Портрет прекрасной принцессы - Страница 2
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 18.Именно поэтому я и согласился так легко на перестройку, даже приблизительно не подозревая в тот момент, во что вляпался.
– Это еще не все, – так и не дождавшись моего вопроса, огорченно вздохнул Хенрик. – Вместе с разрешением она прислала письмо от князя Теокадина Шуари.
А вот с этого ему нужно было начинать. Хотя… я и так уже успел сложить два и два. Данное мною Кадину пять месяцев назад обещание помочь восстановить справедливость так пока и осталось невыполненным. Слишком много нужно было сделать хану Остана и его верным советникам, чтобы навести в стране порядок, потому и до дела Кадина не сразу дошла очередь.
Да и как она могла дойти, если после проведенной менталами проверки на свободе осталось всего двадцать судейских чиновников из каждой сотни?! И лишь треть из них сохранила свой прежний статус.
Вот потому и сидят в Дильшаре безвылазно Кларисса с одним из лучших менталов ковена Леоном Шофолдом, ее бывшим учителем и нынешним мужем. Им достался тот дом, который снимал я, когда изображал торговца редкими животными. Прежний хозяин оказался не только замешан в темных делишках, но и очень проворен, сумев удрать прямо из-под носа ханских нукеров.
– Почему ты молчишь? – начал нервничать маг.
Я только пожал плечами и, больше не скрываясь, отправился дальше. Ни на секунду не сомневаясь, что он пойдет следом. Ну а в самом-то деле, куда ему еще деваться? Если это именно ему от меня что-то нужно?! И чтобы высказать свою просьбу или предложение, он просто обязан будет последовать за мной.
Хенрик действительно потопал следом, выражая свое неодобрение возмущенным пыхтением, но я героически старался не обращать на него внимания, неуклонно приближаясь к конечной цели моего маленького путешествия.
После того как нанятые в окрестных деревнях крепкие парни начали разбирать многочисленные постройки хозяйственного двора, я обнаружил там массу интересного. Но самым замечательным оказалась заваленная мусором голубятня. Когда-то здесь курлыкало не менее трех десятков почтовых голубей, и каждый, кто желал иногда получить из Монтаеззи весточку, привозил с собой пару клеток, накрытых темным полотном. Ведь голуби возвращаются только в родное гнездо.
Едва обнаружив любовно сплетенные из прутьев гнезда и кучу ажурных клеток, я запретил селянам даже близко подходить к этому строению и теперь вечерами яростно спорил с выписанным из Торсанны архитектором. Невысокий худенький старичок сверкал на меня из-под косматых бровей неожиданно голубенькими глазками и сыпал архитектурными терминами и названиями собственных научных трудов. Отстаивая в непримиримой борьбе пару сотен квадратных локтей, занятых взятой мной под опеку голубятней. Замыслив именно в том месте соорудить чайную беседку. Но и я отступал лишь после того, как замечал, что слушающая наши споры Зия начинает по-детски тереть слипающиеся глаза.
– Ты не хочешь помочь Кадину? – карабкаясь вслед за мной по лесенке, почти жалобно осведомился Хенрик.
Я только довольно ухмыльнулся в ответ, в который раз порадовавшись собственной сообразительности. Ведь если бы мне не удалось скрыть свою заинтересованность, выдвигать условия мог бы он. А теперь их буду диктовать я и постараюсь не забыть ни одной мелочи.
– Хенрик, – усевшись на обнаруженную мною и отмытую служанками скамейку, ответил я, проникновенно глядя в такие знакомые серые глаза, – зачем ты меня мучаешь?! Ты же знаешь, что, при всей моей симпатии к Кадину, покинуть сейчас замок я не могу. Даже на день.
– Да почему это не можешь, – неправдоподобно возмутился он, – Зия чувствует себя отлично, а если ты не доверяешь привезенным повитухам, то мы с Мари можем тут пожить несколько дней. Кстати, и Карику полезно будет подышать деревенским воздухом. В смысле чистым, почти деревенским.
