Пополам (СИ) - Страница 31

Громкий хруст от титанического веса каждой из ног, которые медленно переставлялись по снегу. Ноздри шумно вбирали воздух глухими горстями. Я старалась не дышать, но сердце в груди мелко дрожало и своим трепыханием закладывало уши. Удар, ещё один. И вот я ощущаю, как в нескольких метрах от меня завибрировала земля. Несмотря на холод, моё тело источало небывалое тепло, вызванное адреналином. Последняя мысль пронеслась в голове: «Зря я подумала о везении». Пути Сатре неисповедимы, а он любит играть со своими детьми. Началась фаза под скромным названием «попытки выжить любой ценой».

ЛЕМ

Восхождение на вершину Айтоми в среднем занимало около четырех месяцев, то есть столько же, сколько пересечение пустошей Бесконечного Мочания и Ледяных лесов. Каждый отрезок пути хранил свои собственные опасности и неожиданности, начиная от безобидной ночи под открытым небом в пустошах, когда просто было негде укрыться, и заканчивая вполне себе серьезным падением в болото (ор пними сообщила об этом в очередной своей короткой записке) или встречей с ледяным великаном.

Меня радовало, что большинство неприятных неожиданностей все-таки пришлись на мои дни и я смог оградить Сейю от сильных потрясений. Но невозможность быть рядом и высказать ей слова поддержки сводила с ума на протяжении всех этих долгих месяцев. Срок, отведенный нам для посещения могилы родителей, давно истек, и я даже не представлял, что скажет на это Кэйафас, когда мы вернемся. Если мы вернемся. Меня начали посещать тяжелые и темные мысли о том, что слияние может все же не случиться и Боги окажутся бессильны. Есть ли тогда смысл возвращаться? Ведь не пройдя “ор эйн соф”, мы станем всеобщим посмешищем. Не лучше ли тогда укрыться где-нибудь в глуши, вдали от пересудов? Да даже в Ледяных лесах я сумею построить дом и обеспечить нас пропитанием и защитой. Но пока эти мысли были не более, чем проявлением страха и в какой-то степени слабости, поэтому ни одна из них не увидела свет и не потревожила Сейю.

Не знаю, что терзало или мучило ор пними, но заветный мешочек, ни слова о котором так и не было написано, казалось, с каждым шагом становился все тяжелее и тяжелее, тем самым увеличивая пропасть недоверия и непонимания между мной и Сейей. Иногда мне хотелось случайно обронить его в какой-нибудь глубокий сугроб, просто неудачно вытащив теплую мантию или оружие, но что-то останавливало от такого поступка: то ли глупая уверенность в том, что ор пними обязательно о нем расскажет, то ли просто нежелание признавать самого наличия вещи, способной разобщить и так разделенные части одного целого. Поэтому я стойко продолжал игнорировать желание потерять бархатный мешочек.

Вдруг левая нога потеряла опору, и я повис на одних руках, так как правая сандалия тут же соскользнула с неудобного выступа. Не стоило, наверное, предаваться размышлениям о посторонних вещах, вися в нескольких тысячах метров над землей. Медленно выдохнув и задушив в зародыше поднявшую голову панику, вдохнул и, подтянувшись на руках, после нескольких минут томительных поисков нашел опору для ног. Очистив голову от мыслей, продолжил карабкаться вверх на протяжении еще нескольких часов. Лишь когда день перевалил за половину, наконец выбрался на новый участок пешей тропы. Дело в том, что подъем на вершину горы не был однородным, и где-то можно было идти совершенно спокойно по широкой дороге, а где-то приходилось взбираться по отвесному склону, цепляясь на уступы и уповая на волю Богов.

