Поменяемся игрушками? (СИ) - Страница 20

- Зато у нас есть то, чего ты хотел нас лишить – свобода выбора! – вот чего бы никогда не подумал Фьюри, так это – что ему придется участвовать в теологическом диспуте.

- Зачем она вам, человек? – устало склонил голову к плечу трикстер. – Чтобы нести свет просвещения любому, кто отличается от вас? Кто выглядит иначе, соблюдает другие законы, верит, ходит, говорит по-другому? Мы воюем, потому что нам скучно, человек. Века, тысячелетия скуки… Нам простительно. Но вы? Вы испоганили свой мир, отравили в нем все, что только возможно. Зелень, воду, землю, сами мысли и намерения. Вы извратили все. Ваши женщины теперь воюют и работают вместо мужчин. А ваши мужчины красятся, одеваются и ведут себя как женщины. Вам нужна сильная и жесткая рука, чтобы выбить всю ту дурь, что накопилась в вас за века поклонения трусливому богу.

- Мы выбрали эту веру сами, – тихо заговорил Ник. – Нас никто не заставлял. И будь мы такими, как ты говоришь, никто бы тебе не сопротивлялся, а давно встали на колени. Но ты не смог сломить нас, и сам отступил.

- Сами? Сами?! – Локи даже глаза закрыл и покачал головой. – Тебе напомнить, что такое Темные века? Время, когда Неба не было видно за дымом костров, на которых жгли всех, кто хранил свою веру, отказываясь от веры рабов? Давно ли ты видел чудеса, на которые способны его жрецы? Да, мы, старые боги, были жестоки и требовательны, но были справедливы. Ты просил удачи? Я дам тебе ее, но докажи, что достоин. Принеси мне дар, равноценный просьбе, докажи мне, что я не зря потрачу на тебя свою силу. Ты думаешь, что Тор – всего лишь парень с молотком, способный делать молнии? Это и есть твоя ошибка, смертный. Мы – не люди, не мутанты, не кто-то, у кого сверхспособности. Мы – БОГИ.

- Если ты так самоуверен, что же ты просишь меня, а не разбираешься сам с возникшей проблемой? – нашел лазейку в словах трикстера Ник.

- А с чего это я все должен делать сам? – изумленно посмотрел на него Локи. – И с чего ты взял, что это – проблема?

- Его вряд ли примут остальные, – покачал головой Фьюри. – После первого раза у него было оправдание, но теперь… Он слишком долго пробыл у тебя, и его поведение сейчас… Вряд ли кто из Мстителей доверит ему свою спину.

- Я всего лишь открыл ему глаза, – расплылся в кошачьей улыбке Локи. – Мне не хотелось играть с марионеткой, вот я и обрезал те ниточки, за которые его дергали. Он свободен в своих решениях. Просто есть несколько ограничений, которые он знает. Не причинять вред себе, не причинять вред мне. Любым способом, действием, словом. И все. В остальном он стал даже еще лучше, чем был, – последнее было сказано с той гордостью, с которой мамаши хвастаются своими детьми.

- Что будет с Нью-Йорком, пока Бартон будет у нас? – деловито осведомился Фьюри.

- Ничего, – равнодушно пожал плечами Локи, которому изрядно надоело пытаться объясниться с настолько упертым смертным. – И я же не насовсем вам его отдаю. Каждый вечер он будет возвращаться ко мне, если будет не на задании. Если он пострадает по вашей вине, то я предупредил, что будет вас ждать. Если не по вашей – все равно. Мне просто надо, чтобы он поверил в себя, проверил свои силы.

- Что ты вообще с ним сделал? Мне надо знать, насколько я могу ему доверять, и не подведет ли он в самый неподходящий момент, – прикрыл свое любопытство подходящим объяснением Директор.

- Сам увидишь, – улыбнулся Локи. – Но сюрприз я тебе обещаю.

Видимо, последние слова были также и прощанием, так как больше не обращая никакого внимания на Фьюри, трикстер просто растворился в воздухе, оставляя мужчину в гордом одиночестве под прицелом снайперов и прикрытием Железного Человека, находящегося прямо под ними.

* * *

- Тор, ты ничего не хочешь сказать? – это был первый вопрос, заданный Директором, стоило только ему войти в гостиную, вернувшись со встречи с Локи.

- Что ты хочешь услышать от меня? – а вот поведение Громовержца было странным. Прислонившись плечом к стеклу, он старательно разглядывал улицы внизу, избегая взгляда остальных Мстителей.