Ой-ей! Похоже, действительно очень плохи дела у Кадина, раз меня так уговаривают. И я, разумеется, соглашусь, тем более мне даже не нужно для этого спрашивать разрешения у короля или ковена магов. Полтора месяца назад его величество Торрель Этавирский лично отправил меня в отпуск на полгода, и сейчас я имею полное право ходить куда и к кому хочу. И к тому же имею горячее желание, чтоб справедливость восторжествовала. Но это вовсе не значит, что так легко откажусь от намерения немного поморочить голову родичу за его интриганские замашки.
– Хенрик, – встав со скамьи, подошел я к небольшому оконцу и распахнул створки, – посмотри.
– Куда? – высунув голову и обведя взглядом кучи камней, балок и мусора, оставшихся от разбора сенников, поинтересовался он.
– Вдаль. Видишь, какая панорама? Вот если сделать тут выход на балкончик, а с него лесенку на крышу, то можно будет пускать голубей прямо с крыши.
– Каких еще голубей? – так ошарашенно вытаращился шурин, что отказаться от продолжения шутки стало просто невозможно.
– Хенрик, – вздохнул я загадочно, – дай слово мага, что никому не расскажешь.
– Даю, – немедля купился он, все маги жутко любопытны.
– Вот представь, лет через пять… или, может, даже раньше… весна, эта голубятня, вокруг кусты сирени, а выше – только синее небо. А на крыше, огороженной перилами, разумеется, стоим мы втроем, я, Зия и наш сынишка. В небе белой стайкой летят голуби… и если не смотреть вниз, то можно представить, что мы на мостике небольшого судна, вокруг море, а над нами вьются чайки.
– Как только Зия родит, вы можете отправиться в твой домик на побережье, – как-то неправильно понял он мое объяснение, – ты переутомился.
Придется исправлять положение, понял я и тяжело вздохнул.
– Вот и ты меня не понимаешь, совсем как тот упрямый старикашка. Он вознамерился разобрать этот сарайчик и поставить чайную беседку. Ну, скажи мне, какой тут чай? Это же западная сторона! Утром тут тень и роса, а вечером все прогревается, как на сковороде. Да у нас в доме столько балконов и террас, что никакая беседка вообще не нужна. Лучше бы какой-нибудь прудик придумал, с рыбками и кувшинками. Дети любят рыбок и птичек, я по себе помню.
– Грег, – тихо и сочувственно промямлил шурин, – а при чем все это?
– При том, – вздохнул я еще тяжелее, – что в Дильшар я пойду, ты прав, Кадину нужно помочь. Но голубей у моих детей уже не будет. Ладно. Забудь. Идем в дом, нужно поговорить с Зией.
Пока мы спускались с голубятни и шли через двор, Хенрик размышлял о чем-то так сосредоточенно, что я искренне радовался недоступности своих эмоций.
Зная точно, он разобиделся бы всерьез, услышав едва сдерживаемый мысленный хохот.
Телепорт выбросил меня не в Дильшар, как я втайне надеялся, а в Декту, в портальный чуланчик святого Ештанчи. Вздохнув с легкой досадой, уж очень хотелось повидать Клариссу с Леоном, я распахнул дверцу крошечного помещения, украшенного для отвода глаз связками прошлогодней травы и какими-то метлами.
И попал прямо в объятия Кадина. А еще через секунду на нас как обвал обрушилось мощное тело его верного охранника.
– Дирам, шайтан, задавил совсем! Ну тебя тут и откормили, ни одна лошадь не увезет! – притворно ворчал я, с удовольствием всматриваясь в лица друзей.
Они и в самом деле окрепли и теперь даже близко не напоминали тех худых и потрепанных наемников, которых я встретил в чайхане полгода назад. И дело даже не в налившихся силой мышцах и округлившихся щеках. Из глаз парней исчезла тоска и безнадежность, а Кадин больше не хватался каждую минуту за больной бок.
– Меня вы, наверное, не помните? – Похожий на Кадина мужчина с аккуратной бородкой, мягко улыбаясь, наблюдал, как меня добросовестно мнут его родственники.
– Князь Иштадин Шуари, – дружелюбно улыбнулся я в ответ, разве его можно забыть?!
Но вот узнать – с трудом. Он изменился намного сильнее младшего брата и теперь совершенно непохож на изможденного старика, которого мы осенью принесли в Дильшар с Жемчужных островов.
– Для вас просто Тадин, – твердо объявил князь, прижав руку к сердцу, – я вам жизнью своей и Кадина обязан.