Пополам (СИ) - Страница 38

Догадка моментально вспыхнула в голове: а что если ключ как-то связан с мифической лестницей? Не смог скрыть осуждающего взгляда, обращенного на ор пними. Как она могла скрыть что-то подобное? От меня — от своей единственной половины, одобренной самими Богами! Неужели она могла мне не доверять? Осознание такой простой истины непременно отразится болью во взгляде, поэтому поспешил перевести его куда угодно, только не на Сейю. Не хотелось, чтобы такой неожиданный момент единения был омрачен взаимным страданием, только не сейчас, когда происходящие и так выходило за рамки возможного.

Утонув в пучине своих мыслей, не сразу заметил, как ор пними беспомощно сделала шаг ко мне, а после, видимо, не дождавшись или же не увидев реакции на свое приближение, взяла меня за руку. Аккуратные пальцы сжали кисть в просящем жесте:

— Мне страшно, — произнес такой уже родной голос.

— Не бойся, я с тобой. Помни: всегда рядом, — и сжал ладонь в ответном успокаивающем жесте.

Почему-то показалось жизненно необходимым напомнить Сейе о своем постоянном присутствии в ее жизни, мыслях. Незримый, я все равно всегда был рядом с ней и никогда бы не оставил, тем более перед лицом такой пугающей своей непонятностью ситуации.

Спустя несколько секунд пантера выпрямилась, мышцы изящной волной перекатились под иссиня-черной шерстью, когда животное отступило на несколько шагов назад, то ли приказывая, то ли прося нас двинуться дальше, к храму. Двенадцать мраморных ступеней с кое-где отвалившимися кусками вели к мечте, причем буквально. Странно осознавать, что мы оказались здесь не чтобы попросить Богов о чуде рождения, а чтобы узнать причину, по которой они отняли у нас свой величайший дар — единение. Рука об руку с ор пними двинулись к ступеням, но лестница была довольно узкой для двоих, и я пропустил Сейю вперед: если она вдруг оступится, то тут же смогу поддержать. Кроме того, мне хотелось защитить свою женскую ипостась от оставленного позади хищника, ведь до сих пор оставалось загадкой, кто он и что здесь делает.

Пока мы медленно поднимались вверх, я все больше убеждался в необычности произошедшего: начиная от несостоявшегося «ор эйн соф» и до физического разделения здесь, на горе. Сможем ли мы стать единым после или так навсегда и останемся позорными половинками одного целого, которые могут коснуться друг друга, но не могут быть частью чего-то большего? Как такое вообще возможно? Жить без единственной родственной души, без ощущения ее постоянного присутствия в своих мыслях, без возможности разделить на двоих и боль, и счастье, и страдание, и радость? Без острой жизненной необходимости всегда быть рядом, всегда оставаться едиными и неделимыми? Это не только позор, это непреодолимое страдание, которое болью отдавалось во всем моем существе при одной только мысли о подобном исходе. Нет! Я не смогу так жить! Если придется, то готов вымаливать у Богов прощение за какой бы то ни был проступок, хоть на коленях, хоть смиренно опустившись на четвереньки и касаясь лбом мраморного пола, только бы они даровали нам жизненно необходимую возможность полного и безграничного единения душ.

Полностью погрузившись в свои мысли, не заметил, как идущая впереди ор пними оступилась на самом верху и начала падать, поэтому вместо того, чтобы неловко поймать ее, уверенно и мягко подтолкнул ладонью в спину, даря утерянное равновесие. Жаль только, духовная стабильность не могла вернуться от такого простого жеста.

И вот подъем наконец завершен. В лучах заходящего солнца, сверкая своими колоннами, перед нами возвысился храм богини Гейи. Оглядевшись, заметил часы, несколько деревьев, а откуда-то издалека раздавалось журчание скрытого от глаз водопада.

— Ты готов? — голос ор пними дрожал, так что поспешил снова взять ее за руку. Выразить поддержку иным образом сейчас не хватало моральных сил.

Не было нужды ждать или откладывать неизбежное; так или иначе нам необходимо попасть в храм и поговорить с Богами. Поэтому думал было за руку потянуть Сейю внутрь, но внезапно меня ослепил яркий белый свет, который заставил зажмуриться на секунду. Спустя несколько томительных мгновений это прошло. Удивленно посмотрел вперед, но там был лишь белый туман. Странно. Мотнув головой, отринул наличие еще одной необычной детали в нашей жизни и смело шагнул вперед, чувствуя в ответ слабое пожатие, а после и удивленный сдавленный вскрик. Прежде чем успел оглянуться на ор пними, перед нами предстали они.

