Порочная невинность - Страница 17
– Что вы от меня хотите?
– Я хотел бы, чтобы вы мне рассказали обо всем, что видели или слышали за последние сорок восемь часов.
– Но мне не о чем рассказывать. Я ведь только приехала сюда и старалась устроиться, навести порядок…
– Понимаю.
Берк вытащил из кармана полотняный платок и промокнул потный лоб.
– А может быть, вы слышали, как у вас ночью на подъездной аллее остановился автомобиль? Или помните какой-нибудь показавшийся вам необычным звук?
– Нет… то есть я хочу сказать, что привыкла к городским звукам, так что все здешние мне кажутся необычными.
Кэролайн в тщетной попытке успокоиться провела рукой по волосам. «Теперь все уладится, – говорила она себе, – все образуется. Раз мы уже перешли к устойчивой системе вопросов и ответов, значит, механизм законности и порядка запущен и работает исправно».
– Тишина мне кажется такой громкой – если вы понимаете, что я имею в виду. Птицы, насекомые… И совы. – Внезапно она осеклась и сильно побледнела. – В позавчерашнюю ночь, первую ночь после моего приезда… О господи!
– Не спешите, мэм. У нас есть время.
– Мне почудилось, будто я слышу женский крик. Я спала, и он меня разбудил. И напугал. А потом я вспомнила про здешних сов – про тех, которых называют «скрипучками»… – Кэролайн закрыла глаза, охваченная чувством вины. – И я опять заснула! Ведь могла быть она, она звала на помощь… А я просто-напросто заснула!
– Но это действительно могла быть сова. А если это был крик жертвы, мисс Уэверли, то вы все равно не успели бы помочь. Не можете мне сказать, в котором часу вас разбудил этот крик?
– Нет, извините, не могу. Понятия не имею. Я не взглянула на часы.
– А вы часто прогуливаетесь в тех местах?
– Ходила пару раз. Мой дедушка брал меня на пруд порыбачить, когда я приезжала сюда в детстве.
– Я сам ловил там хороших, увесистых сомиков, – доверительно сказал Берк. – Вы курите?
– Нет… – Кэролайн вспомнила о хороших манерах и оглянулась в поисках пепельницы. – Пожалуйста, прошу.
Берк достал из пачки сигарету, но думал при этом об окурке, найденном около поваленного дерева. Эдда Лу тоже не курила…
– А вы никого здесь не встречали? Может, кто-нибудь прогуливался поблизости? Никто вас не навещал за это время?
– Я уже сказала, что приехала недавно. Но в первый же день я наткнулась здесь на одного человека. Он сказал, что моя бабушка позволяла ему сюда приходить и смотреть на воду.
Берк старался сохранить свой невозмутимый вид, но сердце у него ушло в пятки.
– А вы знаете, кто это был?
– Его фамилия Лонгстрит. Такер Лонгстрит.
Такер снова лежал в гамаке, прижав охлажденную банку пива к подбитому глазу, и дулся на весь мир. В теле не было прежнего ощущения, будто по нему пронесся табун лошадей, но теперь казалось, что его протащили несколько миль по земле. Он горько сожалел, что вышел тогда навстречу Остину. Гораздо лучше было бы сразу слинять в Гринвилл или даже в Виксберг на два-три дня. Почему, черт побери, он решил, что гордость и честность стоят дороже, чем подбитый глаз?!
А хуже всего было сознавать, что Эдда Лу где-то там затаилась и радуется, какую кашу ей удалось заварить. Чем больше он обо всем этом думал, тем больше убеждался, что Остин затеял драку без всяких на то оснований. Эдда Лу ни за что не стала бы делать аборт. И не то чтобы из моральных соображений или внезапно вспыхнувших материнских чувств. Просто удержать его она могла только своей беременностью.
«Удержать? – подумал, чувствуя себя очень несчастным. – Это «удержание» продлится всю оставшуюся жизнь…»
Ничто так не держит, как семейные узы. А его кровь смешается с кровью Эдды Лу в ребенке, которого она сейчас носит. Все хорошее и дурное, что было в их отношениях, снова воспрянет к жизни. И один бог, или судьба, или просто стечение времени и обстоятельств зачатия определит, какие черты возобладают в этом ребенке…
Такер сделал большой глоток и снова надолго приложил к глазу банку. Но зачем думать о том, что произойдет только через несколько месяцев? Лучше побеспокоиться о Его Величестве Настоящем.
