Последнее путешествие Клингзора - Страница 15

- Не уран, а торий. Впрочем, такой же радиоактивный, как и его близкий родственничек…

- Не знаю… Местные считают - уран. Но откуда вы…

- Я ведь говорила вам уже. Я учусь. Постояннно. Всегда. Полчаса назад я понятия не имела о черных песках и каком-то там тории, а теперь просто знаю. Потому что между мной и знанием ничего не стоит.

Он отвел взгляд, а потом снова, долго и пристально, посмотрел в ее пронизывающие бездонным холодом глаза, ощущая ледяное покалывание на спине, под рубашкой.

Она с наивностью школьницы хлопнула ресницами.

- Почему же этот ваш “уран” не добывают промышленным способом?

- Потому, что не выгодно. Его там достаточно, чтобы представлять опасность для здоровья, но недостаточно, чтобы затевать промышленное производство. С тех пор открыли более богатые месторождения. А на это просто плюнули.

- Может быть, стоит поискать самолет? - спросила Диана.

- Зачем? Инга уже вытащила оттуда все интересное, - он с ухмылкой кивнул на скелет в нацистской форме. - И потом, это искать иголку в стогу сена. Там все заросло камышом, нет обзора, в некоторых местах столько водорослей, что весло не провернешь, - все это было правдой, однако он слегка лукавил. У него был план, которым он пока не хотел делиться с Дианой.

- И все же, у вас есть план, - без вопросительной интонации сказала она.

От этой непостижимой девки ничего нельзя было скрыть. Он почувствовал себя очень неуютно и ответил туманно:

- Есть кое-что. Но надо подготовиться. Там, знаете ли, кроме всего прочего, еще и кубометры комаров и москитов. Кстати, старики говорят, что москитов не было, пока местный порт не начал принимать иностранные суда, - он ухмыльнулся. - Плата за цивилизацию.

- Человек платит за цивилизацию намного большую цену, - возразила Диана. - Он платит утратой своего эволюционного импульса.

- Как это? - спросил он, сильно заинтересовавшись.

Упомянув о москитах, он рассчитывал переключить интерес Дианы с темы Бокатера. Но оказался сам переключенным на интересующий его предмет.

- Цивилизация водит человека по кругу. За нос, - сказала она. - Человек давно уже должен быть духовным существом. Но он все еще не родился. Он пребывает в ювенильном море материи.

- И что же его там удерживает?

- Конкурент, - Диана слегка приподняла брови. - Вы же интеллектуал, неужели вы всерьез полагаете, что в этой безмерной и безначальной Вселенной, - она сделала плавный жест вверх, - человек - первое разумное существо? Были и другие.

- Кто такие другие?

- Другие - это те, кто питается человеком. Другие - это те, у кого больший опыт по части паразитизма, чем у младенческого человечества.

- Но кто они?

- Хищники. Так же, как и человек. Это они придумали цивилизацию. Если бы ваши бараны вдруг начали эволюционировать, развивая разум и сознание, что бы вы сделали? Вы бы постарались остановить их эволюцию. Чтобы не лишиться мяса и шкуры.

- Они что, каннибалы?

- Не в буквальном смысле. Энергия - это тоже плоть. Она ничуть не менее материальна, чем мясо. Другие пожирают энергию.

- Каким образом они пожирают энергию?

- Человек - это эмбрион человека. Он спит в утробе и видит сны о реальности, которая ему недоступна. Другие питаются энергией его снов. Энергией того, что он сам называет своей жизненной борьбой. Энергией ночного кошмара, называемого жизнью. Это именно то, что пыталась сказать вам Марта. Но вы не поняли.

- Так объясните, вы же эксперт, - сказал он.

- Я объясню. Это мой долг.

- Почему это ваш долг?

- Я - сторож. Я сторожевая собака. Собака лаем будит человека. Она устраняет неведение. Собака ничего не может сообщить. Она пробуждает в спящем его самого. Пробужденный человек становится осведомленным о реальности. И об угрозах реальности.

- Откуда долг? Вы же бес.

- Я бес. Бес - это создание человека. Так же, как и собака. Так же, как и собака, он может разорвать, а может и защитить. Он может быть верен, как собака, а может взбеситься и убивать все живое.

- Как может не родившийся человек создавать бесов?

