Последнее танго в Тегусигальпе - Страница 2

 - Ну, будь добра, - прищурился босс. - Денег надо, так я…

 - За деньги вы и так можете получить желаемое.

 - Ирина, но мы сблизимся, станем лучше понимать друг друга…

 - Нет, - ответила Ира. - Слушайте, давайте действительно немножко выпьем.

 Босс, как мальчишка, бросился к бару, смешал для Ирины джин с тоником, добавил льда.

 - Вы мне тоже импонируете, Борис. - сказала Ира, залпом отпив половину содержимого бокала. - Но я не могу. И это для вашей же пользы. Представьте, что будет, если о нас узнают? Или начнут догадываться? Злословить? Информация может выйти за пределы корпорации. Пойдут слухи, Борис. А вдруг прослышат пресса или блогеры? И как вы будете выглядеть в глазах общественности? Нефтяной магнат завел интрижкой с вдовой погибшего сотрудника. Вам будет приятно читать такой заголовок?

 - Нет, - мрачно ответил босс. - Но ведь мы будем молчать! Никто не узнает!

 - Ой ли! Вы недооцениваете бдительность собственных сотрудников. Интимные жесты, взгляды… В конце концов, вы просто станете относиться ко мне лучше, чем к остальным. А это - замечают, Борис.

 Ира всегда намеренно игнорировала его предложения перейти на «ты».

 - Слухи непременно поползут. Я не хочу быть их причиной. Верите - нет, но мне куда приятней видеть в вас тирана и деспота.

 - Но слушай, необязательно ведь, чтобы расползались слухи… Я могу не подавать вида, в конце концов. Могу оштрафовать тебя на людях, но наедине вернуть деньги.

 - Нет, - ответила Ира. - И поверьте, так будет лучше.

 - Слушай, Ира, я тебя просто хочу, - прорычал Борис Эдмундович. - Хочешь, в ноги упаду? Как тебе: один из самых могущественных людей государства валяется в ногах у секретарши?

 - …И высматривает что-то у нее под юбкой, - рискованно пошутила Ира.

 Слава Богу, пронесло. Босс зашелся смехом и погрозил Ире пухлым пальчиком.

 - А тебе палец в рот не клади…

 «Ни чего другого», - подумала Ира, но осмотрительно не стала произносить это вслух.

 Она поставила стакан с недопитой выпивкой на столик красного дерева. И тут Борис Эдмундович пошел в атаку. Он решительно облапил Иру, тут же обслюнявил ей шею, пройдясь по увлажненным местам бархатной щетиной. Одной рукой он сжимал Иру за талию, другой - мял ее ягодицы.

 Бедром Ира чувствовала его эрекцию.

 - Я хочу, хочу, хочу тебя, - урчал Борис Эдмундович. - Пиздецки хочу. Давай забудем обо всем. Завтра же мы поедем на Лазурный берег.

 - Этого я и боялась, - сказала Ирина, мягко, но отстраняясь. - Я могу облегчить ваши страдания, но обещайте мне, что больше ничего подобного никогда не повторится.

 - Ирочка, Ирочка…

 - Обещайте.

 - Хорошо, обещаю… О, восхитительная…

 Ира высвободилась из объятий босса, расстегнула ему брюки, обхватила ладонью влажный, возбужденный член и произвела несколько мягких и плавных движений вдоль ствола.

 Борис Эдмундович застонал, изверг несколько капелек белесоватой жизни.

 - Запомните, это было - в самый последний раз, - строго сказала Ира и, не спрашивая дозволения, направилась к выходу из кабинета.

 - Эхх, хороша, - шептал ей вслед Борис Эдмундович.

 Надо сказать, впоследствии он сдержал слово.

 После этого почти победоносного вторжения в личную жизнь своей секретарши Борис Эдмундович в интимном секторе существования своей секретарши больше не фигурировал. Только в деловом.

 К тому же, Ира любила другого. Лучшего мужчину на свете.

 Ира чувствовала, что ее вымотали аэропорты и лайнеры, кресла и однообразно невкусная кормежка. Сначала был длиннейший перелет в Гавану, потом - в Боготу, и только оттуда - в Тегусигальпу.

 В Боготе Ире, полумертвой уже от усталости, наконец-то досталось место у иллюминатора.

 - Буэнас диас, сеньора! - сказал ей мужчина в гавайской рубахе, располагаясь в кресле по соседству.

