Последнее путешествие Клингзора - Страница 6

- Первое, что надо сделать, - сказал он, уверенно направляясь к стене из морского валуна, - это найти бар и выпить. Если старикан не сделал этого раньше, - примерившись, он потянул за бра в виде бронзового факела и в, казалось бы, сплошной стене открылась дверца. - Вот! - он торжествующе показал Диане бутылку виски. - Они не все вылакали.

- Пока еще рано включать отопление, - говорил он, разливая виски в хрустальные стаканы, взятые из буфета на кухне. - Но оно есть. В ангаре - котел, генератор и водонагреватель. Это то, что я успел сделать, пока меня отсюда не выкинули. Осенью здесь холодно, сыро, с моря всегда дует ветер.

Они сидели в креслах у холодного камина, в котором ветер завывал вполне зловеще, хотя было всего лишь начало сентября.

- Вода у нас своя, артезианская, - продолжал он. - Здесь, - он топнул ногой в пол, - нельзя было пробить скважину. Слишком близко к морю. Поэтому она там, - он махнул рукой. - Метрах в ста от дома, - он ухмыльнулся. - На моей земле. Вода поднимается электронасосом и подается сюда по водоводу. Вода, правда, так себе, солоноватая. Но чистая, есть фильтр, - он откинулся на спинку кресла. - Там же, рядом со скважиной, ветрогенеротор, вы видели его. Когда начнутся настоящие штормы, он будет давать энергию для всего дома. Это важно, потому что провода, вероятней всего, оборвет. Осенью или зимой. И весь поселок будет сидеть без света.

- Я вижу, вы неплохо ориентируетесь в обстановке, - сказала Диана.

- О, да, - ответил он. - Я был тут пару раз в гостях. Правда, дальше холла меня не пускали. Я спал вон там, - он кивнул на широкий диван, обтянутый бежевой кожей. - Поэтому понятия не имею, что там, наверху, - он ткнул пальцем в потолок. - Там были апартаменты баронессы. Пойдемте, посмотрим? Надо же как-то устраиваться.

Второй этаж представлял собой огромную мансарду, полностью выполненную из светлых пород дерева и освещенную двумя торцовыми окнами. Хозяйка и здесь не изменила своим вкусам - никаких внутренних стен не было. Зато были складные деревянные ширмы, с помощь которых можно было делить пространство как угодно. Здесь присутствовала роскошная кровать, к которой не подходило название двуспальной, на ней могли свободно разместиться человек пять, большой комод красного дерева, видимо, для белья, и три кровати поменьше, разбросанные в полном беспорядке, как будто их оставили, так и не найдя им места. Все помещение напоминало нечто среднее между хореографическим залом и общежитием. Впечатление нарушал лишь черный кожаный ошейник, скрючившийся посреди комнаты.

В эту первую ночь он так долго лежал без сна, слушая вой ветра за стеной, что пришлось спуститься вниз и выпить хорошую порцию виски. Но и после этого он долго не мог заснуть, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Эта непостижимая девка за ширмой безумно притягивала его. Но было что-то еще. Он боялся признаться самому себе, что боится ее. Он провалился в черный омут сна, так и не решив, чего он хочет.

Следующий день выдался холодным, но очень ясным, солнечным. Они стояли в ангаре с настежь распахнутыми воротами, чтобы было больше света.

- У вашей жены были мужские вкусы, - сказала она, рассматривая здоровенный внедорожник “Хаммер”, черный, как глыба мрака. “Тойотка”, на которой они приехали, выглядела маленькой птичкой рядом с ним.

- Точно, - кивнул он. - И не только в том, что касается автомобилей. Я убежден, что она, пардон, трахала Юргена в задницу любым подходящим предметом или даже просто пальцами. Она и со мной пыталась проделывать эти штуки, но у меня, знаете ли, слишком тонкая натура для таких вещей.

- Юрген - это ее любовник?

- Да.

- Вы были с ним знакомы?

- Да.

- И какие у вас были отношения?

- Вполне нормальные. Не ревновать же было его к Инге. Я даже симпатизировал ему.

- Сколько ему было лет?

