Поля доброй охоты - Страница 1

© Прозоров А., 2013

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Даже сырая хмурая погода не могла выстудить густую, обволакивающую, точно мех горностая, августовскую ночь. Ветер спал вместе с лесом, но сосны все равно, словно по привычке, поскрипывали, роняя хвою на песчаную прогалину. Здесь терпко пахло смолой, коньяком, маринадом и яблоками. Но более всего – жареным, с румяной корочкой, мясом, что распространяло назойливый аромат на сотни шагов вокруг, накрывая дразнящим облаком и излучину реки, и ольховник под холмом, и сам сосновый бор, в котором раскинули свой скромный лагерь охотники. Костер уже прогорел, и над темно-красным одеялом углей медленно доходил до полной готовности насаженный на вертел окорок небольшой косули.

Слабое сияние еле выхватывало из темноты лица одетых в камуфляж мужчин. Один был остролицый, с рыжими усами и платком на голове, двое других – просто небриты и коротко стриженны, хорошо упитанны, лет сорока на вид. Один из них, пожевывая травинку, пожаловался:

– Я тут у перелеска уже третий год лису взять пытаюсь. Хитрая бестия, прямо как наш кладовщик. И понимаешь, что ворует, – а прихватить никак! Вот и эту заразу уже раз двадцать на дороге встречаю. Сядет у обочины и смотрит этак со вниманием, голову чуть набочок склонив. Пока остановлюсь, пока ружье достану – уже нет! На дальнем конце поля из канавы выглядывает. Обойду – нету. К машине вернусь – опять по краю трусит, под самыми кустами. И стрелять вроде далеко, и упустить обидно. Иной раз по полдня скрадывать пытаешься – и ни фига. Мелькает то тут, то там. И близко не подпускает, и не уходит. Прямо как специально издевается! Я уже и ловушки ставил, и с собаками приезжал – все без толку. Но ведь обидно, мужики! Кто из нас умнее – я или скотина маломерная? Вы ее, может, тоже видели. Крупная, мех густой, а на морде подпалины коричневые, будто вымазана в чем-то.

– Не, Толян, не видел, – помотал головой другой небритый охотник. – Но у того перелеска я на своей «Ниве» дважды в канаву из-за ястреба угодил. Каждый раз совсем низко поперек пути пролетал аккурат в тот момент, как поворачивать нужно! Я взглядом поведу за ним следом, прыг – и булькнулся, без лебедки не вытянуть.

– Это леший водит, – негромко сказал тот, что в платке. – Тут место, сказывают, совсем нехорошее. Даже лесники стороной обходят.

– Ну да, черти с русалками! – хмыкнул Толян.

– А вы Жорку Свистова помните? – приподнялся на локте остролицый. – Он еще тебе, Толя, манок костяной подарил, когда мы у Косного оврага лося завалили.

– Помню, хороший манок, – кивнул охотник.

– Ну, так они с братом как раз тут стрелялись, когда на кабана пошли.

– Как «стрелялись»? – Толян, поднявшись на колени, повернул вертел, подставляя жару начавший остывать верхний край окорока. – Не слышал.

– Жорка говорит, пошли они на кабана, – повторил тот, что в платке. – Разошлись недалеко друг от друга. И тут кто-то промеж ними возьми да и хрюкни. Они разом на звук-то и бабахнули. Брат его промахнулся, а Свистов своего родича, стало быть, на месте и завалил.

– А-а, так вот за что ему два года дали! – понял Толян.

– Ну да, – подтвердил остролицый. – На суде решили, что это брательник его так пошутил, хрюкнуть решил. Да только кто же на трезвую голову шутить так станет? Да и стреляли оба. Вот и выходит, что леший их одного на другого навел, добычей поманил. Иначе никак не объяснить.

– Коли леший тут шалит, так чего же ты нас сюда привел, Сань?

– Оттого и привел, – еле заметно пожал плечами остролицый. – Лесники сюда, говорю, не суются. Посему и охотиться спокойнее. Осторожнее только нужно быть. На звук не стрелять, на легкую добычу не вестись. Бесплатный сыр известно где бывает.

– Ну, мы ведь не за мышами гоняемся, Саш… Как думаешь, готово? – Толян за самый кончик снял вертел, поставил острием на землю и стал ножом от косточки вниз срезать тонкий ломтик румяного мяса. – Женя, подсоби!

