После осады - Страница 14
Она шла уже довольно долго, когда над самой ее головой внезапно раздалось грозное «вжу-у-у» противоблиндажной ракеты. Взвизгнув от страха, Валентина плашмя бросилась на дно траншеи. Она знала, что ракеты-перехватчики защитников Города срабатывают далеко не всегда. Правда, американские ракеты, уничтожавшие траншеи, укрытия и блиндажи, появлялись в основном вблизи линии фронта, но иногда они долетали и до тыловых укреплений. Валентина сама слышала рассказ о том, как одна такая ракета засыпала землей целую бригаду землекопов совсем недалеко от того места, где она работала.
На этот раз, впрочем, все обошлось. Из соседней траншеи донеслись крики и раздался громкий звук, словно на землю высыпали целый мешок гравия - это стартовала ракета-перехватчик. Словно зачарованная, Валентина следила за тем, как американская ракета, устройство наведения которой вышло из строя под действием информационных помех ракеты-перехватчика, взмыла высоко в небо и там сдетонировала, не причинив никому вреда.
В следующую секунду Валентина поняла, что обмочилась. Не сильно, но все-таки несколько капелек она упустила. Должно быть, это произошло в тот момент, когда ее напугала противоблиндажная ракета. Ну так что ж, с кем не бывает… Упершись руками в утоптанное дно траншеи, Валентина встала на колени и принялась отряхиваться.
Именно тогда она увидела палец. Не весь, а всего одну фалангу с треснувшим, пожелтевшим ногтем. Сморщенный, замороженный до состояния камня, он валялся всего в нескольких сантиметрах от ее руки. Срез был очень аккуратным, почти хирургическим, и Валентина поняла, что палец отрезало осколком.
За последние месяцы Валентина видела немало смертей, но отрезанный палец в пустой траншее - замерзший, втоптанный в грязь человеческий палец - почему-то подействовал на нее сильнее всего. Ее ослабленный желудок не выдержал, и Валентину вывернуло наизнанку. Одновременно она обмочилась еще раз, а глаза защипало от выступивших слез.
Немного придя в себя, Валентина подумала, что вряд ли сумеет довести дело до конца. Этот палец… Для нее это было равносильно встрече с самой Смертью. Валентина не сомневалась, что чем ближе к линии фронта она начнет подходить, тем больше мертвых и кусков тел начнет попадаться ей на пути, а к этому она не была готова. Она просто-напросто не в состоянии этого вынести - особенно сейчас, когда ее карманы оттягивали камни-шпионы. Валентина уже догадалась, что Волшебник сражается на другой стороне, но только сейчас до нее дошло: теперь и она сама служит врагам - там самым негодяям и мерзавцам, чьим престарелым отцам и матерям она желала голодной смерти в неотапливаемых квартирах на верхних этажах темных, насквозь промороженных зданий и чьих детей она хотела бы разорвать на части своими собственными руками.
Тут Валентину снова затрясло - начинался очередной приступ лихорадки. В голове все плыло, земля под ногами раскачивалась, как палуба корабля, плывущего по беспокойному морю.
Кое-как она поднялась на ноги и сделала шаг вперед. Это был дергающийся, танцующий шаг зомби. Второй шаг вышел точно таким же. Только потом Валентина расходилась и дальше уже двигалась почти нормально.
Пройдя несколько метров, она снова остановилась, сунула руку за воротник рубашки и достала из лифчика (она снова стала носить лифчики, которые «напечатал» ей Волшебник) ингалятор с лекарством. Наплевать… Меньше чем через неделю она умрет.
Все еще думая об этом, Валентина быстро взяла распылитель в рот и нажала кнопку, одновременно сделав глубокий вдох. В голове сразу прояснилось, жар отступил, исчезли куда-то страх и муки совести, и даже холод, казалось, стал не таким пронизывающим. Осталась только жестокая, больше похожая на оскал улыбка, которая словно примерзла к губам Валентины. Все ее чувства многократно обострились, ум мыслил холодно и четко, движения сделались стремительными и легкими, как будто она танцевала под какую-то зажигательную музыку.
Дальше Валентина уже не шла, а бежала. Чем ближе подходила она к линии фронта, тем хуже пахло из траншей, но теперь она не обращала на вонь никакого внимания. Почти не трогали ее и разбросанные повсюду части тел.
Она установила пять камней-шпионов и слегка пригнулась, когда над самой ее головой пролетела еще одна противоблиндажная ракета. На мгновение ей захотелось поднять руку и прикрепить электронный соглядатай к длинной серебристой сигаре, но она подавила в себе это желание. Вместо этого она установила очередное устройство прямо перед носом сержанта-артиллериста, который, надрывая глотку, орал на двух изможденных женщин, силившихся развернуть громоздкую ракетную установку, очевидно, сдвинутую с позиции близким разрывом. Женщины показались Валентине очень, очень старыми; когда-то она носила воду людям, которые выглядели гораздо моложе этих двоих, но, возможно, впечатление создавала страшная худоба. Обе выглядели так, словно тела их были сделаны из скрученной в несколько раз проволоки. От нечеловеческого напряжения глаза женщин вылезли из орбит и казались огромными и круглыми.
Сержант то ли вовсе не заметил Валентину, то ли не обратил внимания, потому что в руке она по-прежнему держала лопату. Как бы то ни было, он не окликнул ее, и она продолжала двигаться дальше к передовой. Вскоре, однако, траншея закончилась тупиком, и Валентина свернула в соседний ход, но и он вскоре прервался. В каждом тупике она поставила по электронному «глазу», однако довольно скоро ей стало ясно, что дальше пути нет: во всех боковых ответвлениях она уже побывала. Значит, придется возвращаться назад и искать другой путь, который выведет ее к самой линии фронта - искать наугад, потому что никаких карт окопов и соединительных ходов не существовало в природе.
Прежде чем отправиться назад, Валентина приняла еще дозу лекарства из своего ингалятора. В то же мгновение в животе яростно заурчало, а еще через несколько секунд колени Валентины подогнулись, и она сползла по стене траншеи и села на замерзшую, обильно политую кровью и нечистотами землю. Только сейчас она вспомнила, как Волшебник предупреждал ее о необходимости регулярно принимать пищу. Валентина уже протянула руку к карману, где у нее лежали орехи и печенье, но тут с ней случился первый припадок. Руки и ноги тряслись, голова то и дело запрокидывалась назад, так что Вадентина билась затылком о стену траншеи, а горло исторгало дикий рев, не имевший ничего общего с человеческой речью.