Последние драконы - Страница 25
– Мы не ведем здесь опасных исследований.
– Минимизация входит в список опасных для человечества занятий. Или вы забыли заглянуть в список?
– Почему вы решили, что наши исследования имеют отношение к минимизации? – Профессор покраснел, он дышал часто и мелко.
– Профессор, не будьте наивным. Неужели вы полагали, что ваши игры сохранятся в тайне?
– Я вообще не игрок, а исследователь.
– Вы могли еще надеяться на сохранение тайны, пока ограничивались стенами лаборатории и делились открытиями с полногрудыми ассистентками. Но как только вы вмешались в уголовную деятельность, вы поставили под угрозу не только будущее вашего института, но и ваше собственное.
Профессор нервно раздавил недокуренную сигарету о пепельницу. Он был красен, и веснушки почти пропали на его лице. Профессор не был похож на негодяя – в этом заключается одна из самых зловредных шуток природы: как правило, негодяи не похожи на негодяев.
Так как он молчал, Коре пришлось продолжить:
– Скажите мне, какого черта вы полезли в эту авантюру с уменьшением драконов? Вам мало было лаборатории, славы, денег, охранника на входе, заграничных командировок? Чего вам еще нужно было? Сколько вам заплатили за участие в элементарной уголовщине?
– Вы все неправильно поняли! – Директор был испуган, растерян, с него сполз весь лоск, и он стал очень похож на своего простонародного двоюродного брата-драконокормильца.
– А как вас понять правильно?
Директор достал новую сигарету, зажег ее, затянулся. Он все не мог решиться заговорить.
– Какие у вас доказательства того, что мы здесь занимаемся минимизацией? – спросил он хрипло и откашлялся.
– Господи, он ничего не понимает! – возмутилась Кора. – Он все еще думает, что я здесь играю в игрушки! – Она столь искренне обратилась к несуществующей аудитории, что директор непроизвольно оглянулся, словно ждал увидеть слушателей. – Вы думаете, что я пришла сюда потому, что мне нечего делать? – продолжала Кора. – Поймите, меня прислала сюда, в Лиондор, достаточно могущественная и авторитетная организация, называемая ИнтерГпол. Она прислала меня потому, что вы зашли в своих действиях слишком далеко – вы забыли о том, что драконы не только животные, но и национальное достояние вашей бедной, но гордой державы.
– Ах, только не надо при мне рассуждать о нашей бедности, но гордости! – вдруг взорвался директор, и Кора чуть не рассмеялась, потому что сама с трудом выдерживала традиционные стенания лиондорцев на эту тему.
– Не буду, – сказала Кора. – Мне и без этого есть о чем порассуждать. Я прилетела сюда и столкнулась с совершенно неразрешимым на первый взгляд преступлением: драконы исчезают, в то время как исчезнуть они не могут. Мне пришлось потратить больше суток, прежде чем я догадалась, что, прежде чем украсть, драконов уменьшают в сто раз…
– В семьдесят два, – автоматически поправил профессор.
– Уменьшают, уносят из загона и потом, очевидно, продают. Вы же ученый! Но вы не только помогали этой деятельности, не только снабжали преступников препаратами, но старались помешать следствию и даже пошли на уничтожение следов преступления.
– А вы хотели бы, чтобы я встретил вас со слезами раскаяния? – Директор прикурил новую сигарету от недокуренной и выбросил горящий окурок за перила.
– Надеюсь, у вас там внизу не склад бензина? – спросила Кора.
– Нет, – серьезно ответил профессор. – Там бывшая клумба.
– Зачем вы это делали? Вам мало денег?
– Денег всегда мало, – ответил профессор. – Вот новый корпус надо строить, а ассигнований не дают. Доказываешь им, что наш институт принесет Лиондору сказочные доходы в валюте, а они не слушают – все разворовали под лозунгами бедности и честности.
– Значит, вы сами устроили торговлю драконами? Куда же вы их продаете?
– Драконами? Торговлю? – И вдруг профессор рассмеялся. Он смеялся громко, натужно, будто никогда раньше смеяться ему не приводилось.
– Тогда зачем же, черт возьми, вы этим занялись?
Профессор перестал смеяться и серьезно поглядел на Кору.
– Вы мне не верите, сыщик, – сказал он. – Но я это делал совершенно бескорыстно.
– Бескорыстие – это замена обычной торговли натуральным обменом, – изобрела афоризм Кора. – Что означает бескорыстие в ваших устах?
– То, что я сказал.
– Тогда я попрошу вас рассказать, как и почему вы дошли до жизни такой. По чьему заданию вы воровали или обеспечивали воровство драконов. Затем назовите своих сообщников. Учтите, что наша беседа фиксируется на пленку, – Кора показала на брошку, приколотую к плечу, – и каждое ваше слово будет иметь юридическую силу. Начали?
– Мне нечего вам сказать, – произнес профессор.
Значит, Кора поспешила. Значит, он еще не был готов к признанию.
– Уважаемый профессор, так много курить вредно, вы только что выбросили сигарету и уже стараетесь закурить новую.
– Да? – Профессор с удивлением поглядел на сигарету. Будто и не знал, что курит.
– От нашего с вами разговора сейчас зависит очень многое, – сказала Кора. – Включая вашу работу, ваш институт и, может, даже вашу свободу. А от того, что вы будете запираться или лгать мне, ничего не изменится.
– У вас нет никаких доказательств!
– Есть! Клянусь вам, есть, и неопровержимые.
Кора имела в виду песика Пончика, но, разумеется, открывать свои карты профессору не собиралась.
– Не представляю, где вы могли что-то раздобыть или состряпать.
– Профессор, вы живете не в вакууме. Вас окружают живые люди. И не все вас обожают так же, как ваши ассистентки.
– Дались вам ассистентки! – Профессор выбросил через перила только что зажженную сигарету.
Он был в бешенстве и растерянности, потому что Кора била наверняка, – если ты директор лаборатории и ведешь сложную работу, если у тебя десятки и сотни подчиненных, то кто-то тебя не любит, кто-то тебе завидует, кто-то жаждет твоей скорой кончины.
Но профессор еще держался. Он ничего не сказал, но отрицательно покачал головой.
– Даже если вы не будете осуждены, вы погибнете как ученый. Я даю вам слово, что сведения о вашей преступной деятельности будут доведены до Галактической Академии наук, до всех ваших коллег не только здесь, но и на других планетах. И я могу вас заверить, что вы станете изгоем… вам не подаст руки ни один биолог Вселенной.