После выпускного (СИ) - Страница 5

— Когда это произошло? — я нахмурился, пытаясь как-то связать куски разрозненной информации, которые дошли до меня из разных источников.

— Около трех дней назад, — сразу ответил Любушкин, словно крестиками считал дни, проведенные мною в неведении. Три дня. Примерно тогда же прекратились межклановые разборки. Но не могут же эти два совершенно не связанных между собой факта быть все же между собой связаны? Резкое затишье по всем фронтам выглядело слишком подозрительно.

— Мы тут подумали, но все же твое мнение будет решающим, не связано ли то, что происходило в Школе с Игнатом? Ведь именно после его смерти все резко заглохло.

— Маловероятно. Если ты думаешь, что директор был глав-боссом, то это не так, только если непосредственно в этой локации, ограничивающейся Каслом. — Я вспомнил фразу, за которую уцепился во время наполненной пафосом, ну а как же иначе, предсмертной речи Игната. «Когда я получил предложение использовать Эльзу Бойнич…». От кого получил? Кто владеет информацией по экспериментам «Маготеха» и может знать определенные параметры конкретного человека? Тут должна быть замешана шишка покрупнее Игната, и эта мысль никак не давала мне покоя.

— Я так понимаю, что ты владеешь определенного рода информацией, но по определенного рода причинам в данный момент делиться ею не будешь? — усмехнулся Любушкин.

— Скажем так, я не думаю, что Игнат как-то замешан в этих патриотических кружках, только если в том, что по какой-то причине не ограничивал своих миньонов в организации этих самый кружков на подведомственной ему территории. Хотя, лично я думаю, что плевать он на них хотел, и просто внимания не обращал на эту возню в песочнице. Это все не слишком логично и не вяжется с комплексом бога и манией величия этого урода, — я потер подбородок, колючий от пробивающейся щетины.

— Тогда, если исключить причастность директора, то, может быть, они поняли, что от этих ничего не добиться, чего им хотелось на самом деле? — спросил Любушкин, делая презрительный акцент на «этих», чтобы было понятно, кого именно он имеет в виду.

— Может быть, хотя, вряд ли. Вот что, я так понимаю, что вы остаетесь пока в школе? — Любушкин сосредоточенно кивнул. — Думаю, что нельзя сбрасывать со счетов, и то, что они пока решили затаиться. Тут же полно всяких следователей было, выясняли подробности и вполне могли заметить нездоровое шевеление в кампусе. Сейчас же все в порядке и вполне можно возобновить свою не совсем законную и абсолютно небезопасную деятельность. Так что Кузю надо как-то протрезвить, чтобы к объявлению первой после длительного перерыва встрече, он предстал перед кураторами чисто выбритый, благоухающий одеколоном, и трезвый, в отличие от всех остальных.

— Что ты хочешь этим сказать? — Олег прищурился.

— Будем продвигать Кузю по карьерной лестнице экстремистов. Глядишь, еще и в большие чины выбьется, если хорошо себя вести будет, — я усмехнулся, глядя на попытки Кузи встать с кровати.

— А я, между прочем, все слышу… — Кузя поднял вверх палец и упал на подушку, мгновенно захрапев. Пустой бокал покатился по полу, что характерно, не разбившись.

— Слышишь-слышишь, а как же, — я кивнул, подобрал бокал и поставил его на стол. — Ну так что? — я снова обратился к Любушкину.

— Возможно, ты прав, — наконец, он принял какое-то решение. — Не переживай, протрезвим мы твоего Кузю, и узнаем, что там у него с девушкой произошло, — Олег немного замялся, а потом добавил. — Если собираешься в комнату к Эльзе идти, то забей, там ничего нет. Приехали очень серьезные ребята и выгребли все подчистую. Так что…

— Понятно, — я кивнул и бросил прощальный взгляд на Кузю. Я не могу с ним остаться, просто не могу. — Тогда я, пожалуй, пойду. Меня за территорией машина ждет.

— Бывай, — Любушкин поднял руку в знак прощания. — Да, — словно опомнившись, спросил он. — Как там Эльза?

— Она… — я не знал, как ответить. — Ей плохо, но она пытается справляться.

— Знаешь, Сава, — Любушкин нахмурился. — Меньше всего Эльза нуждается в твоей жалости. Не делай этого, перестань ее жалеть, — и он отключился.

