама не было, росли те же самые редкие березовые рощицы в бескрайней степи. Так как, если бы росла хоть одна сосна или еще лучше – лиственница, «древние арии» никогда бы не стали делать колышков из березы, она гниет чуть медленнее тополя или осины – чемпионов по скорости гниения.

Во–вторых, так как в колодце никогда не было ни искорки огня, то и «сильное впечатление» археологи пусть оставят при себе, нечего им пугать нашего малообразованного читателя, он и без того верит всяческой галиматье типа «бога огня» из колодца, хотя ему намного ближе родной леший. Или, в крайнем случае, –  водяной, только не из «темной и таинственной воды», а из простого болота. А уж фраза «Бог Агни, который расплавит металл!!!» – чистейшей воды поэзия современной эстрады, если вы еще не забыли введение.

В–третьих, на бис я приберег «побывавшие в огне копыта, лопатки и нижние челюсти лошадей и коров». За что вешают окорока на базаре? – за место чуть выше копыт, так как за 40 веков научились отделять копыта заранее. Точно за это же самое место вещают окорока при копчении, правда, 40 веков назад вешали вместе с копытами. Для наиболее любознательных уточняю – в этом месте много жил, поэтому размягченное мясо не обрывается с березовых колышков и не падает на лед на дне колодца. Но разве за всеми кусками уследишь при такой–то потогонной системе труда, устроенной торговцами местным спецам копчения?

Когда коптят грудинку, ее вешают за нижнюю челюсть, пощупайте у себя под подбородком, напрягшись, как дуете на горячий кофе, там тоже – много жил ощутите. Ну, а лопатку коптить – за лопатку и вешать, пробив ее острым камушком в нужном месте, рядом с хрящиком, и этой дырочкой и надо вешать на колышек. Впрочем, знающие домашние коптильщики современности знают, что в месте подвешивания мясо не самое ценное, поэтому – хвать ножом и место, на котором висела копченость – осталось на колышке, а сама сырокопченость – на базаре.

На 12. Бескровное покорение белой расой чернокожих индусов юга Индостана, действительно шло с севера, (см. мои другие работы), только покорителям–торговцам из Аравии–Йемена этот юг изначально не был нужен, он потребовался несколько позднее, когда были освоены истоки рек Инд и Ганг с массой полезных ископаемых. Именно регион будущих штатов Индии Джама и Кашмир, Пакистана и Афганистана были освоены первоначально, поэтому древним историкам казалось, что изначально торговое племя как бы родилось в этих краях. В действительности же оно было с юга Аравии и попало туда через Персию–Иран, набравшись в указанных местах соответствующих генов, став по виду и по развитости ума кастой браминов. Только надо заметить здесь, что единственный путь отсюда в наши бескрайние засушливые степи и дождливые беспредельные леса лежал через Афганистан, ставший задним числом родиной ариев–арийцев.

На 13. Иран, Джама и Кашмир, Пакистан и Афганистан для торгового племени стали как бы второй родиной, здесь они на торговых прибылях плодились столь интенсивно, впитывая в себя как гены, так и достижения местного прогресса, что в более позднем представлении именно здесь возник пуп Земли. Но архитектура (если хорошенько подумать), взаимопроникновение всех известных религий (если глядеть в их корень) на основе хитрой веры торговцев, а также перекрещивание именно здесь афразийского дерева языков с индоевропейской его ветвью, (см. мои другие работы), показывает, что источник всей этой кутерьмы – все же Йемен. Но так как именно отсюда пошло дальнейшее распространение племени на север (создание Великого соляного путь от Баскунчака до Тихого океана) и на юг Индостана, то нет ничего удивительного в том, что именно здесь срослись знания ледяного Заполярья и рисовых краев. Ибо, если бы село Самара многажды переименованное не стало Ханты–Мансийском, то остров Самар на экваториальных Филиппинах и сегодня был бы побратимом этого заполярного села. И если уж линия горизонта (сам–ар, небо–земля) обозначается одинаковым словом на противоположных краях Земли, то «воспевание в древнеиндийских гимнах периода зари, который бывает дважды в год», – семечки, как говорится. И даже – шелуха.