Помоги себе сам (СИ) - Страница 15

Я, конечно же, интересуюсь, как его дела и не случилось ли чего, но Андрей только мнется, и только через несколько секунд наконец выдает:

— Мне тут подсказали, что ты влип в какое-то дерьмо. И, поверь, лучше ты выложишь все сейчас, чем обидишь меня и мне придется самому докапываться до правды.

========== 15. ==========

— Присядь, Андрей, — я поднимаюсь, засовываю руки в карманы и киваю на кресло. — Я все объясню.

— Объясняй, — только хмуро бросает он и садится на стол, проигнорировав мое предложение.

Я делаю шаг к окну, собираясь с мыслями, а потом оборачиваюсь к Андрею.

— Мне предложили купить краденые авто. Я отказался. В чем проблема?

Андрей не отвечает, пилит меня тяжелым взглядом серых глаз и ждет продолжения. Я выдыхаю и добавляю:

— А еще я сдал в аренду помещение, которое долгое время простаивало. Это поможет поднять бизнес.

— Ты не договариваешь, Паш. Там все твои подчиненные только и болтают о том, что ты связался с каким-то мутным типом, чуть ли не бандитом, как из ментовских сериалов, — тон Андрея становится чуточку мягче, или мне просто так кажется.

— Да, арендатор… Не самая приятная личность. Но он платит мне хорошие деньги. Разве деньги бывают лишними?

— Я понимаю, — Андрей окончательно перестает злиться. Устало опускает взгляд. Конечно, он все отлично понимает. И то, как я нуждаюсь в деньгах и то, насколько я готов рисковать ради них. — Я правда переживаю за тебя, Паш.

— Знаю, — подхожу ближе, касаюсь его плеча. Андрей, так и не слезая со стола, тянется ко мне. Я обнимаю его, он обхватывает коленями мои бедра и мы так и замираем, прикрыв глаза. Все это ужасно неправильно. Мы должны больше доверять друг другу, делиться проблемами, а получается так, что у меня просто язык не поворачивается с первого раза все выкладывать начистоту. Как, впрочем, и у него.

Когда он рядом, становится как-то спокойнее. И даже не так чувствуется нервное напряжение, и даже дышится как-то легче. Просто хорошо с ним.

Андрей тянет меня за воротник рубашки, заставляя наклониться, и целует в губы. Я отвечаю, стараясь быть максимально мягким и нежным.

Нас прерывает стук в дверь. Я отстраняюсь, Андрей тут же слезает со стола и отходит к окну.

— Павел Федорович, — секретарша заглядывает в дверной проем. На ней уже куртка, значит, уже собирается уходить — ну конечно, рабочий день уже давно закончился. — Вас там внизу ждет арендатор.

— Передай, что сейчас спущусь, — только коротко отвечаю я, и женщина кивает и уходит.

Вместо того, чтобы спешить к Грише, я подхожу к Андрею. Обнимаю со спины, коротко касаюсь губами шеи сзади. Он вздрагивает, потом накрывает мои руки, сцепленные на его животе, ладонями.

— Мне нужно идти. Подождешь меня здесь? Я недолго. Потом вместе поедем домой, — прошу я.

Андрей только кивает и высвобождается из моих объятий.

Я быстро спускаюсь вниз, прохожу через подсобное помещение и оказываюсь у черного входа. Выскакиваю на улицу с другой стороны здания, спешно натягивая на плечи куртку. Озираюсь. Здесь темно. Где-то рядом гудит неумолкаемая трасса, пахнет отходами из мусорных баков, а слабый свет льется только из съезда на подземный паринкг. Железные ворота подняты только наполовину, так, что проникнуть внутрь можно только немного нагнувшись, а рядом стоят два внедорожника.

На капоте одной из машин сидит Гриша и, как обычно, что-то делает в телефоне. На этот раз он замечает меня издалека. Вскидывает голову и поднимает руку в приветственном жесте. Я подхожу ближе. Выглядит он еще более несчастным, чем утром, а в полумраке увечья на лице кажутся более серьезными.

— Что хотел? — сразу перехожу к делу я.

— Да вот я рубильники там нашел, а как воду в подсобке включить — нет, — отвечает он. Мне кажется, что парень еле заметно дрожит. — Покажешь?

— Ага. Вся коммуналка в стоимость не входит, кстати, — предупреждаю я и киваю на ворота. — Пошли.

