Попаданка против, или наследник для дракона (СИ) - Страница 6

— А как же мой дом, жених? — карие глаза Фисы наполнились слезами, носик покраснел.

— Выбора нет. Ты или сидишь в темнице в роли заложницы, пока меня не оплодотворят, или уходишь со мной, но служанкой принцессы.

— Оплодотворят? — округлила глаза Фиса.

— Да, — до меня дошел смысл сказанного, и я в ярости сплюнула. — Дьявол! Какое противное слово, чувствую себя свиноматкой! Слушай, а что за клеймо ставят?

— Клеймо? — ужаснулась Фиса. — Но… это же так больно.

— Твою ж мать!

Но стражники уже притащили откуда-то жаровню с углями, ведро с водой и фигурку на длинной ручке. Меня усадили на стул, захотели привязать, но я вырвалась и завопила.

— Требую оракула! Немедленно! Не дам свое тело для наследника, пошли все в баню!

— Держите ее.

Меня схватили, прижали к стулу, но я пустила в дело все: голос, ноги, руки и зубы. Парочке охранников прилетело так, что они бросили со мной бороться.

— Шальная девка! — заревел громила и приказал: — Стойте!

Меня отпустили, я схватилась руками за грудь: лямки топа порвались и висели тонкими ниточками, ткань едва держалась на теле. В наступившей тишине было слышно, как рыдает в клетке Фиса, которую снова запихали туда, чтобы не мешала.

— Вот так-то лучше!

Стражники посовещались и все же привели старика жреца.

— Госпожа, таковы традиции.

— А мне насрать с высокой колокольни. Мое тело и не дам его портить. Вы хотя бы представляете, что за брачная ночь будет у Его Высочества, если жена начнет корчиться от боли вместо того, чтобы выполнять супружеский долг.

— Вам не надо его выполнять, лежите смирно, все сделают за вас слуги.

— Твою ж мать!

У меня больше не было слов, только эти выплевывала, иначе задохнулась бы от переполнявшей меня ярости. Но мне нужно было выиграть время. Я прекрасно понимала, что от боли не смогу отреагировать в нужный момент на опасность. А если во дворце меня захотят убить, вообще не буду сопротивляться.

— Держите ее!

— Н-е-е-е-т…

Я завопила во все горло, забилась. Громила, уже получивший от меня ногой, старался держаться подальше, зато двум другим досталось. Еще и Фиса от страха подвывала.

— Чего возитесь? — рявкнул знакомый голос. — Сколько можно ждать?

— Господин оракул! — завизжала я. — Не получится зачатия, я же сдохну от боли!

— Другие не сдохли.

— Как раз одни покойницы! Сделайте в этот раз все по-другому, клянусь, будет результат!

Оракул поднял руку, останавливая тюремщиков. Те отпустили меня, я выдохнула, встряхнулась, встала и едва успела подхватить топ: ткань едва держалась на груди, юбка сползла, открыв кружевные стринги.

— Фу, неряха какая! — скривился оракул. — отведите ее в купальни.

— Нас. Я без Фисы никуда не пойду.

Уголки губ оракула поехали вниз, и он махнул рукой. Ему явно надоело со мной воевать, да и время поджимало, как я поняла. Этой ночью я должна отдаться принцу. Что б было пусто этому уроду! У него хотелка хотя бы работает?

Но задать этот вопрос было некому. Даже если не работает, это не мое уже дело. Я взяла Фису за руку и повела за собой.

Стражи, как послушные щенята, потянулись следом.

Мы вышли из здания тюрьмы, и я зажмурилась от слепящих лучей солнца. Тепло окутало озябшее тело. Еще немного, мы бы с Фисой превратились в сосулек, хотя адреналин и горячил кровь изнутри.

Я с любопытством оглядывалась. Площадь перед темницей наводила ужас. Повсюду виднелись темные пятна, ошметки какой-то грязи, а чуть поодаль находился помост.

— Это что? — шепнула я, показывая на пятна, подозрительно напоминавшие кровь.

— Н-не знаю, — заикаясь, сказала Фиса и крепче вцепилась в меня.

— А там?

— Лобное место. Там казнят.

— Не на центральной площади? — я старательно напрягала мозги, вспоминая нравы средневековья.

— На центральной казнят самых отъявленных преступников, а все мелкие наказания здесь.

