Порядки любви. Разрешение семейно-системных конфликтов и противоречий. - Страница 29

108

шлое, в тот момент, когда произошло прерывание. При этом важно, что движение ребенка к матери как будто продолжится в тот момент, когда оно было прервано вначале и приведено к своей тогдашней цели. Иными словами, речь идет о том ребенке из прошлого, все еще желающем обнять ту мать. Поэтому и ребенок, и мать во время объятий должны снова стать теми ребенком и матерью и чувствовать ток, как тогда. Для терапевта вопрос состоит в том, что же является средством, позволяющим объединить мать и ребенка. Приведу пример. Одна из моих пациенток, мать взрослой дочери, была озабочена своими отношениями с ней, так как дочь избегала и редко навещала ее. Я посоветовал матери представить себе, что она обнимает дочь так, как мать обнимает своего ребенка, когда тот в удрученном состоянии, но она не должна делать этого физически, а хранить такую исцеляющую картину в своей душе до тех пор, пока она сама по себе не воплотится в физическое действие. Позже клиентка рассказала мне, что через год ее дочь вернулась домой, тихо и с любовью прижалась к ней, а она долго и тоже с любовью держала ее в объятиях. Потом дочь поднялась и ушла. При этом никто не произнес ни слова.

Решение проблемы

с помощью заместителей родителей

В тех случаях, когда родители отсутствуют, другие люди могут их заместить. Для маленького ребенка такими людьми могут быть родственники или другие ответственные за ребенка лица. Для взрослых ими могут быть терапевты, знакомые с проблемой. В любом случае такой помощник или терапевт должен дождаться подходящего момента. Он словно внутренне объединяется с матерью или отцом ребенка и исполняет свой долг в качестве их заместителя и как будто по их заданию. Он любит ребенка любовью родителей и отводит поток любви ребенка, который кажется направленным на него самого, мимо себя — к его родителям. Как только ребенок внутренне наконец присоединился к родителям, терапевт или помощник тихо покидает сцену. Таким образом он, при всей интимности этого аспекта терапии, сохраняет дистанцию и остается внутренне свободным.

Терапия с помощью глубокого поклона

Что касается взрослых, нуждающихся в терапии детской травмы, вызванной прерванным движением любви ребенка к родителям, исцеление иногда усложняется тем, что пациент презирает своих родителей или упрекает их в чем-то, так как считает себя лучше их, или желает быть лучше, чем они, или же хочет получить от них что-то другое, луч-

109

ше того, что они были в состоянии ему дать. В подобных случаях исцеление с помощью глубокого поклона предшествует терапии при помощи объятий.

Этот глубокий поклон является внутренним процессом. Но он станет более глубоким и полным энергии, если будет совершен в реальности, например, когда в группе понимающих помощников будет расставлена родительская семья ребенка, и «ребенок» опустится на колени перед участниками, играющими роли своих родителей, поклонится им до самого пола, вытянув вперед руки с раскрытыми ладонями, и останется в этой позиции до тех пор, пока не будет готов сказать одному из них или обоим: «Я уважаю тебя» или «Я уважаю вас обоих». Иногда он добавляет еще: «Мне жаль», или: «Я этого не знал», или: «Не сердитесь на меня», или: «Мне вас очень не хватало», или же просто: «Пожалуйста!». Только тогда «ребенок» может подняться, приблизиться к ним с любовью и с любовью же обнять их, говоря при этом: «Дорогая мама», «Дорогая мамочка», «Дорогой папа», «Дорогой папочка» или просто: «Мама», «Мамочка», «Папа», «Папочка», в зависимости от того, как он называл родителей в детстве.

Очень важно, чтобы в течение всего этого процесса участники, играющие роли родителей, ничего не говорили и, главное, не старались приблизиться к «ребенку» во время поклона, но приняли его уважение, как если бы были его настоящими родителями, — до того момента, пока то, что их разделяло, не растаяло бы. Они могут обнять «ребенка», только когда он уже обнимает их.