- Тор, что происходит? – мягко спросила Романофф, подходя к нему и трогая за плечо. Но все, чего добилась – это что Громовержец просто повел плечом, избавляясь от прикосновения.

- Та-а-ак, мне это не нравится, – позвякивая льдом в неизменном стакане с алкоголем, Старк не торопился избавляться от брони. – Тор, колись, что за мысли пришли в твою голову? Что такого ты услышал в словах своего братца такого, что теперь твоя депрессия сгоняет тучи над городом?

Будто в доказательство слов миллионера, день за стеклом потемнел и совершенно неожиданно полил мелкий, противный дождь, с потрохами выдавая состояние одного бога.

- Нас, асов, мало, – после долгой тишины заговорил Тор. Заговорил очень медленно, с трудом подбирая слова. Это было настолько необычно, что все замолчали, и даже Старк не стал вставлять свои ремарки, боясь спугнуть порыв откровения, накативший на их божественного соратника. – Мы считаемся бессмертными, оттого что нас трудно убить. Но это возможно. Правда, не здесь и не вашим оружием, но такое возможно. Проходят года, столетия, а мы все те же. И рядом – те же. Да, мы тоже влюбляемся, и создаем семьи, но… Но дети у нас рождаются редко. Очень редко. И каждый такой ребенок – величайший дар, который отмечается всем нашим народом.

- Ничего удивительного, – не смог смолчать Тони. – Закон сохранения энергии. Если бы вы при вашем бессмертии плодились с той же скоростью, что и мы, то мирам давно настал бы каюк из-за перенаселения.

- Старк! – раздалось сразу несколько возмущенных голосов. Чтобы избежать подобных вставок и дальше, Стив встал рядом с любовником.

- Да, но как это связано с Локи и Хоукаем? – попытался настроить на нужную тему Тора Фьюри.

- Мы растем медленно, – Громовержец будто не услышал ни того, что его перебили, ни вопроса – он продолжил с того места, где остановился. – Намного медленнее, чем вы, люди. Потом, в какой-то момент, мы останавливаемся в точке пика своих возможностей, и остаемся такими до… смерти, развоплощения, добровольного ухода… по разным причинам. Я стал таким годам к двумстам, Локи…

- … Локи, – после долгой паузы, которую не дал нарушить Роджерс, продолжил Тор, – он стал самой большой моей гордостью. У меня был брат. Я был не просто сыном царя и наследником, я был старшим братом, что ставило меня очень высоко. И я гордился этим. Вы не видели Локи тогда, когда он был ребенком!

В глазах наконец-то обернувшегося к ним Тора сверкнула влага.

- Он был маленьким, меньше, чем любой ас! И он не был похож на нас. Не просто внешне, а как бы это… это шло изнутри него. Но ему прощали это. Прощали за его взгляд и улыбку. Когда он смотрел на вас и улыбался, то казалось, что вот именно сейчас, сейчас-сейчас, если очень медленно и аккуратно обернуться, то за своим плечом ты увидишь, как случается чудо. Не то, на которое способен ас, а ИСТИННОЕ ЧУДО, неподвластное ни богам, ни Норнам. Свет той улыбки мог согреть в самую лютую стужу, прогнать любой страх, заставить улыбнуться в ответ любого. Любого. И я гордился этим. Ведь это был МОЙ младший брат.

- Дети асов растут и взрослеют медленно, но все же однажды они начинают подражать взрослым. Мой брат увлекся магией, с помощью которой мог шутить и разыгрывать меня и наших тогда еще друзей. Его шутки были уникальны, они поднимали настроение и выводили из себя, заставляя потом задыхаться от смеха. И он был моим братом, которым я гордился, и которого старался везде брать с собой. Время шло, мы росли, взрослели, и интересы наши менялись вместе с нами. Все чаще я проводил время на тренировках и дружеских пирушках, которые все меньше нравились Локи. Ему были интересны тишина его комнат или библиотеки, где можно было приобщиться к мудрости ушедших до нас, сумевших создать что-то, что было понятно лишь немногим. Таким, как Локи. Он был моим братом, младшим братом, и я не понимал, почему он бросает меня, отдаляется. Поэтому я старался сделать так, чтобы у него не оставалось выбора. Я звал его с собой на тренировку, но у него кипело зелье, и потому он не мог пойти со мной. Но если бросить, совершенно случайно, что-то лишнее, то зелье испортится, и он сможет выйти из лаборатории. Я звал его с собой на пир, но у него в руках была книга, которая была ему интересней меня, его брата. И я портил его книгу, чтобы он мог пойти со мной. Год за годом, столетие за столетием…