Популярная история мифологии - Страница 8

М. Мюллер заложил основы лингвистической концепции возникновения мифов в результате «болезни языка». Согласно этой концепции, первобытный человек обозначал отвлеченные понятия через конкретные признаки, используя при этом метафорические эпитеты. Когда первоначальный смысл последних утрачивался, возникал миф.

Богов Мюллер представлял как солярные (солнечные) символы. В то же время Кун и Шварц считали их образным обобщением метеорологических (грозовых) явлений. Затем на первый план выдвинулись астральные и лунарные мифы (о происхождении звезд и луны), была определена роль животных в возникновении мифов и т. д. Эта школа носит название натуралистической, или солярно-метеорологической. Впоследствии ее концепция претерпела серьезные изменения. Теория «болезни языка» была признана ложной. Уже в XIX веке ученые пришли к выводу о крайней односторонности сведения мифов к небесным природным явлениям. Но, несмотря на все несовершенство взглядов приверженцев натуралистической школы, их разработки были первым серьезным опытом использования языка для реконструкции мифов, который в дальнейшем получил более совершенное развитие.

Возникновение второй школы, антропологической, или эволюционной, которая сложилась в Англии, связано с массовым привлечением к изучению мифологии этнографического материала. Выразителями ее идей стали Э. Тайлор, Э. Лэнг, Г. Спенсер и др. Основной целью их исследований было сопоставление архаических племен и цивилизованного человечества.

Э. Тайлор считал, что мифология и религия возникли на ранних стадиях развития первобытного общества, однако в основе их лежали не натуралистические, а анимистические представления о душе, которые сформировались в результате размышлений дикаря о смерти, болезнях и снах. Иначе говоря, Тайлор высказал убеждение в том, что первобытный человек познавал мир именно таким рациональным, логическим путем. Возникавшие же в процессе познания мифы являлись как бы своеобразным ответом на вопросы по поводу различных непонятных явлений.

Таким образом, мифологию Тайлор отождествлял с «первобытной наукой», или наивным донаучным способом объяснения окружающего мира. В результате возникало некоторого рода противоречие: с одной стороны, подобные воззрения предполагали научный подход к изучению мифологии, а с другой – создавая впечатление исчерпывающего объяснения мифа, по существу, приводили к его полному развенчанию.

Существенные изменения в анимистическую теорию Тайлора внес Дж. Фрейзер, который считал универсальной формой мировоззрения древних магию. Ее он и противопоставил анимизму Тайлора. По мнению Дж. Фрейзера, магия, религия и наука являются последовательными этапами развития мировоззрения. Миф ученый рассматривал не как сознательную попытку объяснения окружающего мира, а как осмысление определенного магического ритуала.

Фрейзер внес немалый вклад в развитие мифологической науки благодаря своим обширным исследованиям, материалом для которых служили различные источники – от древних рукописей до личных сообщений этнографов и миссионеров. Основное внимание ученый уделял изучению мифов, связанных с аграрными календарными культами умирающих и воскресающих богов.

Результаты исследований нашли отражение в работе Дж. Фрейзера, которая получила название «Золотая ветвь». Впервые книга была издана в 1890 году, а ее двенадцатитомное издание вышло в свет в 1907–1915 годах.

Идеи Фрейзера послужили отправной точкой для распространения ритуалистической доктрины, которая была взята за основу так называемой кембриджской школой классической филологии. Среди ее представителей следует назвать Д. Харрисона, Ф. М. Корнфорда, А. Б. Кука и Г. Марри. Так же как и Дж. Фрейзер, в своих исследованиях эти ученые исходили из безусловного приоритета ритуала над мифом и именно в ритуалах видели важный источник развития религии, философии и искусства Древнего мира.

