Портреты и встречи (Воспоминания о Тынянове) - Страница 71

Я решила попытаться сделать документальный фильм о Пушкине. Виктор Шкловский советует мне повидаться с Юрием Тыняновым. Еще бы! Лучше и не придумаешь.

Еду в Ленинград. Но оказывается, что Юрий Николаевич в Сестрорецке. Отправляюсь туда. Впервые лично общаюсь с ним — с прекрасным тонким писателем. Книги его я хорошо знаю и люблю. В 1939 году я в «Литературном критике» прочла его статью «Безыменная любовь». Статья произвела на меня огромное впечатление. Это исследование, в котором Тынянов очень убедительно доказывает, что «утаенная» любовь Пушкина была жена историка Карамзина Екатерина Андреевна, что еще в 1816 году она была красавицей и следы этой красоты остались и до старости. Я рассказала Шкловскому о том впечатлении, которое произвела на меня эта статья.

— Пошлите Тынянову телеграмму, он будет рад.

Я это сделала. <...>

Сестрорецк... И вот мы ходим с Юрием Николаевичем по взморью. Он говорит о Пушкине. Общаться с ним более чем интересно. Его устраивает, что я хорошо знаю биографию, поэзию Пушкина, хорошо знаю поэтов пушкинской плеяды. Нам легче договориться. Его интересовали возможности документального кино в создании такого биографического фильма. К концу дня я получаю его согласие писать сценарий.

Он приезжает в Москву и в кабинете директора студии Е. Соколовской говорит, как он собирается осуществить эту тему. На этом заседании присутствует и Виктор Шкловский.

По существу, это сценарий о родине. Тынянов хочет показать, как видел ее Пушкин в своей вынужденной скитальческой судьбе, как относился к ней, как отобразил ее в поэзии. Скитаясь, Пушкин впервые открыл для себя масштабы России.

Начать сценарий Тынянов собирается с Царского Села. Лицей, елизаветинские — версальские сады и екатерининский — английский. Статуи, упомянутые в стихах Пушкина, памятник его предку — наваринскому Ганнибалу. Материал о друзьях и преподавателях лицея. Крым. Бессарабия. Одесса. Михайловское. Тригорское. Все стихи поэта точно описывают эти места. Получается датированная поэзия. Петербург. Декабрьское восстание. Грузия. Болдино. Квартира Пушкина. То, что его убьют, поэт знал.

Интересно было задумано, как использовать эпиграммы Пушкина на царя Александра, Аракчеева, Воронцова, Стурдзу — «холопа венчанного солдата», даже на Карамзина (»доказывает нам без всякого пристрастья необходимость самовластья и прелести кнута»). Тынянов хотел — хотя это и трудно, но, как он говорил, увлекательно — попытаться найти путь, чтобы показать великолепную культуру, на которой был воспитан Пушкин. Кроме стихов поэта Тынянов пытался использовать народные песни — казаков, нищих, слепых, которые Пушкин записывал на сохранившемся еще до наших дней базаре. Грузинские, цыганские, татарские песни.

Пушкин был великим поэтом, но он был и великим гражданином своей родины. В изложении Ю. Н. Тынянова замысел был так интересен, что план был утвержден и договор подписан. В этот день к вечеру мы снова встретились у В. Шкловского — Ю. Тынянов, И Андроников и я. В маленькой столовой, за чашкой чая, по-особому приготовленного Шкловским, Тынянов, сидя на диване, не повышая голоса, читал нам Пушкина. Читал чуть-чуть нараспев. Он говорил, что именно так читали стихи во времена Пушкина. Затем читал Кюхельбекера, Баратынского и других. Замечательный Андроников смотрел на Тынянова глазами, полными любви, и иногда тоже читал строчки стихов поэтов плеяды Пушкина. Какой это был чудесный вечер!

Работа двигалась. Я еще раз выезжала к Тынянову. Мы с ним встретились на его городской квартире. Сценарий начинал приобретать зримую форму. Выбранные Юрием Николаевичем тексты стихов и намеченный им монтаж этих текстов были прекрасны. Он давал возможность режиссеру создать зрительные переходы фильма с впечатляющей силой. Меня же крайне заинтересовала в замысле Тынянова утверждающая «документальность» этих текстов.

