Полюс капитана Скотта - Страница 12

– Вам, сэр, известно, что в Министерстве иностранных дел у меня завелся свой агент, – почти на ушко прошептала Кетлин.

– Почитатель вашей красоты и добродетели, – все же не удержался Роберт. – Так буде точнее.

– Разве я назвала бы своим агентом человека, не способного плениться моими достоинствами? Вы меня недооцениваете, мой великий мореплаватель! – Когда Кетлин улыбалась, на правой щеке ее, почему-то только на одной, образовывалась едва заметная ямочка, которая, вместе с привычкой морщить слегка вздернутый носик, придавала выражению лица этой «женщины за тридцать» озорную подростковую шаловливость. – Но дело, конечно, не в этом. Вчера, во время телефонного разговора со мной, он сообщил нечто такое, о чем я благоразумно не решилась уведомить вас перед сном, сэр.

Роберт вспомнил, какими прощально страстными были объятия Кетлин и насколько бурной выдалась вся прошлая ночь, особенно ее первая половина, и мечтательно улыбнулся. Ах, эти ночи на африканских холмах, под львиный рев и любовные призыва ночных птиц! Какими же сладостными будут воспоминания о них в антарктических палатках полярного странника! После таких ночей любой женщине можно простить все, даже напоминание об этих ее «тайных агентах», подобранных из числа ревностных ценителей ее красоты и добродетели. Исключительно из числа ценителей.

– Он уведомил вас, что правительство Южно-Африканского Союза собирается выделить значительно меньше средств, нежели нужно для того, чтобы не пасть в глазах лондонских аристократов?

– Можете не сомневаться, что сумма эта будет значительно меньшей, – поспешно заверила его Кетлин. – Однако мистер Рой Грекхем сообщил не об этом. Вы, мой великий мореплаватель, ошибаетесь, если думаете, что ваш единомышленник Амундсен дрейфует сейчас в сторону Северного полюса.

Услышав это, капитан первого ранга тут же насторожился:

– А… куда он дрейфует на самом деле?

Они проезжали мимо ресторана «Бристоль», который в Претории представал в роли «Английского клуба», и Кетлин предложила зайти туда. Скотту хотелось потребовать немедленного ответа, но, зная упрямство супруги, он понял: чем скорее усадит ее за ресторанный столик, тем скорее узнает о том, что его интересует.

Как только метрдотель подошел к столику, Кетлин сразу же попросила его принести бутылку любого красного вина, но обязательно аргентинского.

– Только аргентинского. Закуска на ваш выбор. И все это – как можно скорее, у нас мало времени. – И лишь после того, как с бокалом красного аргентинского вина в руке Кетлин произнесла тост и они выпили, она сказала:

– На самом деле этот Норвежец дрейфует к берегам Аргентины.

– С какой стати?

– Вскоре мои агенты выяснят это.

– Я всегда знал, что в географии Амундсен не силен, однако никогда не думал, что он решится идти к Северному полюсу, направляясь из Европы к берегам Аргентины.

И лишь когда Роберт окончательно впал в угрюмое молчание, женщина поняла, насколько несвоевременной оказалась для него эта новость. В общем-то, подобную реакцию она предвидела, но решила, что скрывать от мужа это известие не имеет права.

– Теперь мне понятно происхождение вина, которым мы здесь наслаждаемся, – задумчиво произнес тем временем капитан первого ранга. – Интересно, что он намеревается исследовать здесь со своей полярной командой?

– Каюсь, я сообщила тебе далеко не все.

– Значит, и это еще не все… – обреченно обронил Роберт.

– Вместо того чтобы отправляться к полюсу, Амундсен надолго пришвартовал свое судно «Фрам» в порту острова Мадейры. И только оттуда, в письме, составленном не в полярной палатке, а под пальмой, в том письме, которое он адресовал кому-то из королевского двора Норвегии, он признался, что в действительности давно потерял интерес к Арктике и направляется в Аргентину, в Буэнос-Айрес. Но самое интересное для вас, мой великий мореплаватель, заключается в тех строчках его письма, в которых он сообщает, что из Аргентины он отправится в Антарктику, откуда от него уже никаких вестей поступать не будет. Вообще никаких, вплоть до марта 1912 года.

