После выпускного (СИ) - Страница 30

— Меню вызовите и нажмете кнопку «База». Вагонетка вас и доставит туда, откуда мы приехали на лифте. Но, прошу вас, Виталий Владимирович, только, если другого выхода не будет нажмете ее.

— Почему? — я, не отрываясь, смотрел ему в лицо.

— Да вся эта экстренная ерундистика настроена на максимальное поглощение ресурсов. Вагонетка просто сдохнет, если ее пригнать на этом режиме обратно, — махнув рукой, объяснил Михалыч. — Жалко ее будет, совсем же немного походила. — Да уж, камни ему жалко, вагонетку жалко, а людей нет. Тоже правильно, этих-то чего жалеть?

— Хорошо, обещаю, что воспользуюсь, только если не будет другого выхода, — торжественно произнес я, хотя сейчас, когда вагонетка набирала скорость, приходилось повышать голос, чтобы друг друга услышать. Внутреннее чутье вроде бы ни о какой опасности не предупреждало, но, учитывая мою квадратную карму, вероятность поскользнуться на ровном месте и расшибить голову так, что даже вселенная вместе с даром опешили бы, была вовсе не нулевой, так что, подстраховаться все же стоило.

— Да, Виталий Владимирович, в шахте постоянно болтаются какие-то эксперты, они постоянно что-то замеряют, какие-то графики рисуют… От имени Ульмаса Бойнича работают. Мы документы каждого проверяем, не переживайте, только странно это, хотя у них есть допуск ко всем документам и разрешение на вход в шахты, но мало ли.

— Я знаю, — крикнул я и для наглядности кивнул. — Нам предстоит слияние для дальнейшей разработки и углубления шахты. Люди Бойнича что-то нашли в более глубоких слоях. — Что именно они нашли, я не стал уточнять, сам скоро узнает. — Скоро приступите к работе.

— Ну, наконец-то, — бригадир даже улыбнулся. — Все уже соскучились. Ребята же жить без штолен уже не могут, привыкли. Не зря же нас кротами называют за глаза. Но кто-нибудь все равно может нам попасться. Я даже всех не знаю. Постоянно кто-то новый спускается.

— Одни? — я даже удивился. Это последнее, что я бы сделал — спустился в шахту в одиночестве.

— Одни, — кивнул Михалыч. — Они же себя профи считают. Думают, что все шахты одинаковые. А потом ходят с раскрытыми ртами, понять не могут, как тут все работает. Одного такого мы сутки почти искали, который заплутал и забрел в дальний отвал, но нашли вовремя, правда с головой беда у него случилась, напоролся на активированные камни, вот они мозги бедолаге и подправили немного. А остальные даже урок этот не восприняли, все ходят и озираются в поисках привычного оборудования, проходческих машин… Идиоты. Тут адамантиновая шахта, а когда камни активны, то магнетизмом обладают, а они все удивляются, дурилки, почему у нас нет ни одного металлического инструмента, и вообще ничего железного на нас нет. Даже каска с фонариком из особого не магнитящего сплава, — он для подтверждения своих слов постучал кулаком по голове, но звука, издаваемого при этом, я сквозь грохот разогнавшейся вагонетки не услышал.

Я кивнул, показывая, что услышал его, и прикрыл глаза, которые уже начали слезиться от сильных порывов ветра, который создавался из-за нашей быстрой езды. Ко всему прочему меня затошнило, хотя, казалось бы, откуда морская болезнь у бывшего морского пехотинца? Вагонетка резко дернулась, так, что меня едва не сбросило с сиденья, и остановилась. Я посидел с полминуты, пока мой мозг сообразил, что мы уже никуда не едем, только потом выскочил из вагонетки и начал оглядываться по сторонам.

Мы находились, по всей видимости, в штольне, где шла последняя, остановленная выработка. Недалеко от того места, где мы высадились, шла еще одна одноколейка, на которой стоял ряд вагонеток, сцепленных между собой. Скорее всего эта дорога ведет непосредственно наружу, уже через пятьдесят метров начиная забирать вверх. Мне, если честно, такое устройство шахты показалось странным, но я решил не обращать на странности внимания, все-таки здесь правила определяла магия, а она на многое позволяла закрывать глаза.

