Порочная страсть - Страница 12

— На этот раз тебя можно простить, сынок. Она и в самом деле редкостная девушка.

При этих словах Хэлин напряглась, ее охватила ярость. Они обсуждали ее как какого-то зверя на аукционе. Но она не потеряла самообладания. — Благодарю вас, синьор Манзитти. — Мило улыбаясь, она добавила не без сарказма:

— Вы слишком добры.

На изборожденном морщинами лице старика ожили, засветились хитрецой глаза. — У нее есть характер, у этой женщины, Карло. Ты сделал хороший выбор. Вместе вы сделаете прекрасных сыновей.

— Мы безусловно намерены их сделать, не так ли, Хэлина? — сказал с вызовом Карло, глядя ей прямо в глаза и, похоже, развлекаясь огоньками ярости, которые там плясали. Он как бы подзадоривал Хэлин не согласиться с ним. Она уже хотела было поступить именно так, уже готова была сказать им обоим, что именно она думает о них, как он медленно придвинулся к ней и взял пальцами ее запястье, будто надел наручник. Он стоял, возвышаясь над ней, как какое-то хищное животное. Игривость покинула его. Его темные глаза стали как щели.

— Не так ли, Хэлина? — повторил он низким угрожающим голосом, Раскрасневшаяся и обозленная, она выдерживала его взгляд несколько долгих мгновений. Затем, опустив голову, пробормотала:

— Да, Карло.

Старик закудахтал от удовольствия, отнюдь не омраченного демонстрацией силы, которую устроил его сын. — Правильно, мой мальчик. Пусть она знает, кто хозяин.

Карло пропустил замечание отца мимо ушей. Он смотрел на склоненную голову Хэлин, и выражение нежного сострадания мелькнуло и мгновенно пропало на его лице. Он сказал:

— Давайте лучше пойдем обедать. Отец, ты напугал Хэлину. Она еще не привыкла к речистым сицилийским мужчинам.

Через высокие двойные двери они вошли в столовую. Карло пропустил отца вперед и усадил во главе стола, затем предложил Хэлин стул слева от отца, а сам расположился напротив нее. Хэлин, поблагодарив, села. Где-то в глубине ее сознания теплилась смутная надежда, что она отдаст себя на милость доброго старичка, которого возмутит поведение сына, и он поможет ей вернуться домой. После встречи с отцом Карло, эти иллюзии испарились. Пожалуй, он был похуже сына. Он бы сам поступил таким же образом, к тому же не выжидая, как Карло, пришла она к горькому выводу.

Заставив себя собраться с духом, она оглядела комнату. Обеденный стол был огромных размеров и прекрасно сервирован: тонкой работы серебряные приборы и хрустальные рюмки с безупречным совершенством заполняли пространство снежно-белой скатерти. Очаровательный букет красных роз в центре стола и цветов фрезии в серебряной вазе добавляли последний штрих к этой картине.

Вошла Роза, толкая перед собой большой сервировочный столик. За ней следовала другая женщина, которую старик представил как свою дочь Симонетту, и предложил ей место рядом с Хэлин. Симонетта была очень милая женщина, одетая во все черное. Хэлин предположила, что она вдова, но потом ее осенило: Симонетта была копией Стефано; очевидно, она приходилась ему матерью. И поскольку она совершенно не была похожа на Карло, Хэлин пришла к выводу, что Симонетта пошла в их с Карло, мать, которая давно умерла. Эти ее размышления были прерваны Розой, подавшей первое блюдо — вкуснейший черепаховый суп, настолько наваристый, что ложка почти стояла в нем торчком.

Разговор вращался вокруг свадьбы и необходимых приготовлений к ней, перемежаясь с множеством легкомыслепных шуток, которые Хэлин становилось все труднее переносить. Поэтому, когда пришла пора встать из-за стола, она с огромным облегчением последовала за остальными в гостиную.

Голова у нее начала побаливать, она страшно устала. Только она опустилась на софу, как ей пришлось скрыть свое изумление: мощная фигура Карло расположилась рядом, причем слишком близко, чтобы ей было удобно. Легкий пряный запах его одеколона дразняще щекотал ей ноздри, и она не стала ничего предпринимать, когда его рука легла ей на плечи. Все ее тело встрепенулось от его прикосновения. Нет, от страха, упрямо сказала она себе.

— Ты не возражаешь, если мы уедем?