– До марта 1912-го?! – не удержался Скотт, чувствуя, как кровь приливает к его лицу.

– И если учесть, что южные границы Аргентины почти вплотную подходят к границам Антарктики, – уже откровенно и безжалостно добивала его Кетлин, – то становится ясно, что для Амундсена не будет проблемой сделать бросок из Огненной Земли к северным землям Антарктики, в частности, к Антарктическому полуострову, к Земле Грейама, к шельфовому леднику Ларсена.

– Стоп-стоп, эти названия взяты из письма Норвежца?! Это принципиально важно: Амундсен сам указывал эти географические точки Антарктиды?

– Насколько я поняла, никаких, как ты порой изволишь выражаться, «географических привязок на местности» Норвежец не делал. Во всяком случае, агент о них умалчивает. Зато я сама сверялась с картой южного полушария.

– Оттуда, от южной оконечности Огненной Земли, до Ледового материка действительно недалеко, – почти со стоном выдавил из груди Скотт.

Он прекрасно понимал, что с сегодняшнего дня уже никогда, ни одного полярного дня не будет чувствовать себя спокойным; что, по милости своего основного соперника, навсегда теряет монополию на путь к Южному полюсу.

– Вот я и подумала: а не может ли случиться так, что пока мы будем тащиться на своем барке сначала к Австралии, а затем к Новой Зеландии, чтобы там и там пополнить свои запасы, а уже оттуда – к берегам Антарктиды… Амундсен уже будет двигаться к полюсу?

– Поэтому я и хотел выяснить: не конкретизировал ли Руал, что именно его интересует в Антарктиде?

– А разве для такого авантюриста, как Норвежец, – упорно наделяла его этим прозвищем Кетлин, – в Антарктиде может существовать иная достойная цель, кроме самого полюса? Еще никем не изведанного.

Скотт долил себе вина, залпом опустошил бокал и невидящим взором уставился в окно ресторана, за которым виднелась крона экзотического латиноамериканского дерева.

– Но ведь он же знает, что к полюсу движется моя экспедиция, – хрипловатым, осевшим голосом процедил капитан. – Не по-джентльменски это.

Кетлин грустно улыбнулась:

– О каком джентльменстве может идти речь, если на кону лавры первооткрывателя Южного полюса?

– Леди, а тем более супруга капитана первого ранга Скотта, – назидательно напомнил ей полярник, – не может рассуждать подобным образом.

– Раз уж норвежец Амундсен закусил удила, джентльменские предрассудки англичанина Скотта его не остановят, – окончательно решила не щадить своего супруга Кетлин. – Не говоря уже о том, что для «запоздалого викинга», как назвала Норвежца одна из газет, джентльменские каноны ровным счетом ничего не значат. И никогда не значили.

– К тому же следует учесть крайне напряженные отношения между Британией и Норвегией, – почти с отчаянием покачал головой полковник флота, давая понять, насколько несвоевременной оказалась эта выходка Амундсена. – Как все это некстати! Как некстати.

– Неслучайно это сообщение Норвежца уже попало не только на страницы скандинавских, но и на страницы некоторых лондонских газет. И вызвали там сенсацию, которая нам с вами, мой великий мореплаватель, сейчас абсолютно ни к чему.

– Еще бы! Вместо того чтобы восхищаться успехами моей экспедиции, газетчики теперь станут забавляться подробностями моей заочной дуэли с Норвежцем!

Заметив на льду лейтенанта запаса королевского флота Уилфреда Брюса, капитан решил немного пообщаться с ним. Как-никак брат его жены Кетлин оставался самым близким ему, почти родственным человеком в экспедиции.

– Как вы чувствуете себя, лейтенант? – приблизился он к Брюсу, когда тот на пару с Аткинсоном в очередной раз перевозил на лошади грузы от причального склада в лагерь.

Лейтенант оглянулся на голос, но при этом вел он себя как-то странно.

– Нормально, сэр. Осваиваю профессию портового грузчика.

– Не жалеете, что из-за меня ввязались в некую опасную авантюру? – произнося это, капитан умышленно сместился в сторону шедшего позади Аткинсона, чтобы проверить свое предположение.