- Даже эмбриональный, даже спящий человек обладает всеми потенциями создавшего его. Человек - Создатель, создающий самого себя. Бес - это бодрствующая часть его спящего сознания, создающего во сне и ангелов и монстров. Бес - вне утробы. Он свободен. Поэтому он может освободить человека. Ваш бес.

- Вы мой бес?

- Я ваш бес.

- Почему это так?

Диана улыбнулась и подняла раскрытые кисти рук вверх в странном ритуальном жесте:

- Спросите у Создателя.

- И все-таки у цивилизации есть свои преимущества, - с усмешкой говорил он следующим утром, когда они расстелили в ангаре резиновую лодку, извлеченную из яхты. Он подбрасывал в руке небольшой баллон со сжатым газом. Эту лодку, настоящую десантную лодку, можно было надуть за несколько секунд, одним нажатием клавиши на баллоне.

Диана молча улыбнулась. Этим утром он чувствовал себя необыкновенно бодрым и жизнерадостным, несмотря на то, что провел ночь почти без сна. Казалось, само присутствие Дианы вдыхает в него силы.

Накануне вечером, после того, как Диана ушла наверх, он проник внутрь яхты, чтобы в одиночестве приобщиться к своему маленькому секрету. В корпусе яхты был маленький тайничок, о котором не знал никто, кроме него и Инги, даже Юрген. Совсем маленький тайничок, для совсем маленького количества “снежка”, которое они иногда себе позволяли. Он сам и устроил его в первые, безмятежные годы совместной жизни. Теперь он полагал найти там какую-нибудь дополнительную информацию к фотографии. И нашел.

В тайнике лежал единственный лист бумаги, на котором было написано:

“Ты старый дурак. Ты всегда ковырялся в вещах, в которых ничего не понимаешь. Ты дважды дурак, если читаешь эту записку. Но, если ты влез в тайник, это значит, что меня уже нет в живых. И Юргена, вероятней всего, тоже. Ты - единственный наследник тайны, которая способна расплавить твои мозги.

Ищи в Бокатере. Ищи возле развалин. Больше я не могу доверить бумаге. Если тебе повезет или не повезет, ты найдешь. И то, что ты найдешь, может сделать твою никчемную жизнь имеющей смысл.

Инга.”

Он долго размышлял над запиской. Он знал, о каком месте идет речь. Они много раз бывали там с Ингой, странствуя по Бокатеру в поисках острых ощущений. Но что искать? Что?

Не придя ни к какому выводу, он прилег на узкий диванчик в каюте и незаметно для себя заснул. И увидел сон. Ему снилось, что он находится на яхте, вместе с Ингой, посреди какого-то огромного водного пространства. Инга ловила рыбу. Она вытаскивала одну за другой больших блестящих рыбин и выкладывала их на палубе. Рыбы ложились в ряд совершенно неподвижно, как на витрине супермаркета, не шевеля плавниками, не раздувая жабры.

- Что ты делаешь? - спросил он.

- Ты что, не видишь? - ответила Инга в своей обычной, сварливой манере.

- Но они же дохлые, - сказал он.

- Я тоже дохлая, - ответила Инга. - Что ты здесь видишь живого?

Он осмотрелся и понял, что ничего вокруг не движется, волны стояли, как нарисованные, и вместо неба над ними нависала желтая, бугристая твердь. Вдруг яхта начала тонуть. Он хотел прыгнуть за борт, но оказался словно приклеенным к палубе. Вращаясь, яхта погружалась все глубже и глубже, пробила дно и, не переставая вращаться, продолжила падение в холодный, илистый мрак.

Он так и проснулся, вращаясь, на рассвете и больше уже не мог заснуть. Но решение было принято.

- Я думаю то, что мы намерены поискать, должно находиться в воде, - говорил он, проверяя давление в баллонах аквалангов.

- Почему? - спросила Диана.

- Потому, что это как-то связано с самолетом, а самолет лежит под водой, - ответил он. Он сжег записку, но сообщил Диане, в общих чертах, о том, что в ней Инга намекала на какую-то находку. - И еще нам понадобится освещение, - сказал он, извлекая из ящика со снаряжением пару герметичных фонарей. - Спасибо старушке Инге, она позаботилась обо всем необходимом.