Я же стоял и смотрел на то место, где совсем недавно была голограмма. Я жалею Эльзу? А ведь и правда, жалею. Боюсь, что любое неосторожное слово может причинить ей боль. Любушкин прав, пора по-настоящему помогать ей выбраться из той депрессии в которую она погрузилась после бака. Меньше всего ей нужна моя жалость. Закинув сумку на плечо, я пошел к двери. Заперев дверь снаружи, я запнул ключ под дверью в комнату, и пошел к выходу из здания, не оглядываясь.

Андре на следующий день пришла чуть раньше, чем было договорено, но я ожидал такого расклада и успел приодеться, чтобы не предстать снова перед адвокатессой в том же неподобающем виде, в котором девушка видела меня накануне. Какой-никакой, но статус все же обязывает выглядеть привычно, даже перед такими своеобразными подчиненными. Она постоянно хмурилась, и выглядела не слишком довольной жизнью. Того сумасшедшего огня в глазах уже не было, что наводило на размышления, а вдруг она уже успела потерять интерес к работе на меня.

— В чем дело? — спросил я ее, отрываясь от увлекательнейшего отчета по шахте, присланного мне Бойничем и составленным его главным инженером-геологом, или как называется тот специалист, который в недрах земли копается. Отчет был написан сухим канцелярским языком, и я понял из него, дай бог, треть, и то это были отдельные слова. Ну, как говорится, гугл в помощь, местная версия которой, так же могла помочь в некоторых аспектах сбора информации.

— Я ничего не могу выяснить про тот дом, — Андре задумалась, затем встряхнув волосами, посмотрела на меня. — Но это не значит, что я не докопаюсь до истины. В связи с чем, прошу командировать меня в Одессу, полагаю, на месте разобраться будет гораздо проще.

— Без вопросов, но только после того, как вы выполните другие мои поручения, — я даже хмыкнул. Ничего себе она заинтересовалась. А я переживал, что она увольняться пришла, тут же скорее полная сосредоточенность и неумение проигрывать.

— А, это, — Андре махнула рукой, словно речь шла о чем-то невероятно скучном. — Я как раз хочу предоставить отчет. Затем мы съездим на территорию ваших основных предприятий, я кое-что подправлю, учитывая осмотр на местности, и можно регистрировать положение в столичном отделении имперской юстиции.

— Простите, что? — я еще не отошел от высокохудожественного отчета, поэтому не совсем понимал, что именно она имеет в виду.

— Вы просили меня вчера, Виталий Владимирович, рассмотреть целесообразность дальнейшего содержания «Маготеха», и предоставление информации по расстановке сил на сегодняшний момент в Российской империи, — терпеливо пояснила Андре. — С какого именно вопроса вы хотите начать?

— Хм, — я прекрасно помню, что именно поручил ей вчера. И, если с положением сил на политической, да и не только политической арене, адвокат Ульмаса Бойнича должна была быть знакома, то вот собрать всю необходимую информацию по «Маготеху» за неполные сутки лично мне казалось совершенно не реальным. — Давайте обсудим прежде всего расстановку сил.

— Отлично, — Андре встала и, вытащив из своего кейса свернутый лист бумаги, который в раскрытом виде занял почти весь стол, склонилась над ним, принуждая меня сделать то же самое. На этот раз ее пиджак, подчеркивающий все достоинства шикарной фигуры, был украшен массивными металлическими пуговицами в виде какого-то экзотического цветка. Эти чертовы пуговицы притягивали взгляд и не позволяли сосредоточиться на деле. А дело-то было очень даже серьезное. — Смотрите, Виталий Владимирович, это схема мест, занимаемых главами кланов в Совете, согласно их положению, на текущий момент. Разумеется, положение постоянно меняется, поэтому мы будем использовать вот это, чтобы вы смогли со всем разобраться и учитывать данную схему в своих дальнейших действиях. — И она снова нырнула в кейс и вытащила небольшие пластиковые квадратики, на которых я с удивлением увидел фамилии. — Здесь все зарегистрированные на этот день кланы. Не все из них входят в Совет, только сотня, поэтому большинство вам при ежедневной работе может не понадобиться, но убирать их далеко нельзя, потому что случиться может все, что угодно, например, исчезновение клана естественным путем, когда не остается ни единого наследника мужского пола, или уничтожение, которое можно смело приравнивать к первому варианту. На самом деле причин много, — она улыбнулась краешками губ, я же мрачно рассматривал эту модель, которую действительно нужно было куда-то приспособить, чтобы она всегда была на виду.