Смысл слов дошел до Хэлин как в тумане, и она издала вздох облегчения. Вечер наконец-то подходил к концу.

Карло поднялся и подал ей руку. Выражение какой-то особенной нежности озарило черты его лица, и он произнес:

— Пойдем, моя дорогая, ты засыпаешь. У тебя был длинный день. — На какую-то секунду его забота ввела ее в заблуждение, она протянула ему руку и позволила поднять себя на ноги. Его рука обвилась вокруг ее талии и привлекла к себе. Прижавшись к нему, она расслабилась. Она действительно очень устала, а вино и обильный ужин еще более замедлили ее реакцию. Отец с Симонеттой проводили их до двери. Вздохнув свежего вечернего воздуха, Хэлин слегка ожила и вся напряглась под рукой у Карло. Он снова добился, чего хотел, снова обманом вынудил ее подчиниться, и все это напоказ своей семье, подумала она с мятежным протестом.

— Не так плохо, как ты ожидала? — поинтересовался Карло.

Хэлин взглянула на человека, сидевшего за рулем, не в силах определить в темноте машины выражение его лица. — Симонетта очень мила. Она мне понравилась.

— А отец мой не очень, гм? А почему? Он в восторге от тебя. Ты произвела на всех потрясающее впечатление. Твоя нервозность добавила как раз то, что так подобает девушке, которая впервые знакомится со своей будущей семьей. Поздравляю тебя. Вечер прошел прекрасно.

— Благодаря тебе, — саркастически парировала Хэлин. — Ты всегда так манипулируешь людьми, даже собственной семьей? — Ей было ясно, что Карло весь вечер тонко направлял беседу в нужное русло, умело отсекая все неудобные вопросы. Так, когда Симонетта спросила Хэлин о ее семье и поинтересовалась, кто будет свидетелем на свадьбе, он увел разговор в сторону, сообщив сестре, что завтра они с Хэлин обедают с его друзьями, которые и согласились быть свидетелями.

— Не благодари меня, дорогая, — усмехнулся он. — Я оказал услугу самому себе. Не хочу, чтобы ты страдала нервным истощением в нашу брачную ночь.

Ответа не последовало. Упоминание о брачной ночи наполнило ее ужасом, мысль о том, что этот человек будет обладать ею, была слишком страшной, чтобы смириться с ней. Хэлин еще глубже забилась в кресло, ее пальцы нервно крутили кольцо. Боже, какая западня!

В своих девичьих мечтах о свадьбе она представляла себя плывущей по проходу к алтарю под руку с отцом, сияющей от счастья, что будет женой некому доброму, нежному человеку. Вся ее семья и друзья соберутся там, чтобы пожелать ей удачи… Теперь ничего не сбудется. Кто бы мог подумать, что какие-то два года так круто повернут жизнь юной девушки? Слезы жалости к самой себе затуманили глаза. Она сердито смахнула их тыльной стороной ладони. Она не доставит ему удовольствия, он не увидит ее плачущей.

Заставляя себя говорить спокойным голосом, она спросила:

— Кому будет поручена роль моего отца на нашей свадьбе? — Вспомнив, что брат Марии живет на Сицилии, она тут же ответила сама себе:

— Полагаю, Роберто? Ведь он твой друг. — Ее немного покоробило, что он не приехал на похороны Марии, но тем не менее она сказала:

— Это был бы правильный выбор, в конце концов из моих родственников он единственный мужчина в солидном возрасте.

Машина вильнула и резко затормозила на обочине.

— Ты разве не знаешь? — грубовато спросил Карло. Он повернулся на сиденье и уставился на нее, на губах блуждала недобрая улыбка.

— Не знаю чего? — спросила она осторожно, недоумевая, почему они остановились.

— Он умер. Умер за неделю до Марии.

Хэлин задохнулась от ужаса, ее рука то взлетала к губам, то безвольно падала вниз. — О, нет! Нет, Карло, не могу поверить. Он был так юн, так полон жизни.

Карло пристально вглядывался в обращенное к нему прекрасное лицо, на котором отразились потрясение и ужас, отразились искренне даже на его, Карло, циничный взгляд. — Или ты величайшая актриса в мире, или ты действительно не знала. Интересно, что из двух?

— Правда, я и понятия не имела! — В ее голосе бушевали эмоции. — Ведь должны были быть похороны, но Мария никуда из дома не уезжала. — С осуждающей интонацией она спросила: