Последнее искушение. Эпилог - Страница 38

Известие было таким неожиданным и жутким, что Светлана задохнулась и ей показалось — у нее остановилось сердце. Но у нее в жизни были испытания и покруче, она быстро оправилась и с горечью спросила:

— Так поэтому ты, сын, запил? Не думала, что ты такой слабак!

— От всего, что на меня навалилось можно и запить... Но пью ночью больше от бессонницы,.. обдумывая, как спасти свое детище — «Алтайский самородок». А хмель потом помогает заснуть.

— Ну, положим, думать надо на свежую голову, — осуждающе глядя, возразила Светлана. — И раскисать тебе нельзя! Надо взять себя в руки и справиться!

Она встала и, подойдя сзади, обняла сына.

— Ты, Петенька, у нас сильный и выдюжишь! А как поправишь дела, сделай все, чтобы вернуть наши фамильные драгоценности! Но папе об их закладе пока ни слова!

* * *

Обидевшись на невестку, Светлана не звонила, и о предстоящем банкротстве «Алтайского самородка» Даше сообщила бухгалтерша Шапкина.

— А вы знаете, Дашенька, почему вам муж отказывает в помощи? — изображая сочувствие, сообщила она начальнице, подписав у нее платежные документы. — Совсем не потому, что он черствый эгоист.

— Конечно, знаю, — небрежно бросила Даша. — У него тоже дела идут неважно.

— Неважно — слишком слабо сказано, — с усмешкой возразила бухгалтерша. — Его «Алтайский самородок» скоро пойдет с молотка — я точно это говорю!

Она, и правда, получила достоверные сведения о критическом положении дел концерна от Юхновского, которому финансовый крах Петра был на руку. «Постарайтесь убедить вашу хозяйку, что ее муж скоро потеряет все, и им с сыном грозит нищета!» — приказал он Шапкиной, вручая очередную мзду, и она добросовестно отрабатывала свои «тридцать серебренников».

Поняв, что она действительно хорошо осведомлена о состоянии дел мужа, Даша стала о них расспрашивать, и Лия Сергеевна, не жалея красок, расписала ей безнадежное финансовое положение «Алтайского самородка». Уяснив, что концерн за долги неминуемо пойдет с молотка, как недавно грозило и ей, Даша деловито поинтересовалась:

— А какова все же его задолженность перед кредиторами? Общая сумма не называлась? Почему считают, что мой муж не сможет ее погасить?

— В прессе и разговорах фигурируют разные цифры: в среднем, в десять раз больше нашей, — подумав, ответила Шапкина. — Но это лишь срочные платежи.

«Значит, больше двух миллионов долларов! — мысленно ужаснулась Даша. — Где же их Пете взять? Раз о предстоящем банкротстве уже трубит пресса, ему никто не даст взаймы, и за акции он столько не выручит!» Роковая неудача не только не отвратила ее от мужа, но наоборот — наполнила сердце любовью и жалостью, самоотверженным желанием выручить его из беды.

— Представляю, как Петя сейчас страдает. Ведь свой «Самородок» он создал с нуля, и все идет прахом из-за того, что ограбили какие-то мерзавцы! — гневно воскликнула Даша, когда осталась одна. — Нет! Я этого не допущу, чего бы мне не стоило!

Вскочив с места, она нервно заходила по кабинету, лихорадочно обдумывая — что может сделать для мужа, но очень скоро пришла к неутешительному выводу: в активе у нее ничего нет, кроме уже заложенных у Юхновского драгоценностей и личного расположения к ней самого олигарха. «Ну что ж, — мысленно решила Даша. — Придется снова поклониться ему в ножки: авось, не откажет? Вытерплю все унижения, только бы Петя смог обернуться!»

И, решившись, вновь села за стол и позвонила Юхновскому. На этот раз ее долго не соединяли, и она уже хотела положить трубку, но наконец услышала его певучий голос:

— Дашенька? Рад слышать вас, моя красавица! Я только что приземлился. Где — это секрет, но уже завтра вернусь в Москву.

— Это очень кстати. Как ваше здоровье? — вежливо осведомилась Даша.

