Понять себя (СИ) - Страница 6

Джулия выслушала его извинения, даже выразила готовность возобновить отношения. Джейсон отказался. Понимал, что и Джулия его не любит. Он, скорее, удобный аксессуар, который еще и выполняет все прихоти. Таким хорошо хвастаться перед подружками — не более того. Этих слов Джейсон не сказал, но мягко сообщил, что возвращаться не собирается. Джулия, конечно, психанула, даже запустила в него букетом цветов, зато сережки с бриллиантами предусмотрительно оставила себе.

Джейсон знал, что прощальный подарок, а также полное признание вины — сгладило расставание. Для Джулии важно, что ее вроде как и не бросили. Вся вина ляжет на плечи Джейсона. Подружки будут утвердительно кивать головами, признавая, что он последняя сволочь.

Стать сволочью Джейсон был согласен. Хотя совесть все равно считала, что он еще недостаточно раскаялся. Но самым ужасным стал тот факт, что в этот раз совесть предпочла говорить с ним голосом матери.

Ты разочаровал меня, Джейсон. Неужели мне придется переложить свои надежды на Дерека?

Джейсон стиснул зубы, невольно ударив кулаком в подушку. Матери здесь нет. Ее здесь нет, а значит, и до Дерека она не доберется. Джейсон повторял себе это каждый день с тех пор, как Дерек переехал к нему.

Но пока поверить не получалось.

— Ты что, снова уснул? — послышался снизу голос Дерека. — Съем все сам.

— Иду, — крикнул Джейсон.

Он с трудом сполз с постели и взял первые попавшиеся футболку и шорты. Душ потом. Сперва завтрак с братишкой.

— Чем будешь меня травить? — выйдя на кухню, поинтересовался Джейсон.

— Аспирин, кофе и сэндвичи, — развел руками Дерек, показав все великолепие их завтрака, — был еще омлет. Но знаешь, такая смерть — перебор даже для тебя.

— Мило с твоей стороны, — Джейсон закинул в себя таблетки, запил водой и взял чашку с кофе.

При взгляде на сэндвичи к горлу подступала тошнота, но он все же решился откусить небольшой кусок.

— Отвезешь меня в колледж?

Джейсон поднял страдающий взгляд на Дерека, но все-таки слабо кивнул, не в силах отказать.

— Шучу, — рассмеялся тот, — и опаздываю на автобус.

Он вытащил из холодильника бутылку с минералкой, прихватил со стола сэндвич и, помахав брату, выскочил из квартиры. Джейсон улыбнулся ему вслед.

Они снова учились общаться и понимать друг друга. И Джейсон осознал, как сильно ему не хватало брата. Всю жизнь он старался заботиться о нем, брал на себя роль идеального сына, во всем потакал матери, лишь бы она не трогала Дерека.

Джейсон прекрасно помнил, как однажды решился на бунт. Дерек тогда очень долго смеялся, глядя на зеленые волосы Джейсона. Этот маленький протест выглядел очень глупо, но он гордился собой. Мать пришла в ярость — отчитывала его, как маленького, хотя на тот момент Джейсону исполнилось пятнадцать. В конце своей пламенной речи она заявила, что в наказание Дерек не пойдет в поход, о котором мечтал уже несколько месяцев. Провинился Джейсон, но наказать мать решила Дерека. Вот тогда он четко понял, что любой его бунт негативно отразится на младшем брате. Уже к вечеру его волосы снова стали идеального цвета. Мать осталась довольна, а Дерек отправился в поход с Чарльзом и его семьей. Сам Дерек так и не узнал об истинных причинах того, почему брат резко передумал быть зеленым.

Тогда Джейсон понял, что готов никогда не бунтовать, лишь бы Дерек сидел напротив и с горящими от восторга глазами рассказывал о том, как классно прошел поход. Что он увидел настоящего оленя, а еще они разводили костер и пели песни под гитару. Джейсон хотел слушать Дерека бесконечно. Его брат должен быть счастлив. А тяжкий груз «надежды семьи Джефферсон» на своих плечах без особого удовольствия носил Джейсон.

Из размышлений о брате его вырвал настойчивый звонок мобильного телефона. Он совершенно забыл, что, вообще-то, должен появиться на работе. Впрочем, плюсы профессии в том, что можно всегда рассказать, как ты в поте лица собираешься корпеть над статьей дома.

К тому же редактора вообще не волновало, где собирался провести свой день Джейсон. Его интересовал завтрашний бал в честь помолвки какой-то известной театральной актрисы. Хотя на деле больше ему хотелось увидеть репортаж с этого мероприятия, а значит, Джейсону придется нацепить свою фирменную улыбку и вновь блистать остроумием в обществе светских львиц.