— Виталий Владимирович, вам много камней надо? — я обернулся на голос Михалыча, прозвучавший откуда-то сбоку. Та область была практически не освещена, и только приглядевшись, я наконец-то разглядел проделанное в толще породы ответвление, в виде наполовину скрытого рукава.

— Мешок, если можно, — я пошел на звук его голоса, совершенно автоматически протянув руку и включив фонарик на каске.

Проходя мимо вагонетки, на пару секунд остановился возле нее, внимательно оглядывая и ощупывая. Понятно, почему Михалыч так переживал за вагонетки, такой сплав попробуй еще найди. Подозреваю, что данные модели стоят немалых денег и потеря любой из них весьма дорого обходится клану. Пообещав себе, что выясню про шахту все более подробно и как следует напрягу Варвару Степановну, чтобы не надеяться на Бойнича в полной мере, юристы у него, может, и хорошие, но судя по тому, что я узнал у бригадира, конкретно в этой области ни черта не понимают, даже то, что шахта простаивает на данный момент, хотя, может, эта информация и была доступна Ульмасу, только причину его археологи-лаборанты выяснить не смогли, не их специализация, так сказать. А может Бойнич специально утаил некую информацию, ведь активированные адамантины наверняка мешали бы добыче более ценного, в плане прибыли, материала. Я тряхнул головой, стараясь освободиться от ненужных в данный момент мыслей, но галочку себе поставил, ведь после всего увиденного, к своему будущему тестю у меня появились кое-какие вопросы.

Рукав оказал довольно длинным. Я прошел уже метров двадцать, когда ощутил, что он начинает расширяться, пока не вышел в довольно просторную… больше всего здесь подходило слово «пещера». У задней стены этой пещеры пол обрывался и оттуда несло нестерпимым жаром, а на стенах то и дело появлялись огненные отблески. Так, я совсем не хочу туда подходить, вот совершенно. Сделав шаг назад, выключил фонарик, потому что света в пещере хватало, а луч от фонаря только фокусировал внимание на совершенно ненужных мне деталях. Михалыча в пещере не было. Ничего не понимаю. Прищурившись, я принялся осматривать стены пещеры, надеясь найти хоть что-то похожее на выход. Вскоре мои усилия вознаградились. Совсем близко от того места, где я стоял, в стене виднелся явный проход. Сделав шаг в том направлении, я внезапно услышал какой-то шум, а затем раздраженный голос Михалыча, раздавшийся как раз оттуда.

— Ты кто такой, мать твою. Что здесь забыл? — снова раздался приглушенный шум, вскрик, а затем звуки, больше всего напоминающие мне звуки борьбы.

Больше на раздумывая, я бросился к этому второму проходу, но не успел добежать, как мне навстречу вывалился человек, который определенно не был бригадиром. Он был растрепан, глаза выпучены, а в руках он сжимал нож, с которого на пол пещеры капала кровь. Он явно не ожидал меня здесь увидеть, потому что резко остановился и направил на меня оружие. И тут я его узнал. Это был тот самый Громов, любитель смущать умы молодежи своими речами, не без успеха используя их комплексы неполноценности, вызванные молодостью, юношеский максимализм и абсолютное незнание жизни, на самом деле используя их, прибегая к нейролингвистическому программированию, направленному на то, чтобы заставить выполнять определенные задачи. И вот теперь он стоит здесь передо мной, держа в руках нож, с которого стекает кровь моего бригадира, если он, конечно, не прирезал еще кого-нибудь, какого-нибудь инженера Бойнича, который здесь совершал свои шаманские замеры.

— О, какие люди, — он улыбнулся, и от его улыбки так и веяло сумасшествием. — Интересно, что будет, если я сейчас убью последнего из Савельевых? Тело можно будет сбросить в огненную реку, и его никто никогда не найдет.

— Какие странные у тебя фантазии, — я оскалился и слегка согнул ноги в коленях. Громов не боец, это видно по его движениям. С Михалычем у него получилось лишь потому, что бригадир не ожидал нападения. — Может все же скажешь, что здесь делаешь? Все равно же хочешь меня ликвидировать, так что можешь спокойно признаваться, твоя тайна уйдет вместе со мной.