Крайний ритуализм характерен для работ Ф. Рэглана, который все мифы отождествлял с ритуальными текстами, а те, которые были оторваны от обряда, относил к сказкам или легендам. В течение последних десятилетий был написан ряд работ, содержащих критическую оценку крайнего ритуализма. Они принадлежат таким ученым, как К. Клакхон, У. Баском, В. И. Гринуэй, Дж. Фонтероз и К. Леви-Строс.

Австралийский этнограф Э. Станнер, занимавшийся исследованием мифологии северо-австралийских племен, установил, что у них существуют мифы и обряды, не связанные друг с другом. Тем не менее это обстоятельство не мешает мифам и обрядам иметь одинаковую структуру.

Английский этнограф Б. Малиновский стал основоположником функциональной школы в этнологии. В своей книге «Миф в первобытной психологии», опубликованной в 1926 году, ученый обосновал идею, согласно которой в архаических обществах миф не был средством познания человеком окружающего мира, а выполнял чисто практические функции, т. е. служил для поддержания традиции и непрерывности племенной культуры, устанавливал определенные правила поведения и укреплял мораль. По мнению Малиновского, миф – это не простое повествование с выраженным в нем аллегорическим или символическим значением. Архаическим сознанием он воспринимался как своеобразное устное «священное писание», как некая действительность, способная оказывать влияние на судьбы людей и мира.

В отличие от английской этнологии, которая рассматривала первобытную культуру с точки зрения индивидуальной психологии, представители французской социологической школы, в частности Э. Дюркгейм и Л. Леви-Брюль, ориентировались на психологию коллектива.

Дюркгейм попытался найти новое обоснование проблеме соотношения религии, мифологии и ритуала. Согласно его теории, религия, неразрывно связанная с мифологией, противостоит магии и отражает в себе коллективные представления.

В поисках элементарных форм религии и мифологии Дюркгейм обратился к тотемизму и показал, что тотемическая мифология служит поддержанию родовой организации.

Дальнейшие исследования в области изучения мифологии были направлены на решение проблем, связанных со спецификой мифологического мышления.

В своих работах, написанных в 1930-х годах, французский этнолог Леви-Брюль исследовал специфику первобытного мышления и определил его отличия от мышления научного. Первобытное мышление он считал «дологическим». «Дологический» характер мифологического мышления проявляется, прежде всего, в несоблюдении логического закона «исключенного третьего»: объекты в мифах могут быть одновременно и самими собой, и чем-то иным.

Коллективные мифологические представления Леви-Брюль считал предметом веры, а не рассуждений. Первобытный человек воспринимал мир единым, не отделяя реального от сверхъестественного. При этом место логических умозаключений занимали эмоциональные и моторные элементы.

Согласно теории Леви-Брюля, в отличие от более позднего логического мышления, основанного на причинно-следственных связях, первобытное мышление опиралось на «закон сопричастности». По его мнению, мифическая сопричастность существовала между тотемической группой и определенной страной, между страной и лесами, реками, цветами, мифическими животными и т. п. Пространство в мифологии отличается неоднородностью. Время также наделено различными качествами и свойствами.

Леви-Брюль показал, каким образом мифологическое мышление делает обобщения, используя для этого знаки, но продолжает оставаться конкретным. Однако, акцентируя свое внимание на эмоциональных импульсах и коллективных магических представлениях, ученый не оценил своеобразной логики мифологического мышления, его интеллектуального характера.

Интересно, что в конце жизни Леви-Брюль пришел к выводу о несостоятельности своей идеи и заключил, что во все времена первобытное и логическое мышления существовали параллельно.

Немецкий философ Э. Кассирер разработал символическую теорию мифа, которая позволила углубить понимание интеллектуального своеобразия мифологического мышления. По мнению Кассирера, мифология потому является символической, что конкретно-чувственное мышление способно обобщать лишь через систему знаков, или символов. Иначе говоря, конкретные предметы могут символически заменять другие предметы или явления, не утрачивая при этом своей конкретности. Поэтому мифическое сознание философ сравнивал с кодом, к которому нужно подбирать ключ.