Третий охотник протянул руку, ухватил мясной ломтик за кончик, дождался, пока товарищ отрежет до конца, переправил в рот:

– М-м, то, что надо! А говорили, косулю три дня мариновать нужно… – Нахваливая угощение, Женя помог товарищу срезать еще несколько ломтей, складывая их на лист лопуха. – Пальчики оближешь.

– Ну, под это дело еще по чуть-чуть… – потянулся за бутылкой с коньяком остролицый, наполнил маленькие стаканчики из нержавейки. – За почин!

– Да, за то, чтобы добывать рога только на охоте! – вернув изрядно обструганный окорок на место, взялся за стопку Толян.

– Это верно… – хохотнул Женя.

– Ну а мне в другом месте пока не грозит, – широко ухмыльнулся Саша. – Мои рога встречаются только в лесу. Так что за почин!

– Вздрогнули! – Мужчины чокнулись.

– Дяденьки, а можно у вас погреться?

От детского голоса, неожиданно прозвучавшего из темноты, остролицый поперхнулся коньяком, Толян вздрогнул, опустив руку, и только Женя, удачно успев проглотить свою порцию, удивленно фыркнул и схватил с листа серый мясной ломоть.

– Ты откуда? – прокашлявшись, спросил остролицый. Угли давали много жара и совсем мало света, а потому во мраке удавалось разглядеть только силуэт щуплого подростка. – Ты одна? Почему так поздно гуляешь?

– Дяденьки, а вы зачем мою ножку кушаете?

После такого вопроса охотники невольно перевели взгляд на кострище и увидели, что на вертеле и правда обжаривается человеческая нога, изрядно исполосованная ножом по голени.

Женя хрюкнул, кувыркнулся в сторону, отбежал. Судя по звукам, его желудок решил исторгнуть съеденное как можно быстрее. Толян медленно опустил на землю стопарик и, затаив дыхание, на четвереньках попятился прочь. Девчонка между тем на одной ноге припрыгнула ближе к костру. Ее лицо в свете углей имело мертвенно-вишневый цвет, в то время как лохмотья, заменявшие одежду, оставались серыми. Тело во множестве дыр не проглядывало вообще, там оставалась чернота.

– Дяденьки, отдайте мою ножку, пожалуйста… – плаксиво попросила поздняя гостья.

Остролицый охотник, приоткрыв рот и завороженно глядя в поблескивающие из сумрака глаза, снял вертел с колышков и протянул девочке. Та, прямо со стальным прутом, пристроила конечность к бедру, притопнула ногой по песку.

Издалека послышался всплеск и крик. Похоже, Толян в темноте не нашел ведущей к машинам тропинки и угодил в реку. Гостья покосилась на звук, довольно ухмыльнулась, обнажив длинные клыки, светившиеся сочным малиновым цветом, благодарно кивнула:

– Спасибо, дяденька. Теперь я тебя точно догоню… – И шагнула покрытой румяной корочкой ступней, из которой торчало острие вертела, прямо в угли. С треском взметнулся сноп искр, и охотник, заорав, отпрянул и кинулся бежать…

Проверив, прочно ли встал лак на клинке, Олег Середин взялся за шило и, наложив картонный трафарет, процарапал рисунок. Потом от руки добавил витиеватую букву «М» и начертал свой автограф. Перевернул заготовку и повторил манипуляции с другой стороны. Отложив трафарет, тщательно очистил острием шила получившийся контур, критически осмотрел свою работу, придвинул ближе по верстаку бутылочку с кислотой и стеклянной лопаткой аккуратно нанес на злобно зашипевшую сталь несколько капель. Дождался, пока реакция закончится, перевернул, вытравил рисунок на другой стороне и торопливо бросил клинок в горн, зарыл в угли, включил вентилятор. Квадратный зев быстро раскраснелся, тут и там выросли синие огоньки.

Хлопнула дверь, и в кузню вошел парень лет двадцати, тоже плечистый и коротко стриженный, тоже гладко бритый, с подпаленными ресницами и бровями. Одет он был не по-рабочему, в футболку с эмблемой конноспортивного клуба «Драгун» на груди и чистые светло-голубые джинсы, из-под которых выглядывали белые кроссовки.

– Ты еще здесь, Олег? Это хорошо. Слыхал, кузню нашу закрывают? Говорят, не надобны мы больше на автобазе. Эпоха рессор закончилась, «монтажки» и «квадраты» дешевле в магазине готовые купить, нежели у нас заказывать. Китай наступает…