Терапевт, проводящий расстановки, управляет этим процессом. Он принимает решения о том, нужно ли осуществить только движение «ребенка» к родителям или еще и предшествующий ему глубокий поклон. Он говорит «ребенку» слова, которые тот должен произнести во время поклона или объятия. Кроме того, он обращает внимание на сигналы сопротивления со стороны «ребенка» и помогает ему преодолеть сопротивление, например, советуя глубоко дышать, слегка приоткрыв рот и опустив голову вниз. Сопротивлением считаются все ослабляющие чувства, выражающиеся путем плача или неясных звуков при таком дыхании. Терапевт призывает ребенка противостоять слабости, отдаться силе и дышать без каких-либо звуков. Все, что ослабляет клиента, способствует повторному прерыванию потока чувств «ребенка», вместо того чтобы лечить его. Иногда, в случае необходимости, терапевт кладет руку между лопаток клиента, чтобы осторожно поддержать его движение и дать возможность почувствовать себя в безопасности. Когда же он замечает, что «ребенок» еще не вполне готов оказать уважение родителям, то прерывает процесс. Он может остановить процесс и после поклона, не совершая каких-либо последующих действий, — например, если ребенок совершил что-то плохое по отношению к родителям и в долгу перед ними.

110

Если при расстановке оказывается, что пациент не способен поклониться и совершить движение к родителям, тогда тот, кто играет его роль в расстановке, замещает его и здесь: говорит и делает вместо него то, что требуется. Такой вариант может оказаться даже более действенным для пациента, чем когда он сам совершает это.

Движение через родителей дальше

Движение любви к родителям находит свое завершение, если оно идет через родителей дальше. Когда это движение завершено, мы воспринимаем его, как полное согласие с нашей судьбой и принятие нашего происхождения и его последствий. Теперь «ребенок» может встать рядом с родителями с достоинством, на одном уровне с ними — не выше и не ниже.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Мстить, играя жертву

Хартмут: Вчера ты как-то между делом сказал: «Верность препятствует жизни».

Б.Х.: Я этого не помню. Но для того, чтобы произнесенные мною слова не были опрометчиво обобщены, вот тебе еще одно выражение: «Практика препятствует теории».

(Смех в группе.)

Хартмут: Мне не до смеха, потому что вчерашний день закончился для меня тем, что после того, как я рассказал о шантаже моей первой жены (ее угрозе самоубийства), ты сказал, что клиенты часто разделяют события или людей своей системы на «хороших» и «плохих», а в реальности бывает как раз наоборот. И может быть, это я должен был покончить с собой. Сначала эта мысль показалась мне неприемлемой, я долго размышлял, но не пришел ни к какому выводу. Более того, лично я никогда не играл с идеей о самоубийстве. Наоборот, меня всегда это шокировало в других.

Б.Х.: Это, кстати, то же самое.

Хартмут: Я понимаю. Но в течение примерно трех лет после развода с первой женой я видел кошмарные сны о самоубийстве. В этих снах я совершал самоубийство всеми возможными способами, но никогда не смог этого принять. В них всегда появлялась моя вторая дочь, с которой у меня очень сердечные отношения.

Б.Х.: Как бы то ни было, внутренне ты оказался связанным с этой проблемой. Сейчас ты можешь посмотреть на нее открыто. В ходе расстановки твоей семьи стало ясно, что ты избран на роль жертвы. Католики, которые изучают теологию... Ты католик или протестант?

Хартмут: Протестант, но с ограничениями.

Б.Х.: Итак, те, кто изучают теологию, в большинстве случаев избраны на роль жертвы, особенно когда они позже становятся священниками. Это напоминает библейские жертвоприношения детей во благо семьи. У католиков этот принцип выражен сильнее, чем у протестантов.

Хартмут: Да, приношение в жертву первенца... Вчера для меня стало абсолютно ясным, что я внутренне принял роль жертвы, от которой очень ., трудно освободиться. Во всяком случае сейчас я знаю, что всегда интерпретировал события своей жизни с позиции жертвы.