Порыв ветра - Страница 62

Маг чуть замялся.

— Мы не понимаем его, и нам нужен переводчик.

Я с подозрением поглядела на него — он что, шутит? За последнее время Гман сделал большие успехи и начал говорить чисто, громко, и я легко разбирала его слова чуть ли не за сотню метров. И вдруг кто-то его не понимает? Но маг смотрел твердо, и я начала сомневаться. Как же так? Почему? Неужели это всё мои способности? Честно говоря, последнее время я вообще не задумывалась, с кем и как говорю. Просто разговаривала и всё. И вдруг выясняется, что для остальных это как раз непросто. Кстати, Холс подсказал очень хорошую идею — теперь в любом месте я могу предлагать услуги переводчика. Читать я не смогу, а вот обеспечить разговор — запросто. Хоть какой-то кусок хлеба у меня теперь будет.

Не оглядываясь, сказала Гману, уже привычно стоящему за моей спиной со своим копьём:

— Гман, сядь рядом. Начальники будут расспрашивать о твоем мире, и тебе нужно рассказать всё что знаешь — я чуть засомневалась — И не пытайся обманывать — маг может это почувствовать. Не знаю, помогут ли ответы твоему народу или навредят, так что решай сам. Я буду только переводить.

Гман отреагировал спокойно, словно давно ожидал чего-то подобного.

— Пусть спрашивают.

Я повторила вслед за ним:

— Спрашивайте.

Мик начал с совершенно идиотского вопроса:

— Как называется твой мир?

Как человек может знать название своего мира, если не общается с иномирянами? Я вот знаю, что нашу планету мы называем Земля, а вот как называется наш мир? Тоже Земля? Да и какая разница, если ни Гман, ни я никогда не вернёмся в свои родные миры? И что это даст Мику? Разве что раньше сюда уже проваливались из мира Гмана, и Мик может сравнить показания.

Гман ответил почти как я и думала:

— Я не знаю. Наш народ говорит «наш мир» и всё.

— Как вы называете себя?

— Сунху.

— Вас много?

— Точно не знаю, но тысяч семьдесят, наверное есть.

— Чем занимаетесь?

— Охота, рыбалка, пашем землю. Чем ещё можно заниматься у края леса?

— Часто воюете?

— Нет. Мужчины иногда повздорят между собой, но мы не воюем.

— Ты пришел сюда с копьём. Это не копьё охотника.

Гман чуть напрягся.

— Я собирался на крупного зверя, с этим удобнее.

— Это копьё воина.

Гман снова помялся.

— Мужчины нашего племени большие и сильные, и когда нужны деньги, мы нанимаемся в охрану или в армию к нашим соседям — тирма.

— Это те, с валиком на голове?

— Да.

— Их много?

— Не знаю. Но по рассказам, нужно ехать больше месяца, чтобы пересечь всю страну.

— Долго ехать можно и по пустыне — чуть сердито сказал Мик — Города у них есть?

— Я был в пяти больших. Во всяком случае, стены у них выше, чем у вашей крепости — барон и маг резко переглянулись.

— Чем они занимаются?

— Всем — коротко ответил Гман — Свое копьё я получил у них.

Мик сразу протянул руку.

— Покажи.

Гман чуть задержался, но оружие отдал. Мик очень внимательно осмотрел лезвие копья, постукал ногтем, прислушиваясь к звону, поднёс к глазам, снова отдалил. Даже встал, и выполнил несколько приёмов. Профессиональный военный, он наверняка мог по едва заметным признакам определить вещи, о которых я и понятия не имела. Может он уже определил и тактику, и численность, и боевые приемы.

Маг тоже осмотрел оружие, но его, наверное, интересовал уровень технологий.

Есть пример из истории, когда Менделеев вывел формулу бездымного пороха, всего лишь изучив накладные с чужого завода. А тут — настоящее копьё. По качеству железа и обработке можно, наверное, определить и уровень промышленности, и какого оружия ещё ждать.

— Они часто воюют? — снова заговорил Мик.

— Мне не довелось участвовать — уклончиво ответил Гман.

— А из того, что ты слышал?

— Ну, иногда у них бывают споры с соседями.

— Часто? Сколько солдат участвует?

— На моей памяти было пару раз. По слухам, в армии было пятьдесят тысяч.

