Попробуй еще раз (СИ) - Страница 65

— Мы, наверное, пойдем, — сказал Люциус, неуверенно подходя к Марволо и нервно косясь на змею. Ни одного хорошего воспоминания связанного с этой рептилией в его памяти не было.

— Да, если вы не против, — согласно кивнул Марволо.

— Что собираетесь делать? — спросил Северус.

— Недельку отдохнем, а там… выборы на носу… — ответил Люциус, подхватил Марволо под локоть и повел к камину.

— Гарри, — обернулся Гонт, — я совсем забыл тебя поблагодарить.

— Не стоит, — отмахнулся Поттер, — сдержи клятву, большего мне и не надо.

— Сдержу.

====== Глава 34 ======

Как это ни странно, но исчезновение Дамблдора не принесло за собой ничего, совершенно ничего. Его даже почти не искали, так, слегка интересовались, но не более. Кто-то кому-то в Министерстве сказал, что Альбуса видели в Европе, потом кто-то другой услышал, что Дамблдор уехал в Китай, еще кто-то краем глаза вроде бы видел Альбуса в Африке и так далее. Людские слухи, тонко направляемые Лордом Малфоем, единогласно отправили Альбуса на заслуженный отпуск и в путешествие. Тем более что он и сам пару раз намекал Минерве, что устал и не хочет тянуть столько обязательств, о чем она и сообщила главе Попечительского Совета. А что исчез внезапно? Так все знали насколько эксцентричен был Альбус. Так что по возвращении в школу ни у Гарри, ни у Северуса не возникло никаких проблем.

Минерва в этот раз не оказалась сильно замешана в делишках Светлейшего или не успела, так что Гарри и не пытался противиться ее директорству. Госпожа ему явно дала понять, что самые важные изменения уже произошли, а влиять на ситуацию, мстить друзьям-врагам, что предали его в прошлой жизни и прочее, Гарри не хотелось. Он наслаждался ЭТОЙ жизнью. У него были НАСТОЯЩИЕ друзья. Он любил и был любим. А все остальное его почти не волновало. За очень малым исключением.

А школа менялась. Пусть и не моментально, не сиюминутно, но менялась. Это было незаметно глазу, это было… словно следить за цветком — как он распускается: уследить невозможно, но, если посмотреть через время, то видно, что лепестки все больше раскрываются, превращаясь из сжатого кулачка в прекрасный цветок. Так и Хогвартс. Заметить, как заживают трещины на его древних стенах, было невозможно, но спустя несколько месяцев стало ясно, что волшебная школа словно выздоравливает. Гарри, видевший оплетенный черными цепями алтарь, понимал, что не только маги избавляются от влияния Дамблдора, но и Хогвартс восстанавливает былое величие, скидывая сковывающие его цепи, становясь именно таким, каким его задумывали Основатели.

Ронни менялся семимильными шагами. Без крикливой матери, без отца, не могущего подать собой пример поведения настоящего мужчины, без шпыняющих его братьев и плаксивой требовательной сестры он становился тем, кем должен был — интересным и перспективным молодым магом. Ошейник, охватывающий его шею, истончился, стал пусть и плотной, но тряпочкой, и Ронни, веривший Гарри без оглядки, делал все для того, чтобы от него избавиться как можно быстрее. Он верил, что Поттер не вернет его в его прежнюю семью. И пусть у него были родственные чувства ко всем Уизли, но назад он не хотел, вдруг явственно понимая, что там у него нет будущего. Там он был бы шестым неважным сыном, может, его бы взяли в Аврорат, что было бы пределом мечтаний, но, скорее всего, он так и остался бы рядом с родителями, работал вместе с отцом, женился бы, если бы смог, на копии своей матери и не знал, что рядом есть совсем другая жизнь.

Блейз и Драко не торопились переводить свои отношения в более романтическую плоскость. Они поговорили и решили, что спешка тут неуместна. Они, конечно, согласились на помолвку и хотели ее оба, но… Оба думали, присматривались, пытались представить, на что будет похожа их совместная жизнь через десять или двадцать лет. Да и Гарри советовал им хорошенечко обдумать предстоящий шаг. Так что дальше пары невинных поцелуев юноши решили не заходить. Они становились по-настоящему близкими друг для друга, родными. Любовь, конечно, хорошее чувство, но для крепкого брака одной ее недостаточно. Дружба, взаимное уважение, одинаковые интересы — вот та основа, которую они прежде всего стали укреплять.

