Посчитай до десяти - Страница 1

Публикуется с разрешения Grand Central Publishing, New York, USA при содействии The Andrew Nurnberg Literary Agency

Переведено по изданию:

Rose K. Count to ten: A Novel / Karen Rose. – New York: Grand Central Publishing, 2007. – 400 р.

© Karen Rose Hafer, 2007

© Cristy Carrington, Poems “Us” and “casper”, 2006

© DepositPhotos.com / Timothy Epp, Татьяна Гладских, обложка, 2013

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2013

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2013

Мартину – за лучшие двадцать пять лет моей жизни.

Я люблю тебя

Кристи Кэррингтон – за твои прекрасные стихи и за то, что ты разглядела в героях моих книг чувства, о которых я даже не подозревала.

У меня был кусок камня, а ты обнаружила в нем красоту

Сестрам моей души, которые знают меня и любят такой, какая я есть.

Я тоже вас всех люблю

Марку Контерато – за его познания в медицине.

Дэнни Эйган – за ответы на мои вопросы о работе детектива.

Синди Чавес – за ответы на мои вопросы о воспитании приемных детей.

Эр Джею Мартину – за то, что пустил меня к себе в пожарное депо, и Джейне Мартин – за то, что познакомила меня с Эр Джеем.

Моим коллегам из Общества авторов любовных романов Тампы – за поддержку во всем, начиная с традиций похорон полицейских и заканчивая университетскими женскими клубами. Вы все просто замечательные!

Джули Баус – за то, что поделилась историей своей семьи. Желаю тебе всего самого лучшего, милая.

Если в тексте встречаются неточности, то это только моя вина.

Он не сводил довольного взгляда с языков пламени. Дом пылал.

Ему чудились крики: «Помогите! Господи, помогите!» Он надеялся, что эти крики звучат на самом деле, а не только в его воображении. Надеялся, что их терзает мучительная боль.

Они оказались в ловушке. На целые километры вокруг ни единого другого жилья, некого позвать на помощь. Он мог бы достать мобильный телефон. Вызвать полицию. Пожарников. Уголки его губ поползли вверх. Но зачем? Они наконец получили то, чего заслуживали. Наконец. И то, что получили они это из его рук, только… справедливо.

Он не помнил, как поджигал дом, но понимал, что больше некому. Не отрывая взгляда от горящего здания, он поднес ладони к носу. Понюхал кожаные перчатки. Уловил исходящий от них запах бензина.

Да, это сделал он. И он чувствовал отчаянную, глубочайшую радость от того, что поступил именно так.

Он не помнил, как ехал сюда. Но как иначе он здесь очутился? Он узнал дом, хотя никогда в нем не жил. Если бы он здесь жил, все было бы иначе. Если бы он здесь жил, Шейн остался бы цел и невредим. Возможно, Шейн и сейчас был бы жив, а глубокая, бурлящая ненависть, о которой он так долго не вспоминал, возможно, никогда бы не возникла.

Но он здесь не жил. Шейн был один, агнец среди волков. А к тому времени, когда он вышел и вернулся, его брат уже не был счастливым мальчиком. Когда он вернулся, Шейн ходил, опустив голову, а в его глазах читались стыд и страх.

Потому что они причинили ему боль. Гнев кипел и булькал. В этом доме, который должен был стать для Шейна убежищем, в этом доме, который сейчас был охвачен поистине адским пламенем, Шейну причинили такую боль, что он никогда уже не стал прежним.

Шейн умер. И теперь они испытывают ту же боль, какую испытал он. Это… справедливо.

Он догадывался: то, что бурлящие в нем ненависть и гнев время от времени выплескиваются на поверхность, неизбежно. Ведь они составляли с ним единое целое – столько, сколько он себя помнил. Но причина гнева… Причину эту он скрывал ото всех. Включая себя самого. Он так долго ее отрицал, так хорошо пересказывал свою выдумку… Даже ему не всегда удавалось вспомнить правду. Существовали целые отрезки времени, о которых забыл даже он. О которых он заставил себя забыть. Потому что воспоминания причиняли слишком сильную боль.

Но теперь он вспомнил. Каждого, кто поднимал на них руку. Каждого, кто должен был защитить их, но не защитил. Каждого, кто смотрел в другую сторону.

Все произошло из‑за того мальчика. Мальчика, который напомнил ему о Шейне. Мальчика, который взглядом просил его о помощи. Просил его защиты. Сегодня вечером во взгляде мальчика появились страх и стыд. Этот взгляд отбросил его на много лет назад. Отбросил в то время, которое он очень не хотел вспоминать. Когда он был… слабым. Жалким. Ни на что не годным.

Он прищурился, глядя, как языки пламени лижут стены деревянного дома, пылающего ярко, словно сухой хворост. Он уже больше не слаб, не жалок и уж точно на что-нибудь да сгодится. Теперь он берет, что хочет, и к черту последствия!

Отодвигая в сторону гнев, вперед осторожно выползал здравый смысл – он к этому уже привык.

Иногда, к сожалению, последствия посылали к черту его самого. Особенно в тех случаях, когда гнев брал над ним верх, – вот как сегодня вечером. Сегодня отнюдь не первый случай, когда он отступает и смотрит на дело своих рук, будучи практически не в состоянии вспомнить, как же так вышло. Но пожар он устроил впервые…

Он нервно сглотнул. Этот пожар был первым за долгое время. Но не первым поступком такого рода. Необходимым поступком. Поступком, который привел бы в тюрьму, если бы его поймали. Настоящую тюрьму, а не в Центр заключения для несовершеннолетних – в Центре, конечно, было довольно тяжело, но вполне терпимо, если ты не полный идиот.

Сегодня он совершил убийство. И не жалел об этом. Нисколько. Но ему повезло. Дом стоял в уединенном месте, вдалеке от любопытных глаз. Но что, если бы дом находился в обычном городском районе, где рядом куча соседей? Что, если бы его заметили? Он постоянно задавал себе один и тот же вопрос: «Что, если меня поймают?»

Однажды бурлящий гнев втянет его в такие неприятности, из которых без посторонней помощи ему не выбраться. Гнев управлял им. Делал его уязвимым. Он заскрежетал зубами. А уязвимость – это качество, которого он никогда больше в себе не допустит.

Внезапно ответ на этот вопрос показался ему удивительно простым. Гнев должен исчезнуть.

Значит, должна исчезнуть причина гнева. А это значит, что должны исчезнуть все те, кто причинял ему боль, кто отводил глаза, – они все должны исчезнуть. Он стоял, смотрел на огонь, и в его памяти всплывали все эти люди. Он словно наяву увидел их лица. Услышал их имена. И почувствовал ненависть.

Он склонил голову к плечу. Крыша здания обвалилась внутрь, выбросив в небо сноп искр, ярких, словно миллион крошечных костров. Да, он устроил сегодня адски шикарный фейерверк.

Тяжело будет отказаться от таких представлений. Но, разумеется, придется. Он все доводит до конца. Что бы он ни сделал, сделать это нужно будет на высшем уровне. Ради Шейна. И ради себя. Тогда он сможет наконец закрыть эту главу своей книги жизни и пойти дальше.

Возможно, последнего дождя искр окажется достаточно, чтобы сюда примчались все машины из местного пожарного депо. Пожалуй, нужно убираться, пока есть такая возможность. Он сел в машину и, кривя губы в улыбке, направился обратно в город. В голове у него уже начали возникать первые пункты плана.

Это будет адское представление. И когда занавес опустится, Шейн сможет наконец упокоиться с миром.

И я наконец буду свободен.

В окно ударила ветка, и Кейтлин Барнетт вздрогнула.