— Это какие?

— Удары палками, превращения, подвешивание вниз головой под палящим солнцем.

— Превращения? А это что за зверь?

— Ну, таково наказание за преступление против животных. Человек становится на время кем-то другим.

Я передернулась от ужаса и отвращения, представив, как лаю собачкой у ног того же принца. Р-р-р, я бы добавила ему неприятностей!

В принципе, тот удел, который меня ждал, вовсе неплох. Буду править страной, наслаждаться роскошью и покоем. А то, что муж уродлив, ничего, и к таким привыкают. Я читала, что в королевских семьях раздельные покои. Выполнив супружеский долг, мужья развлекаются с любовницами.

Нас провели какими-то тайными тропами и коридорами к купальне. Я ничего не успела заметить, а сопровождение было такое плотное, что убежать по дороге не получилось. Служанки быстро избавили нас от одежды. Брюнетка взяла двумя пальчиками мои стринги и бросила их в огонь очага. Туда же полетел мой топ и шортики.

— Ты что делаешь?

Я кинулась спасать свои вещи, но они уже вспыхнули ярким пламенем. Девушки заставили нас погрузиться в теплую воду небольшого бассейна. Над поверхностью дымился легкий парок, и я наконец почувствовала, что согрелась.

— Алисия, смотри, это что? — Фиса показала на стеллаж, уставленный разными баночками.

Она восхищенно оглядывалась, вскрикивала, охала, настоящее потрясение было написано на ее милом личике.

— Это косметика для волос и тела, — предположила я.— Никогда не пользовалась?

— Что ты! Разве может такую роскошь позволить дочь обычной трактирщицы?

— А твоя мама держит таверну?

— Да. Она сейчас в ужасе, наверное, плачет.

Фиса всхлипнула и залилась слезами.

— Госпожа, вам пора, — наклонилась ко мне служанка.

Она намылила мне голову, потом начала растирать жесткой мочалкой тело. Когда смыли мыльную пену, обернули меня в горячие простыни и начали делать массаж с маслами.

Я расслабилась, закрыла глаза, погрузилась в дрему, жизнь уже не казалась такой убогой. Наоборот, я начала получать от нее удовольствие.

Когда моя кожа и волосы заскрипели от чистоты, мне показали жестом на высокую кушетку.

— А это еще зачем?

Я обернулась, но Фиса куда-то исчезла.

— Его Высочество любит гладеньких девушек. Вам придется потерпеть.

— Вы о депиляции говорите? Так у меня все в порядке, лазерная.

Я подняла руку, продемонстрировав идеально чистую подмышку.

— Но там… — палец служанки упирался в мой пах, — есть еще с чем поработать.

Две девушки подхватили меня и уложили на кушетку. Одна попыталась раздвинуть ноги, но я крепко сжала мышцы.

— Что вы творите? Я не согласна!

Но горничные нажали на какие-то точки у колен, и мои бедра, мерзкие предатели, разложились сами в шпагат.

— Ох! — вскрикнула черненькая в кудряшках служанка. — Вы такая… такая…

— Особенная, — дополнила ее вторая.

Пришлось подчиниться. Сначала было даже приятно: нежную кожу между ног покрыли теплой массой, а потом… Резкий рывок, и купальню огласил мой пронзительный крик.

А этим садисткам было мало. Они суетились между моих ног, переговаривались, словно решали великую задачу, и периодически доводили меня до истерики.

— Еще чуть-чуть госпожа, еще немного, — бормотала брюнетка. — Будущая королева должна научиться терпению.

— Твою ж м-а-а-а-ть, — визжала я.

— У нас, женщин, вся жизнь состоит из боли.

Она была чертовски права. В словах простой служанки содержалась народная мудрость. Болезненные месячные, первая близость, роды, еще роды — жизнь женщины полна страданий.

Наконец экзекуция закончилась. Кожа в паху горела огнем. Девушки смазали ее кремом, и, когда я встала, почувствовала себя уже значительно лучше.

— Теперь принцу будет приятно прикасаться к вам, госпожа, — улыбнулась брюнетка.

— А куда пропала Фиса?

— Не может служанка получать те же процедуры, что и госпожа. Мы показали ей место, где она будет жить.

— А…

— Прошу вас, госпожа, в зал для переодевания.