— Думаю, все же, вы звоните не потому, что беспокоитесь о моем здоровье, — отшутился олигарх. — На этот счет есть хороший анекдот. Захворал богатый старый еврей, и у его постели собрались родственники. «Как вы себя чувствуете?» — спросил кто-то, на что больной им ответил: «Не дождетесь!»

Он громко расхохотался, но потом уже серьезно спросил:

— Так какое у вас ко мне дело — в общих чертах?

— Я хочу предложить вам свою фирму! Вы ведь давно этого добиваетесь?

Юхновский снова весело рассмеялся.

— Это верно, но только вместе с вами! Сама по себе она мне не нужна.

От его циничной прямоты Даша растерялась, а он, давно уже догадавшись, почему она звонит, продолжал:

— Я понимаю: хотите спасти мужа от банкротства. Но поверьте, Дашенька, все уже бесполезно. От финансового краха его ничего не спасет, — в его голосе прозвучали жесткие нотки. — В деловом плане — ваш Юсупов уже труп!

— Не верю я в это! — глухо возразила ему Даша. — Он сильный, поднимется!

— Напрасные надежды! Скоро убедитесь, что я прав. А жить в нищете после такого достатка, да еще с озлобленным неудачником — плохая перспектива для вас с сыном, Дашенька!

Она хотела ему возразить, но он торопливо добавил:

— Но поговорим при встрече, когда вернусь! Вопрос серьезный!

На этом связь с ним прервалась, и Даша еще долго сидела за своим столом, безвольно подперев голову руками и молча предаваясь отчаянию.

* * *

Даша не позвонила Юхновскому ни назавтра, ни на следующий день, однако олигарх был уверен в своем успехе, о чем откровенно сказал близкому другу «Сереже». После трех партий в боулинг они сидели за столиком клубного ресторана, на этот раз отмечая победу высокопоставленного чиновника. Однако у Льва Григорьевича был очень веселый вид, и победитель удивленно спросил:

— Не пойму, чему это ты так радуешься? Будто ты, а не я сделал хет-трик!

— А с чего мне унывать? Обыграю тебя в следующий раз, — беспечно ответил Юхновский. — У меня другой повод для веселья.

— Ну и какой? Интересно!

— Да наконец-то склеивается все, чего я добиваюсь! Как ты понимаешь, речь идет не о делах, а о моей красавице.

— Это о той, что прелестна во всех отношениях? — водянистые глаза Швецова плотоядно заблестели. — Неужто удалось отбить у мужа — он ведь, вроде, тоже молодой красавчик и богат. Хотя, — он бросил завистливый взгляд на олигарха, — для тебя, Лева, невозможного нет.

— Спасибо за комплимент, но на этот раз похоже на это, — самодовольно улыбнулся Юхновский. — Мне удалось через посредников убедить кредиторов «Алтайского самородка» не идти на уступки, и ее муж будет вот-вот разорен. Потеряет все! А наша красавица не из тех, кого устраивает «рай в шалаше», и я у него ее уведу!

— Но почему ты в этом так уверен? — выразил сомнение друг. — Раз она, как говоришь — особенная, дорогу тебе может перебежать и кто-нибудь другой.

— Никуда она от меня не денется! У меня в залоге все ее драгоценности, а это — клад Монте-Кристо! И верну его ей, только если станет моей женой.

Юхновский победно взглянул на друга и, поскольку официант уже наполнил их бокалы, весело предложил:

— А теперь выпьем за твою победу! Мирюсь с поражениями только в спорте!

* * *

Может быть, Петру и удалось бы выйти из положения, продав часть своих акций, если бы не мощное противодействие олигарха. Но Юхновский через своих агентов не только уговорил основных кредиторов отказаться от частичного погашения долга, но и организовал резкое падение акций концерна, и Казаков, докладывая об их котировке на фондовой бирже, констатировал:

— Сейчас «Алтайский самородок» может спасти только крупный инвестор, который купит контрольный пакет акций и, став его хозяином, вложит или привлечет дополнительные средства для обеспечения производства.

— И первым делом уволит нас с тобой, — мрачно пошутил Петр.

— Но зато сохранит концерн, а это главное! Ведь мы столько сил в него вложили, — горячо ответил Виктор. — А если умный — не уволит! Такие спецы, как мы, на вес золота. Нас с руками другие отхватят!