Помоги мне исполнить мечты (СИ) - Страница 13

       Достаю телефон из сумки, набираю справочную и узнаю телефон доверия.

       — Алло, — говорит мягкий, но одновременно до жути усталый женский голос после нескольких секунд моего ожидания. — Вы что-то хотели? — повторяет она. По её интонации я бы сказала, что звонки ноющих людей её достали.

       Я не знаю, что мне ей сказать, слова в голове путаются, так и не образуя полноценные предложения. Просто молчу, пытаясь сконцентрироваться, но слова не идут. Понимая, что я трачу бесценное время этой женщины, от чего, мне, кстати, становится ужасно неловко, просто произношу:

       — Жизнь — дерьмо.

Я, правда, так считаю. Взять весь короткий отрезок моей жизни: плохие моменты там преобладают над хорошими. И от того, что у меня такая никчемная жизнь, мне становится еще хуже. Ничего в этой жизни я не добилась, ни разу не испытала что-то поистине запоминающееся, никогда не была лучшей в школе, как Том или Кристи, а только разочаровывала своих родных ошибками. Я была мечтательна, но кому нужны мечтатели?

И вот я умру, ничего не узнав в этой жизни. И люди, и сама жизнь так обходятся со мной, что кажется, будто лучший выход это, действительно, смерть. Ну, или побег. Исчезновение.

       — Угу, — произносит она. — Так что у вас случилось?

       Мне хочется ей все рассказать: про мою болезнь, про мою семью, про мой неудавшийся суицид и про Лондон. Но я не знаю, кто она, не знаю, чем занимается помимо «службы доверия». Мне непривычно рассказывать что-то незнакомому человеку.

       Я прижимаю трубку к уху, нервно дышу, пытаюсь сблизиться с женщиной по ту сторону телефона. Чувствую себя жалкой. На секунду мне показалось, что если я расскажу ей все, то она станет меня жалеть. А жалость мне не нужна.

       — Вы все еще здесь? С вами все в порядке? Может быть, с вами что-то случилось? – спрашивает она спокойным голосом.

       Вероятно, уже привыкла выслушивать бредни сотни людей. Ну, естественно, это ведь служба доверия; позвони, и тебе обязательно помогут добрым словом! О чём я собственно думала? Эта женщина одна из тех, кто постоянно выслушивает нытьё никчемных людей, людей, которые отчаялись. Знаю, не все звонят им, но мне не хочется быть одним из них. Моё признание не будет считаться за что-то дорогое, хотя это самое огромное откровение для меня. Потому я просто молчу и неровно дышу, словно маньяк из фильмов.

       — Вы еще на связи?

       — Нет. — Я бросаю трубку.

Шесть

Ветерок сдувает с деревьев золотые листья. Он же катит один из них по земле; листик то вздымается вверх, то опускается вниз, кружится, кружится, пока не натыкается на преграду.

Днем еще довольно тепло. Градусов пятнадцать – двадцать есть точно. Сейчас градусов десять. У меня мерзнут ноги. С чего бы это?

Я сижу в гамаке на крылечке, укутавшись в одеяло, и любуюсь тем, как просыпается город. С каждой минутой людей становится все больше и больше: кто-то спешит на работу, кто-то на учебу, кто-то просто по своим делам. Этот город занят своими делами, и ему нет дела до такого маленького человека, как я. К тому же, скоро и меня не станет.

Нет! Я не хочу, чтобы, когда люди вспоминали обо мне, они думали, мол, это бедная девочка умерла от рака, она была так молода. Я хочу, чтобы они восхищались мной, чтобы они помнили меня, чтобы я была примером тем немногим, кому также не повезло в жизни.

       Вдруг я увидела приближающуюся фигуру. Это была Лондон. Она шла уверенно и, вероятно, была точно также уверена в своих действиях и словах. Наверное, уже предугадала все мои решения.

       — Привет, — произносит она.

       Я смотрю на неё и не понимаю, она что, действительно думает, что, сделав вид, будто ничего не случилось, я её прощу?

       — Сколько можно дуться, Эмили?

       Я смотрю поверх неё. За её плечами виднеется голубой кусочек неба, покрытый разноцветными облаками. Видна макушка дома; кровля забавного оранжево-красного цвета. Видна только что пролетевшая птица. Кто это был? Грач? Воробей?

       — Ты меня вообще слушаешь? — Лондон всё ещё пытается привлечь к себе внимание.

       — Нет, — холодно отвечаю я.

       — Отлично. — Она поставила руки на пояс. — Кристи тебе разрешила в такую рань сидеть на холоде?

       — Она не знает.

       Там за пределами моего дома скрывается целая жизнь. Но мне её не достичь.

       — И где же твоя сестра? — Интересуется.

       — Ушла в магазин, — легко отвечаю я.

       Если бы мне дали хоть один шанс. Еще один шанс на жизнь. Крохотный.

       — Она оставила тебя одну?

       — Нет. Она думала, что я сплю. — Сегодняшнее утро такое прекрасное — я не хочу портить его своими гневными речами, хотя и злой я себя пока что не чувствую.

       — И что же ты делала?

       Лондон села на деревянные доски рядом с гамаком, в котором я развалилась.

       — Думала.

       — Ну, вот. Ты снова это делаешь! — напряженно произнесла подруга.

       — Думаю? Мне разве нельзя думать?

       — Нет! Твоими мыслями нельзя! — возмущается она.

       — А что же мне тогда делать? — Потихоньку я начинаю чувствовать, как чувство злости появляется где-то у меня в груди.

       — Жить!

       — Жить?! — Я разворачиваюсь к Лондон и смотрю в её глаза. — Жить? — повторяю.

       — Да, жить. И ничего больше, — легко произнесла подруга и пожала плечами.

       — Хватит! — обрываю я её на полуслове.

       Я пытаюсь отбросить одеяло, но вместо этого еще больше запутываюсь в нем. Гневаясь, я плюю на все и, подхватив одеяло, ковыляю к дому.

       — Хватит что?! — кричит мне вслед Лондон.

       Но я её не слышу. Зайдя в гостиную, села на пол, чтобы разобраться в том, как же я умудрилась запутаться в одеяле.

       — Ты не расслышала? Хватит что?! — вторит Лори.

       — Хватит делать вид, что я выздоровею.

       Мои слова повергают её в шок. Она пытается что-то подобрать, ответить мне, но видно, что язык заплетается; она не знает, что сказать.

       Я выпрыгиваю из одеяла и направляюсь к лестнице, чтобы закрыться в своей комнате и провести остаток дня там. Мне все равно, что она будет думать обо мне, пусть хоть проваливает. Я. Хочу. Быть. Одна.

       — Я просто хотела сделать, как лучше, — говорит она.