Помоги мне вернуться (СИ) - Страница 7

Она бесновалась на нем, словно обезумевшая наездница, заламывая руки, бешено двигая бедрами, и кричала от наслаждения.

И горько плакала потом, забившись в угол кровати, опустошенная и несчастная, ослабленная оргазмом и болью, нелюбимая самым желанным в мире мужчиной, который на этот раз так и не кончил…

— Не приходи больше, Джон. Не надо. Даже если я буду умолять тебя на коленях.

***

Джон вернулся домой больной и сразу же позвонил Майкрофту.

— Джон! Это вы! — Джон мог поклясться, что услышал в голосе Майкрофта дрожь и слезы. — Вы все-таки позвонили.

— Здравствуйте, Майкрофт.

— Как вы, Джон?

— Все… нормально. Скажете мне что-нибудь?

— Он звонит почти каждый день и спрашивает только о вас.

По позвоночнику Джона пронеслась огненная струя. Он это ясно почувствовал. Одно только слово он окунуло его в водоворот таких безумных эмоций, что Джон задохнулся, оглушенный бешеным стуком сердца.

— Где он?

— Я не знаю… Поверьте мне, Джон.

— Я вам верю.

— Я пообещал ему, что не буду отслеживать его передвижения. Не понимаю, что с ним происходит… Безумие! Он на пределе Джон. Я не помню, чтобы Шерлок так страшно по кому-нибудь тосковал.

Джон без сил опустился на пол. Кровь молотила в висках, глаза наполнялись слезами.

«Мы оба сейчас заплачем…» — мелькнула отдаленная мысль.

— Почему он не возвращается?

— Что-то его удерживает на расстоянии от вас, а что… Ничего не понимаю, Джон. Я в отчаянии! Мы никогда не были особо близки, но всегда знали друг о друге главное. Сейчас я растерян. Он, по-моему, одержим какой-то дикой мистической идеей, и это каким-то образом связано с вами.

— Шерлок всегда был реалистом, — срывающимся голосом возразил Джон, — рассудочным и хладнокровным. Он далек от мистики…

Почему так страшно колотится сердце?!

— Джон, не забывайте, Шерлок шагнул в неизвестность. Этот прыжок…

— В неизвестность? Майкрофт, о чем вы? Не хотите же вы сказать, что все не было продумано вами до мелочей? Никогда не поверю.

— Пятьдесят на пятьдесят, Джон. У нас не было времени на детали. Он действительно мог разбиться и хорошо это знал…

Джону показалось, что он сейчас умрет, такая пронзила боль.

Спутанные волосы, полные страха глаза, тонкие рук…

Нет! Нет!

— Черт бы вас побрал, Майкрофт Холмс. Как вы могли это допустить? — холодно спросил он. И закричал, сжимая кулаки в бессильной ярости. — Как?!

— У него не было выбора, Джон. У нас его не было…

========== Часть 12 ==========

Джон прокручивал в памяти мучительно-бесконечный сюжет, и ему казалось, что этому не будет конца. Всё приобрело новые краски, новые детали, от которых хотелось кричать, хотелось спрятаться, чтобы они не терзали душу так беспощадно.

Он переживал всё заново: вид одинокой темной фигуры, такой знакомой и незнакомой одновременно, ветер, рвущий полы пальто, их последний с Шерлоком разговор и короткое: «Прощай…»

Получается, Шерлок и в самом деле прощался, получается, он и в самом деле не знал, чем все это может закончиться…

Джону было так больно, словно Шерлок прыгнул с крыши во второй раз. Он не понимал, почему все это время даже не пытался ему звонить. Он же видел, как изменился Шерлок, как он был растерян и сломлен, как рвался к нему, как хотел вернуться домой.

Это просто немыслимо! Глупо! Глупо! Глупо!

Обиделся?!

Господи!

Джон метался из угла в угол, закрывая ладонями уши, будто это могло помочь не слышать голос, стонущий в его голове…

Всё это долгое время, с той самой минуты, когда Шерлок разбился, он только и делал, что ждал… Хоронил и ждал, прощался с ним на его же могиле — и ждал!

Ждал, ждал, ждал!

Бессонными ночами стоя возле темного холодного окна, бредя по жизни в полном одиночестве, не имея планов даже на ближайший день и не желая их иметь, безо всякой надежды, вопреки разуму, на грани отчаяния — ждал.