Невилл невзвидел белый свет! Он-то был уверен, что воспитывался именно так, как и положено наследнику древнего рода, но оказалось, что все его знания настолько поверхностные, что и говорить об их наличии не стоило. Репетитор был с ним рядом и днем и ночью — артефакты ведь не спят — заставляя думать над каждым поступком и даже над каждой мыслью. Поначалу Невилл ненавидел Поттера всей душой, неистово и обжигающе горячо, но… Несколько вразумляющих сеансов розготерапии, часовые лекции о правах и обязанностях вассала, и его мнение изменилось. Да и сам он начал меняться. Вдруг открылись глаза на совершенные проступки, на (о ужас!) попытку убийства, на вызывающе-высокомерное поведение. И до Невилла дошло, что он еще легко отделался. И пусть он не мог видеться с бабушкой, пусть в огромном крыле, отведенном специально для него, он был совершенно один, но по прошествии полугода Лонгботтом стал совсем другим. Здесь, в Певерелл-гарде, не перед кем было строить из себя героя, и он смог признаться сам себе, что подобная перспектива, хоть он и бахвалился своим геройским статусом, его пугала до дрожи и истерики. Просто было выставлять себя храбрецом перед сокурсниками, просто было вышагивать по Хогвартсу, выпятив грудь, но даже намек на вероятную встречу с Волдемортом вгонял его в ужас. Если уж быть совсем честным, то директор, умело подталкивавший его к «героическим поступкам», пугал его не меньше. Может, именно поэтому он безропотно исполнял назначенную роль? Может, именно поэтому испытал ни с чем не сравнимое облегчение в тот момент, когда узнал о победе Поттера? Может, из-за этого и толкнул Гарри, чтобы навсегда избавиться от кошмара? Но здесь, в Певерелл-гарде, над ним не довлел железный авторитет бабушки и не сжимала горло хватка директора. Здесь, по сути в плену, он впервые за последние несколько лет почувствовал себя свободным, как бы смешно это ни выглядело. И Невилл пообещал сам себе, что сделает все, чтобы быть достойным титула Лорда и положения вассала великого рода.

Марволо, легализовавшийся в магической Британии с помощью Люциуса, не полез в дебри политики, как этого ожидал Гарри. Он даже за министерское кресло бороться не стал, отдав всю свою поддержку Лорду Малфою. Все-таки у того уже был и политический вес, и известность, пусть и не самая светлая. Так что при самом небольшом давлении и небольших взятках пост министра впервые за долгое время достался не просто волшебнику, а чистокровному аристократу — знающему не только людские, но и магические законы. А Марволо посредством Люциуса добился пересмотра дел азкабанских узников, не только своих пожирателей, а всех, кто там находился. Не сказать что все поголовно оказались белыми и пушистыми, но были и невиновные сидельцы. Женщин, коих в этой страшной тюрьме было всего три, вообще перевели в другое место. Все-таки негоже так жестоко наказывать возможных продолжательниц рода. Всех Пожирателей, кого удалось освободить, Марволо, с позволения Поттера, забрал в Каменный остров, где те приходили в себя. Метки больше не туманили им головы, ужасы заключения включили на полную мощность инстинкт самосохранения, так что сидели тихо, поправляя здоровье. И, как только приходили в себя, то тут же отправлялись по родовым мэнорам. Дела, долгое время пребывавшие без хозяйского пригляда, теперь требовали постоянного внимания. Пророк, расписывающий возможные ужасы от освобождения такого количества одиозных личностей (одна Белла Лестранж приводила Риту Скитер в истерику), так и не дождался предрекаемых с его страниц ужасов. Ни Белла с мужем и деверем, ни кто-либо другой, не стали нападать на беззащитных граждан, пытать, увечить и прочее. Ажиотаж сошел на нет и утих.

Спустя три года Люциус, будучи давно в разводе с Нарциссой, которая уехала в Европу и возвращаться не желала, удивил всех, объявив о помолвке с никому неизвестным Марволо Гонтом.