И вдруг неожиданно я получаю письмо от Юрия Николаевича. «...Я очень серьезно болен. И это надолго лишит меня возможности работать в ту меру, в какую хотелось бы. Поэтому, и только поэтому, я должен отказаться от мысли о совместной работе с Вами над Вашим фильмом. Верьте, что это для меня большое огорчение — и даже лишение...»

Юрий Николаевич был действительно тяжело болен. Все же мы не оставили мысли об этой теме. Решили осуществить сценарий по плану Тынянова. Сценарий был поручен Виктору Шкловскому. Консультировал профессор Оксман. Мы ездили с Шкловским в Ленинград и много часов провели, изучая места, связанные с именем Пушкина, а в Пушкинском Доме Академии наук мы собирали изобразительные материалы. Видеть подлинные тексты Пушкина, его рисунки было волнующе интересно.

Виктор Шкловский написал хороший сценарий. Он был принят студией. Мне очень хотелось снимать по этому сценарию, но сроки откладывались, и фильм этот так и не был сделан мной.

Мне кажется, что, пока не будет приниматься в расчет творческая заявка и писателя и режиссера, найденная ими в творческом содружестве, мало что может измениться. Зависеть только от плана студии нельзя. Как часто он оказывается только схемой.

Я недолго встречалась с Юрием Николаевичем Тыняновым, но встречи с ним много дали мне прекрасного. Я снова, как и в дни своей молодости, приобщилась к поэзии Пушкина — это было так много. О Пушкине Юрий Николаевич писал и говорил вдохновенно.

1959

22 апреля 1941

— Когда пишешь о других писателях, нельзя представлять себе, что им было все ясно, что они себя знали и знали, как будут жить и что будут писать, что вот это он зачеркнет, это добавит и т. д. Многим из них ничего не было ясно. Если бы Пушкин знал о себе столько, сколько мы знаем о нем сейчас, он вел бы себя иначе!

Когда я стал размышлять о Грибоедове, мне наконец стало ясно, что он вовсе сам не знал себя. И только поняв это, я мог написать роман.

Многие пишут педагогическими приемами. Они думают, что они все знают, и стараются эти знания полностью передать другим. Они безбожно долбят...

24 апреля 1941

Работа с 11 час. утра до 12.30 ночи.

Кончаем статью о «Неведомой» 2. Отрезаем куски, впечатываем другие, снова меняем, режем и клеим. Выверяем текст повести, обсуждаем все детали правописания и пунктуации.

1 Наталья Васильевна Байкова (1903-1942) была секретарем Ю. Н. Тынянова в предвоенные годы. Вела дневник, куда записывала наиболее значительные его высказывания. Дневник (20 листов) и письма Юрия Николаевича к Н. В. Байковом хранились после ее смерти у ее сестры Е. В. Россихиной, но при переезде потеряны. Публикуемый отрывок дневника и два письма Н. Байковой сестре — единственное, что уцелело. — Сост.

2 «Неведомая» — повесть, опубликованная в 1830-х годах под инициалами «М. Л.». На основании предположения в дневнике Кюхельбекера Тынянов считал эту повесть принадлежащей Лермонтову.

В 10 час. иду в ГПБ. Убеждаюсь в князе Н. — последняя радость. В половине первого ночи все сделано. У нас праздник, именинное настроение. Я тревожусь, не слишком ли он утомился, — «наоборот, я чувствую себя превосходно, это я вчера без вас совсем заболел».

В статье приходится цитировать Висковатова: «Мальчику (Лермонтову) очень хотелось своим тетрадям придать вид почтенных печатных произведений».

«Печатных произведений...» Несколько раз он жалуется раздраженно: «Что мне делать с этим Висковатовым!» Ворчит: «Мальчику, мальчику... Тебе-то какое дело? Называй его Лермонтовым! Хорош бы я был, если бы про 80-летнего Дарвина написал: «Дед выпустил свое замечательное произведение»!..

— Надо мои статьи послать спешной почтой. Не правда ли?

25 апреля

Отъезд в Пушкин. Укладка.

— Я попрошу вас — побольше карандашей. Затем возьму «немцев» (Пфефеля и Клейста) [Г. К. Пфефель (1730-1809), Э. X. Клейст (1715-1759) немецкие поэты]. Это растительная пища.