Высота Айтоми составляла около семи тысяч метров над уровнем моря, однако подъем занимал целых четыре месяца, а все потому, что, во-первых, часто приходилось карабкаться вверх, а это выматывало почище простой пешей прогулки, а, во-вторых, нужно было останавливаться на определенных участках пути, чтобы организм смог привыкнуть к новому уровню кислорода, ведь, приближаясь к вершине, воздух становился все разряженней, и значит, дышать было тяжелее. Иногда приходилось под ночь возвращаться на более ровный и уже пройденный участок только потому, что выше кружилась голова, сообщая тем самым, что организм еще не привык к такому неплотному воздуху, и невозможно было идти дальше. Либо же начинался отвесный участок, а взбираться в темноте - это чистой воды самоубийство. Кроме этого, подъему сильно мешал ветер, который с каждым метром вверх увеличивал свою скорость. Я проводил измерения, когда было время, и неровным почерком записывал их на последней странице фолианта. Где-то в глубине души верил, что однажды мы повторим этот путь, но уже для того, чтобы попросить Богов о чуде - рождении ребенка. Поэтому короткие записи, которые теперь покрывали половину последней страницы, были своего рода подспорьем для будущего повторного восхождения.

Поплотнее закутавшись в мантию, так как приближение к вершине говорило и о понижении температуры тоже, двинулся вперед по узкой тропе, уповая на то, что смогу найти надежное укрытие на ночь. Конечно, пока ни один хищник не напал на нас на горе, но исключать этого не стоило. И так из слишком большого количества опасностей нам удавалось выкручиваться просто чудом на протяжении последних десяти месяцев пути. Единственное, что неизменно поддерживало во мне силы двигаться дальше после всех выматывающих встреч и дней пути, - это желание воссоединиться с ор пними и осознание того, что большая часть маршрута уже позади. Сейчас оставалось всего около двух месяцев пути. Два месяца — и мы на вершине, в храме. Там и дышать станет легче, и с едой дела будут обстоять лучше, и температура на удивление всем природным законам наверняка станет более приемлемой. Сильнее закутавшись в мантию, чтобы стало теплее, продолжил медленно продвигаться вперед, стараясь держаться склона горы, чтобы шальной порыв ветра не стащил меня вниз и не сбросил в бездну.

Теперь мысли текли спокойно, и само собой, что перед глазами всплывало самое пугающее событие, которое пришлось нам пережить в царстве вечного льда и снега, - встреча с ледяным великаном. Даже представить сложно, как ор пними удалось наткнуться на этого исполина и как она умудрилась остаться незамеченной. Знаю только одно: я проснулся среди густых веток заснеженного дерева, крепко привязанный за руки к стволу. Осмотрев узел, пришел к выводу, что его сделала Сейя, так как он не позволял свалиться с дерева, но при желании можно было легко освободиться. Неужели она провела всю ночь без сна и таким образом просто не давала себе свалиться с дерева, если вдруг задремлет? И тут откуда-то донесся звук, больше напоминающий раскаты грома. Прислушавшись, с ужасом осознал, что это храпит поблизости огромный исполин. Спина мгновенно покрылась холодным потом и если бы не веревки, которые все еще были привязаны к рукам, то от неожиданности я бы свалился с дерева и наверняка привлек к себе внимание. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, постарался унять участившиеся сердцебиение и успокоиться. Надо действовать продуманно, ведь, видимо, ор пними неслучайно побоялась принимать какие-то серьёзные шаги и в итоге оставила это на меня. Теперь я не мог ее подвести.

Аккуратно и как можно тише отвязал веревку от рук, смотал и уложил её в обнаружившиеся тут же сумки, которые были спрятаны чуть выше в ветвях. Когда за ними потянулся, то от неосторожного движения часть снега ссыпалась на меня, но я даже не обратил внимания, так лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Вещи пришлось убрать на прежнее место и аккуратно закрепить ремнями. Стоило взобраться повыше и оценить обстановку с верхушки дерева, благо, оно оказалось достаточно высоким и крепким для подобного рода действий. Спустя двадцать минут я был уже достаточно высоко, и, вдохнув, раздвинул ветки, которые пока скрывали от моего взора происходящее. Солнце еще не взошло, и весь окружающий мир таился в легкой предрассветной дымке. Деревья и снег из-за такого эффекта казались не белыми, а серыми. Однако не заметить вздымающуюся гору буквально в ста метрах от дерева было невозможно. От размеров существа меня снова прошибло холодным потом, а все тело на несколько секунд сковало ужасом, да так, что невозможно было пошевелить даже пальцем.