После выпускного (СИ) - Страница 13
— Хватит, остановись, — в голосе уже не было холода, но сознание и мышление все же воспринимались совершенно иначе, чем мои собственные, но, и это был очередной прорыв в моем слиянии со стихией, и больше не ощущал их чужеродность. Да, я сейчас мыслил немного по-другому, но это я мыслил, а не кто-то более могущественный, деливший со мною в этот момент мое тело и мой разум.
— Я не могу, не могу, — прошептала Эльза, глядя мне в глаза, и даже сквозь синеву я увидел в нем отчаянье и страх.
— Доверься мне, — я прижал ее к себе и закрыл глаза.
В голове стала складываться картинка потоков силы, текущей по ее венам, которые никак не подчинялись своему носителю. Где они берут начало? Все потоки, которые я видел в виде бурных ручьев, брали свое начало где-то в районе лона Эльзы. Супер, мать твою. Это так ты исправила то, что могло принести ей вред? А о ее будущих детях ты подумала, тварь электронная! А если бы она к моменту зачатия не справилась с этими потоками? Но, Системе плевать на такие нюансы. Она сделала так, чтобы у Эльзы не развилась какая-нибудь редкая болезнь, а про ее детей и душевное состояние речи не шло. Так же, как и не шло речи про то, каким образом Эльза справится с таким мощным даром, который сейчас грозил затопить ее. Ждать было уже нельзя, потому что волны все ближе и ближе поднимались к легким, еще немного и спасать мне уже будет некого. Мои руки, состоящие из искрящихся серебристых струй, являлись словно продолжением моих физических рук, и я одним рывком погрузил их в сосредоточение дара Эльзы, заставляя ручьи силы подчиниться, возвращаясь на свое место. Но они не сразу подчинились мне, словно два схлестнувшихся потока в месте соприкосновения образовывая затор, в разные стороны пуская новые ответвления, подобные весенним ручейкам, чтобы преодолеть образовавшуюся преграду. Где-то на периферии сознания я услышал болезненный крик Эльзы и почувствовал, как ее ногти впиваются в мои плечи, разрывая кожу. Когда я успел выпустить ее руки из своих?
Зашипев, я усилил нажим, и вот уже бешенные потоки ее дара постепенно начинают поддаваться мне, сливаясь воедино, убирая свои побочные ветки. Прошло еще немного времени под напором моего дара, когда беснующаяся и неуправляемая водная стихия, которая до сего момента могла только нести разрушения, начала уютно сворачиваться клубком, и все ее потоки полностью подчинились моей воле, начав ластиться ко мне как котята, чтобы в следующий раз проснуться, когда их призовут, или же когда Эльза опять психанет, и они рванут на свободу, уже не желая при этом покалечить ее саму. Но кому-то в тот момент может, конечно, не повезти.
Я рывком освободился от слияния и покачнулся. Все-таки, надо тренироваться, чтобы такие вот слияния не являлись для меня потрясениями, не проходящими без последствий.
Как с глубочайшего похмелья, я обернулся и, не удержавшись, присвистнул. Ничего себе мы повеселились. Мои плечи были покрыты царапинами, рубашка превратилась в мулине. Юбка Эльзы обзавелась двумя разрезами по бокам, открывающими ее ноги до талии, а сапоги лишились каблуков, сделав девушку сразу гораздо ниже ростом. Вокруг царил хаос. Это было не то, что произошло с Настей. Тогда я просто подавил ее. Здесь же однонаправленная стихия, не желающая просто так подчиниться, прошлась по комнате с неизбежностью цунами, сметая все на своем пути. То ограждение, к которому я совсем недавно прилип, валялось неподалеку, а пол весь был покрыт мелкими трещинами. За бывшим ограждением, как оказалось, стоял стол, и он продолжал стоять, потому что был привинчен к полу. А вот пол под ним находился в весьма плачевном состоянии, видимо стихия очень старалась отправить столик в утиль, но двадцатисантиметровые гвозди, которыми он был прибит к полу, не дали этого сделать, оказавшись прочнее.
— Сава, это что, я все натворила? — я повернулся к Эльзе, хотя старался на нее не смотреть, потому что, кроме всего прочего, я был дико возбужден, и мой стояк уже невозможно было списать на пистолет.