Бал…

Еще одно не самое светлое воспоминание само собой всплыло в подсознании. Семнадцатилетие старшего сына семейства Джефферсон. Мать не просто ждала это событие, а собиралась отметить с таким размахом, чтобы об этом еще с год говорили все соседи. Джейсон этого не хотел. Как и не горел желанием приглашать в качестве своей пары соседскую девчонку. Нет, Мелисса, бесспорно, подходила ему во всех смыслах этого слова. Тихая, скромная, посещающая церковь, прекрасно готовившая яблочный пирог и до тошноты вежливая. Джейсон не удивился бы, что она еще вышивает крестиком и подкармливает бездомных котят.

— Ты пригласишь Мелиссу, и это не обсуждается, — голос миссис Джефферсон звенел холодом и надменностью.

Она никогда не повышала голоса. Разговаривала со своими детьми так же, как с прислугой или мужем. Не делала различий. Лишь в церкви она преображалась, а при разговоре с проповедником ее голос становился елейным. Миссис Джефферсон в глазах окружающих выглядела идеальной матерью, женой, хозяйкой.

— Но я не хочу. Я могу хоть раз в жизни сделать то, что нравится мне?

Джейсон тогда сам удивился такой решимости. Он хотел устроить вечеринку, пригласить друзей и, может, даже напиться вдрызг, как делали одноклассники. Побыть обычным подростком, а не вальсировать в идеальном черном смокинге с занудой Мелиссой. Хоть раз почувствовать себя живым, настоящим, а не быть «сыном миссис Джефферсон» или «милым мальчиком, но что еще можно ждать от сына Джоан».

— Ну, я же позволила тебе купить Дереку билеты на этот концерт? Слушать подобную музыку — грех.

Мелисса надела белое платье, вежливо всем улыбалась, а Джейсону боялась даже сказать лишнее слово. Сам Джейсон выглядел идеально в смокинге, который подобрала ему мать. И вальс они станцевали великолепно. Джоан прикладывала белый, накрахмаленный платок к уголкам глаз и сетовала, как «вырос ее милый мальчик». Соседки тоже пускали слезы умиления, восхваляя ее материнские качества, а также восхищаясь самим балом, великолепной едой и невероятным садом. Сад являлся предметом отдельной гордости Джоан Джефферсон. Он, как и все в их доме, идеален. А ее кремовые розы вовсе являлись отдельным видом искусства.

Утром Дерек, ездивший на концерт вместо бала, рассказывал Джейсону, как ему понравилось. И как жаль, что он пропустил семнадцатилетие брата. Джейсон же об этом не жалел. Дереку бал наверняка бы не понравился.

Джейсон тряхнул головой, прогоняя воспоминания. Видимо, столь тяжелое похмелье действовало на него негативно, и в голову начинала лезть всякая чушь. Он не имел права жалеть о том, что случилось в его жизни. Он сделал все, чтобы мать не стала слишком рьяно воспитывать Дерека. Все, чтобы брата не коснулись эти «великие надежды».

Он не должен сожалеть о последствиях решения. К тому же надо отдать должное матери — она привила ему хороший вкус.

Смокинг для завтрашнего выхода в свет — идеален.

========== Знакомые ==========

Прием ничем не отличался от сотни других таких же. Ощущая себя неуютно, Джейсон снова поправил смокинг. Такие вечера всегда напоминали ему о родительском особняке. Почему-то назвать то место «домом» не получалось совершенно. Пара милых улыбок, пара незамысловатых комплиментов, всего один бокал шампанского и умение поддержать любую светскую беседу. Джейсон прекрасно знал, как нужно себя вести, как выглядеть. Пожалуй, эти правила, вбитые ему в голову с рождения, нередко помогали в работе.

— Джейсон.

Он даже вздрогнул, когда услышал свое имя, произнесенное очень тихо, казалось, что вовсе на грани с шепотом. Он повернулся и встретился взглядом со знакомыми серыми глазами. Перед ним стояла темноволосая девушка в длинном белом платье. Прекрасный еле заметный макияж, бесподобно подобранные аксессуары. Обычная девушка, с которыми приходили на прием многие «сильные мира сего». Но в ней Джейсон без труда узнал Мелиссу. Дерек что-то говорил об ее помолвке, но Джейсон даже не заострил на этом внимания. Да и брат, вроде, ничего не говорил о том, что она тоже перебралась в Нью-Йорк.