 Ира уже давно клевала носом, но при звуках этого голоса вдруг встрепенулась, а усталость как рукой сняло.

 - Костя?! - шептала она, не веря своим глазам. - Ты здесь? Господи! Я-то думала, ты меня в этом… Гусе Хрустальном будешь встречать.

 - В Тегусигальпе, - поправил Костя. - Сначала я так и хотел поступить, но потом вдруг вспомнил, что прилетаешь-то ты в аэропорт Танконтин. Он, чтобы ты знала, входит в десятку самых отвратительных аэропортов мира.

 - А что там не так? - Ира ощутила, как екнуло сердце.

 - Очень короткие взлетно-посадочные полосы, - сообщил Костя. - К тому же местность - горная. С одной стороны аэропорт подпирает горный хребет, с другой - жилые кварталы. Лайнерам приходится уже на самом подлете совершать крутой вираж. Не всем он удается…

 - Костя, я тебя убью, - выдохнула Ира. - Зачем ты меня туда потащил?

 - Очень красивая страна, - пожал плечами Костя. - К тому же, тебе там есть на что посмотреть.

 - Именно мне?

 - Да. Кстати, не переживай так сильно. Пилоты авиакомпании ТАСА, рейсом которой мы летим, настоящие профессионалы своего дела. Хотя в прошлом году лайнер именно этой компании не вписался в поворот и вписался в набережную, уничтожив несколько автомобилей.

 - Слушай, Костя, ты меня в гроб сведешь своими шуточками…

 - А это и не шутки вовсе. Так все и было.

 - Я, конечно, по тебе соскучилась, - сказала Ира. - Но иногда ты бываешь таким мудаком.

 - Мудаком бы я был, если бы стал встречать тебя там. Представь, как бы я себя чувствовал, если бы с твоим самолетом что-то случилось? А так мы можем погибнуть вместе. В следующей жизни не потеряемся.

 - Господи, Костя! Разве в этой, нашей с тобой жизни, мы не можем быть вместе?

 - Увы. Пока еще нет.

 - И что? Нам теперь до старости назначать свидания в Гондурасе раз в году?

 - Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, - сказал Костя, глядя ей в глаза твердо и решительно. - Ситуация может измениться уже очень скоро. Но это мы обсудим уже на месте.

 Прошлым летом они недолго встречались в Париже. Позапрошлым - в Маниле, на Филиппинах. Несколько новогодних дней провели в Катманду. Теперь к интимной географии Ирины добавлялся экзотический Гондурас.

 Ира всегда полагала любовь чем-то вроде мозговой лихорадки, протекающей в ряде случаев весьма тяжело. В Костином присутствии Ира ощущала изматывающие приступы этого заболевания. Расставаться с Костей после незабываемых каникул минимум на полгода всегда было очень грустно. Впрочем, грусть всякий раз оказывалась светлой.

 Сейчас Костя целовал Иру в мягкие, податливые губы. Ира «плыла». Ей хотелось с головой погрузиться в блаженство, хотелось наплевать на стыд и приличия и заняться любовью прямо здесь, в самолете. Если бы Костя сделал решительный шаг, она бы подчинилась не колеблясь. Да, это было бы глупо. Но что такое любовь, как не череда идиотских поступков?

 Впрочем, ничего такого не произошло. Константин и Ирина были взрослыми людьми и предпочитали не рисковать.

 Объявили, что необходимо пристегнуть ремни.

 Костя стиснул ладонь Иры.

 - Пристегнись, - сказал он. - Сейчас начнется.

 В иллюминатор было видно горный склон, покрытый сосновым лесом. Зрелище зачаровывало. Гора быстро наплывала на самолет. В какой-то момент столкновение казалось неизбежным. Ира уже различала отдельные деревья. Она вцепилась в ладонь Кости с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

 Теперь Костины слова о том, что Танконтин - едва ли не самый опасный аэропорт в мире, приобрели для Иры четкий и зловещий смысл.

 Когда до склона оставались считанные метры, лайнер резко и сильно качнуло влево. Поворот почти на девяносто градусов оказался настолько крутым, что, если бы не ремни, Ира совершенно точно вывалилась бы из кресла и полетела бы по проходу. С полки над креслом свалился и запрыгал между рядов чей-то плохо закрепленный чемодан.

 Шли мучительные, наполненные страхом, секунды. В иллюминаторе Ира теперь видела только небо, чужое и опасное. Ира пыталась помолиться, но задумалась: «Действует ли наш Бог здесь, за океаном?»