Последнее дело комиссара Каттани (СИ) - Страница 3

Последовало длительное молчание. Глава семьи думал. Тренированный мозг старика оценивал все стороны проблемы.

— Турок? — пробормотал он наконец. — Хорошо ты его получишь.

Прошла неделя. Во время прогулки турок Ифтер стоял в углу двора сицилийской тюрьмы и нервно курил. Остальные заключенные играли в баскетбол, они носились туда сюда и очень шумели.

Ифтер жадно затянулся напоследок и выбросил окурок. Его движения были спокойны. Своими темными юркими глазами он внимательно наблюдал за тем, что происходило вокруг. Он прогуливался вдоль тюремной стены, небрежно сунув руки в карманы брюк.

Издалека послышался гул. Турок направился в самый дальний угол двора. Гул нарастал, превратился в оглушающий рев. Вдруг в том кусочке неба, который позволяла видеть тюремная стена, показался белый вертолет со знаком красного креста на боку. Он кружил над землей, опускаясь все ниже и ниже, пока не завис над тем углом двора, где ждал Ифтер, на высоте около десяти метров. Кто-то спустил вниз веревочную лестницу. Турок ухватился за нее, вертолет набрал высоту и унес заключенного с собой. После побега трое незнакомцев доставили Ифтера в тайное пристанище крестного отца. Ифтер дрожал от страха, он решительно не мог понять, что происходит, и никто не собирался ему ничего объяснять. Когда он оказался перед главой мафии, его беспокойство только усилилось.

— Мы вернули тебе свободу, — сухо резюмировал старый мафиозо.

— Я вам искренне благодарен, — ответил турок, — но не сомневайтесь, я прекрасно знаю, как следует отвечать на дружеские жесты.

В углу угрожающей тенью пошевелился брат старика, Нитто.

— Я знал, что могу рассчитывать на твое благоразумие, — снова заговорил старик. — Ты срочно должен оказать нам одну услугу.

— Какую же?

Лицо старика приняло отсутствующее выражение.

— Мне сказали, что ты владеешь двумя процентами акций Ассикурациони Интернационали.

— Да, — признал Ифтер, — они в Швейцарии.

— Хорошо, — ответил глава мафии. И добавил, как само собой разумеющееся: — Ты отдашь их нам. — Кивком головы он указал на Нитто. — Он проводит тебя в Швейцарию, а там ты подпишешь передачу акций банку Антинари.

— Боже милостивый, — сказал Ифтер растерянно, — вы с ума сошли? Да ни за что я вам не отдам свои акции.

Он встал. Старик невозмутимо сидел в нескольких метрах от него.

— Может, я неясно выразился, — сказал старик и сжал отекшими руками трость, лежавшую у него на коленях. — Ты должен отдать нам акции.

— Можете выбросить это из головы, — возразил турок. Он повысил голос, глаза засверкали. — Вы сволочи, со мной у вас этот номер не пройдет.

Он хотел броситься на старика, но тот внезапно поднял трость и ткнул ею Ифтера в живот. С быстротой молнии Нитто метнулся к турку и схватил его за горло. Некоторое время Ифтер висел, зажатый смертельными тисками рук Нитто, который затем отпустил его, и тот с посиневшим лицом, хватая ртом воздух, упал на пол.

Ифтер лежал рядом со сверкающей тростью старика. Когда турок снова был в состоянии говорить, он прохрипел:

— Ладно, акции ваши, — и поднялся, превозмогая боль. Безразлично железный голос старика прозвучал вновь:

— Трость!

Турок нагнулся, поднял трость, и, унизившись вконец, положил ее на колени старика.

— ЧТО ВЫ ДУМАЕТЕ о Тано Каридди, директоре банка Антинари? Вы ведь его хорошо знаете?

— Это преступник.

Женщина средних лет, которая сидела напротив комиссара, была судьей семейного суда. То, как Каттани характеризовал Тано, ей, очевидно, показалось не очень убедительным, потому что она сделала разочарованное лицо и добавила:

— У вас с ним личные счеты, не так ли?

Комиссара этот вопрос скорее удивил, чем разозлил.

— Вы имеете в виду, из-за того, что он увел Джулию? Нет, из-за этого я на него зла не держу. Я говорю, что он преступник просто потому, что уверен в этом. Например, по его приказу была убита Джулия.

