Портрет любви на фоне лжи и страха (СИ) - Страница 1

Портрет любви на фоне лжи и страха

https://ficbook.net/readfic/3221765

Автор:

N о я б р ь. (https://ficbook.net/authors/145344)

Фэндом:

Ориджиналы

Рейтинг:

NC-17

Жанры:

Романтика, Ангст, Юмор, Повседневность, POV, Hurt/comfort, Учебные заведения, Первый раз, Дружба

Предупреждения:

Нецензурная лексика

Размер:

Миди, 42 страницы

Кол-во частей:

3

Статус:

закончен

Описание:

Дэниел был обычным и неприметным студентом, который увлекался только живописью. Его жизнь круто изменилась, когда он поспорил, что сможет подружиться с Брендоном Вульфом - самым богатым и язвительным парнем в университете.

Примечания автора:

Эмм... немного больше нежностей, чем просил автор заявки. Заранее извиняюсь за свою любовь к флаффу.

"Акриловый мир" - бывшее название работы

Содержание

Содержание

1

2

3

Часть 1

Нью-Йорк большой, и дело даже не в его размере, а в его жителях и событиях, которыми он так богат. И, возможно, моя история потеряется в миллионах подобных, которые знал этот город; возможно, она не самая захватывающая или поучительная, но она принадлежит мне — обычному парню из маленького городка Калифорнии. Скорее всего, у вас возник вопрос: а каким образом здесь замешан Нью-Йорк? Всё очень просто — летом две тысячи тринадцатого я поступил в Нью-Йоркский университет. Я был до безумия рад, когда в мой захолустный городишко пришло письмо-приглашение в университет моей мечты. Я подал заявку в Нью-Йорк, Йель, и последним, запасным, так сказать, моим вариантом был Калифорнийский университет в Санта-Барбаре. Мне казалось, что лучше уж местный университет, чем остаться на всю жизнь в автомастерской отца. И я совсем не ожидал, что пройду отбор во всех трёх. Профессор кафедры истории искусств и наук из Йеля подчеркнул в письме, что хотел бы иметь в своих рядах студента как я. Но я недолго выбирал между Нью-Йоркским университетом и Йелем. Хоть это и Лига плюща, но… Не моя мечта. Я написал письмо с благодарностью и объяснил, что сделал выбор не в их пользу.

Университет был поистине огромным и богатым. Мне — провинциальному парню в кедах и потёртых джинсах, купленных за десять баксов, — тут было слегка неуютно. Когда я получил стипендию, то не очень-то задумывался о социальной стороне своей новой среды обитания. А вот когда я попал сюда, то в полной мере ощутил, сколько на свете пижонов и богатеньких ублюдков.

Мой учебный корпус был соединён со Школой бизнеса и экономики — словом, со зданием, где обитают мажористые детки. Там стипендиаты уж точно не водятся. Не то чтобы они как-то задевали меня — они вообще ни на что не обращали внимания. Но так уж вышло, что столовая, крытый спортзал и бассейн у нас были общие, а поэтому их надменные рожи приходилось наблюдать чаще, чем хотелось бы, что настроения особо не портило, но и не добавляло. Школа искусств и Школа бизнеса и экономики как сиамские близнецы — в каком-то месте слиплись, но всё-таки разные. И, наверное, я до самого выпуска смог бы игнорировать этих людей, если бы не Тревис. Вообще-то, я с ним мирился только потому, что с ним частенько зависал Шон. Я терялся в догадках, что мой лучший друг нашёл в этом мудаке — тот был завистлив до рези в глазах, а хуже зависти, по-моему, мало что можно придумать.

— Чёртов Брендон Вульф, — беспардонно вырвав меня из состояния анабиоза, зло прошипел Тревис, ощутимо боднув меня под столом ногой, когда мы втроём завтракали в столовой.

— Ты про кого? — сонно протянул я, вяло тыкая в котлету вилкой: я всю ночь просидел у мольберта, но так и не смог закончить работу, поэтому после завтрака собирался вновь заняться ею.

— А ты не знаешь? Ныне покойный папаша этого говнюка владелец всего западного побережья, — с нехорошей усмешкой произнёс Тревис, и вид у него при этом был такой, будто бы без этой информации я считался самым тупым человеком на земле.

— Он, что, мэр? — не понял я. Тревис раздражённо замотал головой. — Тогда какого черта ты так пыхтишь, приятель? Владелец — от слова «владеть», и если планетой он не владеет и даже мэром не является…

— Он владелец Woolf & Lee! И если ты не знаешь, скажу: самой успешной компании по предоставлению юридических услуг.

— И?.. — недоумённо выгнул я бровь, уперев взгляд в свои потемневшие ногти, под которые глубоко и надолго въелась краска. — Это ведь не делает его хозяином Нью-Йорка? — Я посмотрел ему в глаза и не удержался от шпильки: — Люди, которые сами ни хрена не могут, только и умеют, что другим завидовать.

— Это не всё. Поговаривают, что у их семьи это не единственный бизнес, — объяснил Шон, ну или пытался объяснить и нейтрализовать дым, который вот-вот обещал перерасти в настоящий словесный пожар.

Тревис возмущённо открыл рот, но поезд-то уже проехал.

— Ребят, мне пора, — воодушевлённо хлопнул я по столу и, поднявшись, накинул рюкзак. — Мне надо зайти к профессору Джексону. На втором году уже не так легко удержаться на стипендии.

— Ботан, — фыркнул Тревис. — Когда-нибудь ты сдохнешь у своего мольберта или с книжкой о Рене в обнимку. Я на твои похороны не приду — мне будет слишком стыдно за такого неудачника, как ты.

— Вот только без этого! — нахмурился Шон. — Дэнни отличный парень.

— Пока, чувак, — бросил я Шону, проигнорировав пламенную речь Тревиса, — встретимся в общаге.

— Удачи, бро! — выкрикнул тот, отчего Тревис скривился, будто сожрал целый лимон. Мы недолюбливали друг друга, но почему-то всё ещё сидели за одним столом и делили Шона, ожидая, чью сторону он примет.

Если уж мы тут созвали вечеринку с пижамами и фондю, я расскажу о своём тёмном прошлом — с него-то и началась моя любовь к искусству. В детстве я был настоящей занозой в заднице. Родители не знали, что делать с моей энергией и агрессией: они показывали меня психотерапевтам, проводили воспитательные беседы, но венцом стала моя отправка на обучение изобразительному искусству. В первое время было тяжело, непривычно и обидно, что на меня повесили такое девчачье занятие. Я передрался со всеми парнями из своего класса по ИЗО. Да там и драться-то было не с кем — жалкая парочка доходяг! Об одноклассниках вообще молчу — они шарахались от меня как от прокажённого. Но постепенно что-то начало меняться. Я был единственным ребёнком в семье и не слишком-то умел общаться с другими людьми, но потихоньку я стал заводить друзей, общаться со сверстниками. В школе я был не особо популярен, в «высшую лигу» не метил, да и девушки у меня не было. Хотя последний пункт, видимо, следует вычеркнуть, потому что я не был уверен в том, что мне нравится женский пол. Я странный: нелюдимый, когда занят своими картинами или скульптурами, и болтливый в остальное время. Не дрался я с класса четвёртого, старался всегда улыбаться, но даже и не надеялся, что когда-нибудь появится человек, который полюбит меня.