— Когда ты узнала про дар? — я схватил ее за плечи и слегка встряхнул.
— Накануне перед тем как приехать к тебе. Я принимала душ и… — она задрожала.
— А тебе не пришло в голову, что мне надо об этом знать? — прорычал я, глядя на ее губы, и не в состоянии оторвать взгляд. — Или всем, кто за тобой наблюдал все это время, талдыча всего пару вопросов, как попугаи, один из которых всегда звучал как-то так: «Эльза, за последние сутки ты не стала в себе замечать никаких изменений!» Это не праздный интерес, и ты понятия не имеешь, что эти твари сделали с Настей, и какие у нее после этого начались фатальные изменения, и я не говорю про взбесившийся кактус. Если бы ты все сразу рассказала, то тогда все прошло бы без таких волшебных последствий! Ты можешь вообще представить, что, если бы это случилось не в пустом подвале, а где-нибудь на пляже или в твоем собственном доме, где собрались бы все члены твоего клана праздновать очередной юбилей какой-нибудь старушки? — я понимал, что меня несет, но не мог остановиться, осознавая, что только таким способом смогу донести до девушки то, что она была не совсем права, скрывая такие подробности.
— Я испугалась, — Эльза всхлипнула, а я, вместо того, чтобы ее отпустить, наклонился и грубо поцеловал. Она же, вместо того, чтобы оттолкнуть меня, дать по роже, укусить, как это бывало и не раз, обхватила за затылок, заставляя нагнуться сильнее и яростно ответила на поцелуй.
Отшатнувшись, я слегка оттолкнул ее.
— Эл, уходи. Если ты сейчас не уйдешь, то, видит бог, я уже не остановлюсь, и сделаю что-то такое, о чем мы можем впоследствии очень сильно пожалеть, — хрипло сказал я, тяжело дыша и пытаясь утихомирить становившееся уже болезненным возбуждение.
— Так может ты уже сделаешь, хоть что-то! — и Эльза сильно толкнула меня в обнаженную грудь. Я сделал пару шагов назад, больше от неожиданности, и практически сел на тот самый стол, единственную оставшуюся в этом проклятом подвале целую вещь. — Будь уже мужиком, Сава!
— Ты понимаешь, что это чудовищная провокация? — зло спросил у подошедшей вплотную ко мне девушке. Сейчас, когда я сидел, а она стояла, наши глаза были на одном уровне.
— Да мне плевать, как это называется, я просто хочу снова почувствовать себя живой и осознать, наконец, что я в безопасности, — и Эльза на этот раз сама меня поцеловала.
Тихо зарычав, я обхватил ее за ягодицы, приподнял и одним движением поменялся с ней местами. Теперь она сидела на столе, а я стоял между ее ног, которые она тут же скрестила у меня за спиной, и запрокинула голову.
Мы оба ненормальные, промелькнуло в голове, и это была последняя мысль, потому что потом меня просто переклинило.
Здесь не было никакого мягкого соблазнения или подчинения, как в случае с Настей. Это вообще мало походило на занятие любовью. Была лишь настойчивая потребность брать, и не менее настойчивая потребность отдавать. Да, о чем тут можно говорить, если мы даже не разделись. Никаких предварительных ласк, ничего, лишь потребность, древняя, как сам мир. Единственное, что я сделал осознанно, это вытащил проклятый ремень из брюк и отшвырнул его в сторону. Когда все закончилось, я прислонил мокрый от пота лоб к плечу Эльзы, чувствуя, как она перебирает мои волосы — единственная ласка за этот безумный… я даже не знаю, как это назвать, порыв, наверное, подходит больше всего.
— Сава, а Андре красивее меня? — от неожиданности вопроса я едва не упал, запутавшись в штанах, которые просто спустил, и теперь они болтались у меня где-то на уровне колен.
— Что? — я отстранился и натянул брюки, мучительно соображая, куда дел ремень. Эльза начала приводить себя в порядок, ничуть меня не стесняясь, используя в качестве салфетки остатки моей рубахи. — Почему ты вообще об этом спросила?
— То, что я увидела, наводило на мысль, что тебе нравилась ее близость, — она соскочила со стола, а я же закатил глаза.
— Эл, нас пришпилило к той ограде как бабочек, так что, когда я говорил, что это не то, о чем ты подумала, я говорил правду.