А дождавшись, выпустил из рук. Ведь Шерлок был в его руках, рядом, близко. Растерянный, жалкий, родной.

Живой…

Глупо! Немыслимо!

***

— Майкрофт.

— Да, Джон?

— Скажите ему, что я жду. Прошу вас! Я очень жду его!

— Я скажу, Джон, скажу. Непременно.

***

Теперь они с миссис Хадсон говорили о Шерлоке постоянно. Только о нем и говорили. Как будто прорвало плотину вынужденного молчания, и поток слов, полных любви и надежды, не мог иссякнуть. Джон с нетерпением ждал вечера, чтобы в теплой, уютной кухне миссис Хадсон окунуться в этот поток. Это было теперь самым важным в его жизни, самым долгожданным событием дня.

Они делились воспоминаниями, и Джон поражался, как много он не видел и не замечал из того, что видела и замечала эта мудрая женщина. Их с Шерлоком жизнь была у неё как на ладони, и Джон с удивлением узнавал очень много не только о ней, но и о себе самом.

Ему нравилось видеть себя таким, каким его видела миссис Хадсон: верным и надежным, преданным и любящим.

— Любящим?

— Конечно, Джон. Какой бы смысл вы ни вкладывали в это слово. Вы так сильно его любили!

***

Джон носил в себе это открытие бережно и осторожно.

Как оказалось, любить Шерлока было привычно. Любовь была настолько велика, настолько всецело его заполняла, что он её даже не замечал, как не замечают воздух и свет.

Они просто есть. Обычное дело.

Обычное…

Любовь жила в нем всё это время, а он жил в ней.

Потрясающая простота.

***

Теперь Джон ждал, сгорая от нетерпения. Ему все время хотелось куда-то бежать, волнение сушило рот, сердце сжималось от предчувствия то ли радости, то ли потери, Джон так и не мог разобраться. В той лихорадке, которою он был постоянно охвачен, в чем-либо разобраться было почти невозможно.

Бежать, бежать, бежать — это стало привычным его состоянием. Душа рвалась в неизвестность, рвалась упрямо и неустанно.

Он много гулял, передвигаясь по улицам торопливым шагом. Постоянное движение было необходимо, словно остановившись, он прервет некий жизненно-важный процесс, и всё обязательно рухнет.

***

— Здравствуйте, Джон. Он звонил.

Сердце заколотилось в горле, не давая сказать даже слово.

— Джон?.. Я ему все сказал.

***

На следующий день он признался Саре, что любит Шерлока. И будет любить всю жизнь.

Он не понимал, зачем это сделал, но трусливо исчезнуть из её жизни он не считал возможным. Он не просил прощения, не каялся, не стыдился откровенности своего признания и её явного потрясения.

Джон знал, что причиняет Саре сильную боль, но посмотреть ей в глаза и поставить точку было необходимо.

========== Часть 13 ==========

Весь день Джон ужасно нервничал. Его колотила мелкая дрожь, сердце падало и замирало, а он не видел ни одной причины для такого необъяснимого волнения.

Сара?

Да, она всё это время была рядом, будто сама жизнь решила проверить кого-то из них на прочность. Скорее всего, их обоих. Но оба выдержали это испытание с честью: Сара была улыбчива и мила, Джон вежливо невозмутим.

Лишь на пару минут они остались вдвоем, и Сара обняла его крепко, прижалась с дрожащим вздохом.

— Джон, ты уверен?

— Да. Я люблю его. И жду.

— Как жаль…

Её волосы струились по спине золотистым шелком, вновь источая аромат мускусных роз, но пальцы Джона не жаждали в них погрузиться. Так, как в те, спутанные, всклокоченные кудри, от одного воспоминания о которых у Джона дрожали колени, и жалость захлестывала и душила. Обнять, прижать к себе, гладить худую спину, провести нежно ладонью по выпирающему позвоночнику… С ума можно сойти от жалости и любви!

***

Всё валилось из рук, путались термины и названия, забывались имена — кошмарный день, длинный, словно тысячелетие.

Как же хочется поскорее вернуться домой! Постоять под горячими струями, докрасна растереть полотенцем усталое тело, не спеша поужинать, поглядывая в сумеречное окно.

И думать, думать, вспоминать…