- Лет тридцать пять, я думаю. Но почему было? - он усмехнулся. - Юрген жив, здоров и получит не более трех лет за убийство в состоянии аффекта. А может и вообще ничего. Если адвокаты докажут, что мерзкая старуха держала его в рабстве. А оно так и было.

Они замолчали, обходя яхту по периметру. Это было внушительное зрелище. Диана никогда не думала, что такое количество дерева можно отполировать, отлакировать и довести до такого совершенства.

- Сколько лет было Инге? - спросила она.

- Сорок семь.

- Она была богата?

- По моим и вашим меркам - очень богата.

- А чем она занималась?

- Ничем не занималась.

- Что, вообще ничем?

- Ну, в молодости она была моделью. Представляете, Инга - моделью!

- А что в этом странного?

- Ах, ну да, я забыл, вы же ее не видели. Дело в том, что в последние годы она была похожа на высохший корень девясила. Или саксаула.

- Как вы с ней познакомились?

- Очень просто. На регате. Я ведь тоже слегка баловался этим делом, - он кивнул на яхту. - Ей было лет тридцать или около того. Ее муж, швед, только что сковырнулся. Отсюда, кстати, и деньги. Он возил нефть туда-сюда, понимаете? Я думаю, они его и заездили, Инга и нефть.

Они подошли к мощному мотоциклу “Мицубиси”, стоящему в специальных колодках. Диана похлопала его по кожаному сиденью так, как хлопают по крупу любимую лошадь:

- Классная машина.

- Да. Именно на такой или похожей Инга и переломала свои старые кости.

- Где она похоронена?

- Нигде. В завещании она написала, чтобы ее кремировали. Я и кремировал. Там, - он кивнул в сторону яхты, - в ее каюте банка с пеплом.

Этот день прошел в хлопотах по обустройству. Поскольку в доме до самого последнего времени жили, то он и был вполне живым. Обнаружилось, что Инга запаслась дизельным топливом для генератора в более чем достаточном количестве, рассчитывая, видимо и на дизель яхты. Было горючее и для автомобилей. Сложнее оказалось с провизией. Поскольку взять с собой продуктов на длительное время, во всяком случае, свежих продуктов, было невозможно, то они и не взяли. А в сельской лавчонке выбор был слишком скуден. Поэтому им пришлось договариваться с местными жителями насчет мяса, масла и яиц. А также рыбы. Чего здесь хватало, так это рыбы. Любой рыбный ресторан в любой части света позавидовал бы выбору деликатесов в этом глухом рыбацком поселке. Здесь было все: камбала, судак, кефаль, ставрида, гигантские осетры - за бесценок. Деликатесными осетровыми головами здесь кормили собак. Креветки считались побочным продуктом лова. Мидии гроздьями висели на сваях причала - местные жители ими пренебрегали. Но самое главное - икра. Черная, как самая черная браконьерская ночь. Икра во всех видах: свежая, соленая, паюсная. Кстати, холодильник Инги, бедняжки, оказался забит этой самой икрой. А еще было много вина. Эти места славились виноградарством. В каждом дворе, куда они заезжали в поисках продуктов, им предлагали попробовать. И они пробовали. В результате, выгружая возле дома купленную в поселке гигантскую бутыль с белым вином, они едва не расшибли себе лбы, с размаху стукнувшись головами.

- Тризна! - кричал он, входя в дом в обнимку с тяжеленной бутылью. - Диана, сегодня мы будем поминать Ингу.

Он сделал шашлык из осетра, он приготовил “пьяных креветок”, бросив их, живых в сосуд с белым вином, и они съели их, макая в соль и запивая этим же вином, и ни разу у него не возникло никаких проблем с Дианой по поводу несовпадения в дозах.

- Этот Юрген, - спросила она, - он кто?

- Моряк был. Пока Инга его не скурвила. А еще, он был гомосексуалист. Или бисексуал, что-то вроде этого. В этом смысле Инга его быстро выправила, - он усмехнулся. - Она сделала из него стопроцентного мачо, однолинейного. Мачо в ошейнике.

- Это как?

- Да вот так. Она била его, как собаку. И трахала во всех смыслах. Пока бедный ублюдок не поехал крышей да и не трахнул ее раз и навсегда. Самым извращенным способом - в сердце. Пулей двадцать второго калибра.

- Почему он не ушел от нее?