Судья нахмурилась.

— Я пришла, потому что надеялась получить от вас серьезную информацию, а не обвинения, высосанные из пальца. Гибель этой молодой женщины — несчастный случай, это известно всем.

— Вы думаете? А я уверен, что это не так. — Каттани откинулся в кресле. Мысли о Джулии омрачили его лицо. — Но почему вас интересует этот сицилиец.

Потому что Тано Каридди подал заявку на то, чтобы стать опекуном Греты Антинари. Моя задача состоит в том, чтобы решить, годен ли он для этого.

— Но ведь Грета сейчас в Америке.

— Она была в Америке, — уточнила судья. — В данный момент она в самолете, а вечером прибудет сюда, в Милан.

Комиссар в волнении вскочил с кресла.

— Вы не должны давать разрешение на то, чтобы ему доверили ребенка. Он сделает с Гретой то же, что и с Джулией. Он хочет полностью прибрать банк к рукам.

— Как вы можете так говорить? — Постепенно судье становилось неловко, потому что Каттани так говорил о деловом человеке, который — по крайней мере согласно полученной ею информации — гениальным образом спас банк, еще несколько месяцев назад находившийся на грани банкротства.

— Наверное, мне все-таки не стоило к вам приходить. — Она собрала бумаги, разложенные на столе. — На ваши суждения все же очень влияют эти старые истории. Но тем не менее большое спасибо.

На следующий день Каттани отправился к банку Антинари. Ему открыл лакей, и комиссар спросил его, действительно ли прибыла Грета.

— Да, — ответил тот, — она прибыла вчера вечером.

— Я должен немедленно ее видеть. — Комиссар стремительно вошел в дом. Совершенно растерявшийся лакей ковылял за ним и причитал:

— Но этого нельзя делать… Никто не должен ее видеть… Таков приказ…

— Чей приказ? Кто распоряжается в этом доме?

— Синьор Тано. Умоляю вас, у меня из-за вас будут неприятности, причитал слуга.

Но Коррадо уже не прислушивался к его нытью. Он быстро вошел в маленькую комнату, столкнувшись в дверях с медсестрой. Каттани вопросительно взглянул на нее. Она побледнела.

— Вы куда? — спросила она озабоченно.

— Она здесь? — проговорил Коррадо хриплым голосом, в котором звучала горечь.

Не дожидаясь ответа, он вошел. Комната была заполнена игрушками. Машины, куклы, плюшевые звери — настоящий рай для детей. Грета сидела прямо на полу посредине комнаты. Она прижимала к себе плюшевую собаку, отрешенно перекладывая ее из одной руки в другую, а ее глаза смотрели в пустоту, и лицо ровным счетом ничего не выражало. Каттани подошел к ней.

— Грета, — ласково позвал он. — Я Коррадо, ты помнишь меня?

Девочка никак не отзывалась. Казалось, она была неживая, как автомат. Комиссар взял ее на руки.

— Милая моя малышка, что же они с тобой делали?

В этот момент в дверях появился Тано:

— Ты что же ожидал тут найти? Камеру для пыток?

Каттани, не двигаясь, стоял посреди комнаты. Он продолжал держать девочку на руках и, не удостаивая Тано ответом, кинул на него враждебный взгляд. Казалось, рассудок Греты стал проясняться.

— Коррадо, — пролепетала она. — Коррадо…

Он прижал ее к себе и погладил по голове. Малышка залилась слезами, так что сердце разрывалось на части.

— Все будет хорошо, — пробормотал он. — Ведь я здесь. Я не оставлю тебя одну. Он опустил ее на пол и, выходя, остановился перед Тано. Глаза его горели, как угли.

— Если с ее головы упадет хоть один волосок, я вгоню тебе пулю в лоб.

В ответ на эту угрозу Тано даже глазом не моргнул. Но после того, как Каттани ушел, он отдал строгие распоряжения. Теперь никто не имел права входить в дом, абсолютно никто. Без его разрешения слугам запрещалось даже открывать дверь.

Потом он достал из сейфа бумаги и проверил все до мельчайших подробностей. Бумаги были подписаны Ифтером. В сопровождении Нитто турок ездил в Швейцарию и там скрепя сердце передал брату крестного отца бумаги, которые представляли собой два процента акций Ассикурациони Интернационали.