Барон и маг снова переглянулись, словно это многое им сказало. Что, интересно? Хотя… Вроде у Наполеона, когда он напал на Россию, было тысяч двести войска, и то война стала для нас Отечественной. А в местных условиях и пятьдесят тысяч солдат могут стать огромной силой. Наверняка не все солдаты уходили из городов, значит можно увеличить армию тысяч до ста. Наверное, из этого можно как-то определить численность населения. Допустим, солдат — один из двадцати жителей, тогда получаем… почти два миллиона тирма. Если их враги примерно равны им по силам, то получаем почти шесть миллионов пришлых. Даже если половина из них погибнет сразу, как только окажется в джунглях, то всё равно остаётся три миллиона. Я невольно оглянулась в сторону Земель Туманов — пусть не три, пусть всего один миллион, и все они двинутся сюда…

Мик расспрашивал о вождях, Холс о магах, но Гман отбрехался тем, что он всего лишь охотник, живущий у края леса, и толком ничего не сказал. Тут он откровенно соврал, я это почувствовала, хоть и не поняла в чем обман. Кого-то знает, но не хочет говорить? Охотник, а может и сам какой-нибудь вождь? Я даже на мгновение улыбнулась — мечта любой девушки — принц-обезьяна. Пусть и не обезьяна, а всего лишь волосатый негр, но от этого не легче.

Потом маг почему-то начал расспрашивать о богах из мира Гмана — сколько их, какие, чем прославились. Наверное, хотел таким образом определить — мирный народ или нет, что ценит, ради чего будет готов умереть. Гман на эту тему был готов говорить без остановки, но я даже не вслушивалась в слова, переводя Холсу и обратно как автомат.

У меня начался какой-то транс, и перед глазами появилось туманное видение — тысячи и тысячи людей бредут, пошатываясь, по джунглям. Их убивают со всех сторон, они падают, но оставшиеся в живых безостановочно идут уже по трупам, с одной только мыслью: «Вперёд»…

Вздрогнув, я всё-таки вырвалась из этого ужаса.

— Что же теперь будет? — резко спросила я, и остальные тоже вздрогнули от моего изменившегося голоса.

Холс начал говорить, осторожно подбирая слова.

— Мы не можем свободно пропустить пришлых в глубь страны, иначе сразу начнется хаос. Скоро подойдёт армия и перекроет дороги. Тех, кто будет выходить из леса, будем останавливать, забирать оружие, отправим на карантин. Потом постепенно переправим уже в обычные города.

Меня вдруг затрясло от этих правильных слов.

— У меня было видение — тысячи и тысячи людей будут идти здесь, и их будут убивать со всех сторон. Горы из мертвых тел, а живые все будут идти, ползти по ним, и их тоже будут убивать…

Мгновенье ошарашенной тишины, и неожиданно маг заорал на меня, словно это я была во всём виновата.

— Да, ты правильно увидела, скорее всего так и будет! Мы не звери, что бы ты о нас ни думала, но нам придётся так делать! У нас есть запасы для подобного случая, но всё равно мы не сможем принять всех! Пятьдесят, сто тысяч из тех, кто ещё может ходить, мы пропустим, а остальных запрём в этом лесу. Это будет страшно, они будут умирать, но мы так сделаем. А если кто попытается прорваться, то мы будем вынуждены убивать, убивать, убивать…

Маг обмяк, и продолжил глухим голосом:

— Мы не звери, Натис, — снова повторил он — но мы должны думать в первую очередь о своих людях. Можно пропустить всех, но это означает, что жить будет негде. Еды станет в два-три раза меньше. Неизвестные болезни, которые в любой момент могут превратиться в эпидемии. Жить в страхе, что пришлые в любой момент могут начать резать своих соседей? На это никто не пойдёт. Мы не звери и не убийцы, но нам придётся это сделать…

Мы долго молчали. Я была раздавлена такой откровенность, пыталась найти ошибку, слабое место в словах Холса, которое можно исправить и предотвратить этот ужас, но… не находила. И это было хуже всего — понимать, что самые обычные люди будут вынуждены убивать таких же обычных людей только для того, чтобы самим остаться живыми. Сколько из них сойдёт с ума, увидев горы трупов, своими руками убивая ни в чем не повинных женщин, детей, стариков?