Ему больно, и если бы вся эта ситуация не была такой чертовски дурацкой, он бы вызвал дока Шейса.
Чтобы немного утешиться, Такер позволил своим мыслям обратиться к более приятной проблеме.
Кэролайн Уэверли! Она такая хорошенькая, изящная и надменная. Из тех женщин, которые охлаждают и тем самым возбуждают еще большее желание отведать. Как мороженое. Такер ухмыльнулся, вспомнив, каким высокомерным взглядом она удостоила его в лавке Ларссона. Словно королева, которая смотрит на крестьянина. Но, бог свидетель, от этого ему только больше захотелось попробовать ее на вкус!
Нельзя сказать, что у него имелись насчет Кэролайн какие-то определенные планы. Он вообще был склонен некоторое время держаться от женщин подальше. И это не только потому, что все тело болит. Просто он слегка разуверился в своем постоянном везенье…
А все же приятно думать о ней! Ему понравился звук ее голоса: теплый, чуть хрипловатый, совсем не похожий на ее холодный вид недотроги. Интересно, каким способом ему удалась бы добиться возможности дотронуться до нее? И, улыбаясь, Такер заснул.
– Тэк!
Он что-то пробормотал и попытался отмахнуться от руки, которая трясла его за плечо. Резкое движение снова возбудило боль во всем теле, Такер выругался и открыл глаза.
– Господи боже, неужели в этом доме никогда не дадут человеку поспать спокойно?!
Тени уже удлинились, и сначала он подумал, что это Делла зовет его ужинать. Но рядом с ним стоял Берк. Такер сел и снова поморщился от боли.
– Помнишь, как братья Бонни напали на нас у Призрачной лощины?
– Ага, – ответил Берк, глубоко засунув руки в карманы.
– Конечно, мы были моложе, и все-таки нам здорово досталось, – Такер взглянул на свои опухшие пальцы. – Но что-то не припомню, чтобы тогда все так болело. Слушай, почему бы тебе не смотаться в дом за парой пивка?
– Я при исполнении, Такер. И мне надо с тобой поговорить.
– Но говорить всегда лучше за пивом! – Однако, взглянув на Берка и увидев, какое у него лицо, он сразу перестал ухмыляться. – В чем дело?
– Плохи дела, Тэк. По-настоящему плохи.
И Такеру показалось, будто ему уже все сказали.
– Это с Эддой Лу? Да? – Прежде чем Берк успел ответить, он вскочил и стал шагать взад-вперед, вцепившись себе в волосы. – О Господи! Господи боже мой…
– Тэк…
– Черт бы все побрал! – Чувствуя подкатившую к горлу тошноту, Такер в ярости ударил кулаком по дереву. – Ты уверен?
– Да. И все точно так же, как было с Арнеттой и Фрэнси.
– Святой боже!
Такер прислонился лбом к шершавой коре, стараясь изгнать из сознания страшную картину. Он не любил Эдду Лу, она даже не нравилась ему, но он касался ее, он знал ее на вкус, он обладал ею. И он чувствовал, как внутри разрастается невыносимая горечь. Ему было жалко не только ее, но и ребенка, которого он прежде не хотел.
– Тебе лучше сесть.
– Нет!
Такер повернулся к Берку. Выражение его лица изменилось: теперь оно было жестким и угрожающим. Таким его мало кто видел.
– Где ты ее нашел?
– В макнейровском пруду. Всего пару часов назад.
– Но ведь это меньше, чем в миле отсюда!
Сначала Такер подумал о сестре, о Делле и о том, как их защитить. Потом о Кэролайн.
– Слушай, эта Кэролайн не должна оставаться там одна.
– Сейчас с нею Джози и Карл. – Берк потер ладонью лицо. – Джози заставила ее выпить немного яблочной настойки Мисс Эдит. Она – Кэролайн то есть – и нашла тело.
– Черт возьми… – Такер снова опустился в гамак и сжал руками голову. – Что же нам делать, Берк? Что, черт побери, у нас здесь происходит?!
– Мне придется задать тебе несколько вопросов, Тэк. Но прежде хочу сказать, что я был у Остина. Мне пришлось ему обо всем рассказать. – Берк достал сигарету. – Советую тебе держаться от него подальше.