Как описать то, что испытывает самое ничтожное существо на планете перед ликом Творцов-Вседержителей? Тех, в чьих силах отнять жизнь по щелчку безжалостных пальцев и даровать великое счастье по небрежному кивку? Их было трое, и я даже не знал, в таком случае кого благодарить, что перед нами не предстал весь пантеон, но тем не менее, даже такого скромного числа с лихвой хватило, чтобы в достаточно большом храме стало тесно.

Впереди стояла вечно молодая Гейя, ее легко было узнать по струящемуся зеленому платью, которое отличалось цветом свежескошенной травы. Голубые глаза лучились добротой и какой-то первородной мудростью. Длинные каштановые волосы Богини легкими волнами ниспадали вниз, доходя почти до середины бедра, и если приглядеться, то можно было заметить цветы, вплетенные в них по всей длине. По правую руку от нее стоял Эйта. Его черные одеяния и резко контрастирующие с ними яркие короткие светлые волосы выдавали правителя подземного царства. Взгляд темных и бездонных, словно самые глубокие ямы, глаз был пристальным, немного осуждающим, но не злым. Стоящего по левую руку Бога невозможно было не узнать, ведь это наш покровитель – Сефланс. Его светло-серая хламида, скрепленная на правом плече темно-красной брошью в форме языков пламени, собралась складками, когда он в осуждающем жесте скрестил руки на груди. Глаза цвета предгрозового неба смотрели неодобрительно, и от этого взгляда становилось невыносимо стыдно, как будто мы не оправдали ожиданий своего благодетеля. Если бы не знал, где мы находимся, или легкое белое свечение, исходящее ото всех троих, было совсем незаметным, то я мог бы подумать, что перед нами обычные андрогины. Со странной манерой одеваться и необычной внешностью, но андрогины, а никак не Боги.

Непонятно почему среди этих троих не было Менфры. Видимо, размер проблем, которые необходимо решать небожителям в свой год, чересчур велики и требуют неустанного внимания, чтобы она могла заниматься разбором нашего тривиального случая. С другой стороны, это даже хорошо, что Богиня мудрости обошла эту встречу стороной: все-таки многим нашим поступкам не доставало дальновидности ввиду обрушившегося несчастья и многих испытаний, а такое поведение заставило бы лишний раз краснеть перед всевидящим оком покровительницы ремесел.

— Сейлем, рожденный под созвездием сизокрылого дракона в год покровительства Сефланса, — спокойно произнесла Гейя.

Я не знал, нужно ли просто кивнуть или что-то ответить, поэтому, спустя несколько секунд, уже открыл рот, чтобы подтвердить нашу личность, когда Богиня повелительно подняла ладонь, призывая к молчанию.

— Говорить будет рожденный первым.

Я кивнул и мимолетом бросил взгляд на ор пними, которая облегченно выдохнула, но тут же поспешила ободряюще сжать мою ладонь. Богиня тем временем чуть повела в воздухе рукой и, прорываясь сквозь мраморный пол храма, толстые ветки сплелись в некое подобие стула с высокой спинкой и массивными подлокотниками, на который величественно опустилась Гейя. Эйта же занял тяжелое светлое кресло, появившиеся из воздуха, рядом со стулом, по его небрежному щелчку пальцами.

— Так как этот андрогин был рожден в год, которому покровительствуешь ты, то говори, — обратился Бог подземного царства к оставшемуся стоять Сефлансу.

Сделав несколько стремительных шагов вперед, тот взял слово:

— Мне стыдно признавать, что мой протекторат может распространяться на столь невежественного и импульсивного андрогинна, как Сейлем, — с горечью начал наш покровитель. Его серые глаза пронзали насквозь. – Как мог ты отправиться в священное паломничество, не пройдя обряд инициации, чтобы своим незавершенным видом осквернить этот величественный храм? Какое право имел врать на этом пути окружающим, даже собственной семье? – взгляд разгневанного божества перебегал с меня на Сейю и обратно. – Как ты посмела утаить от своей ор пними секрет Аскен Пет? – обличающее произнес Сефланс, смерив взглядом мою женскую ипостась. – Как ты мог позволить недоверию смертельным ядом заползти в твои мысли, тем самым оскверняя саму идею «ор эйн соф»? — теперь поток его злости снова обрушился на меня. — Может быть вам вовсе и не нужно становиться единым целым? Ведь именно на это указывает ваше нынешнее состояние!