Гриша соскакивает с капота, припадает на правую ногу и едва не падает. Я поддерживаю его под локоть, скорее по инерции, чем из искреннего желания помочь — он все-таки удерживается на ногах и тут же отшатывается. Коротко поясняет:

— Болит все тело пиздец как. Я обезбол в последний раз днем пил. Действие заканчивается.

— В больнице лежать не пробовал? — интересуюсь я, чтобы поддержать разговор. Мыслями я сейчас далеко, с Андреем. Дождется ли? Не обидится на мое долгое отсутствие и не уедет ли один? Хотя, он же не чувствительный подросток, так что…

— Времени нет, дела разные… Впрочем, тебе вряд ли интересно, — Гриша будто чувствует, о чем я думаю. Впрочем, тут не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться.

Пригнувшись, мы проникаем под ворота и спускаемся вниз по крутому съезду, подсвеченному одинокой лампочкой-грушей.

— Кстати, что ты здесь делать собрался? — задаю я давно крутящийся на языке вопрос.

— Да так. Склад небольшой, тут и тачки и прочий товар вместится. Ну и вопросы решать тоже можно.

— Давай только без особого палева, — насторожившись, прошу я. — Меня не подставляй, не хочу потом с тобой в одной камере полжизни сидеть.

— Ты че, думаешь, я тут мешки с травой по углам раскидаю и ментов приглашу посмотреть? — он усмехается. — Хотя, если ты хочешь… Любой каприз за ваши деньги.

— Не интересуюсь наркотой, спасибо, — качаю головой я.

— Ну смотри, а то я могу что-нибудь и поинтереснее травы подогнать.

— Сам этой херней травись, — отмахиваюсь я, попутно отмечая, что из подвала слышатся голоса. Когда мы проходим мимо въезда, я замечаю там двух мужчин в темной одежде, один из которых держит в руках тетрадь и что-то записывает, а другой диктует, жестикулирую и указывая пальцем по сторонам. Но нам совсем в другое место. Я тяну на себя дверь подсобки и предупреждаю: — Не споткнись, тут порог.

Но Гриша спотыкается. Отпускает смачное ругательство и виснет на моей руке.

— Чего ты? — щелкаю включателем, чтобы коридор подсветила тусклая лампа.

— Голова кружится, — жалуется и разжимает пальцы.

— Лихачить на дороге не надо, — хмыкаю я, продолжая путь. — Или тебя за дело так, а?

— Базар фильтруй, а, — только огрызается Гриша.

Я и сам ловлю себя на мысли, что перебарщиваю. Я ведь даже не знаю, сколько у этого паренька, который может показаться совсем безобидным, власти, и кто за ним стоит. Лучше и не узнавать.

Наконец я показываю доступ к трубам и бойлер и отворачиваю кран. Гриша кажется совсем слабым и еле соображает, что я ему рассказываю, и мне в конце-концов становится просто его жаль. Предлагаю поискать нурофен или другое обезболивающее, да хотя бы просто принести холодной воды — он сперва отмахивается, потом соглашается.

Мы поднимаемся наверх и оказываемся в салоне. В полумраке зал кажется неуютным: по углам клубятся тени, и даже яркие блестящие автомобили не кажутся такими уж привлекательными.

Гриша садится на помост, где стоит одна из машин, обхватывает голову руками. Я несколько секунд разглядываю его, ссутулившегося, сжавшегося от боли, потом быстро поднимаюсь в кабинет.

Андрея я там, увы, не нахожу. Сердце пропускает удар, сжимаются в кулаки руки, но эта секундная ярость проходит, когда на столе обнаруживается записка «курю на улице, у твоей тачки». Я с облегчением выдыхаю и принимаюсь искать хоть какие-нибудь таблетки в ящике стола.

Времени приходится потратить порядочно. Я тороплюсь, из-за чего все валится из рук, и виню себя, что вообще затеял это. Гриша-то наверняка имеет доступ к очень сильным препаратам, я тут с этими аптечным ибупрофеном мало чем смогу помочь.

Но таблетки наконец обнаруживаются. Я хватаю их, наполняю пластиковый стаканчик водой и спешно спускаюсь вниз.

Гриша так и сидит, понурив голову. Только рядом с ним кто-то есть, и этот кто-то отворачивается и отступает в темноту сразу же, как только я вхожу в зал.

— Андрей? — узнав его даже по очертаниям в полумраке, окликаю.

— Я на улице замерз. Ветер, — из-за высокого потолка голос звучит непохоже, гулко и глухо.