Половое воспитание детей - Страница 4

Данные наших опросов ни по контингенту, ни по технике опроса не являются, конечно, эталонными или достаточно репрезентативными. Но, во-первых, они хорошо иллюстрируют, казалось бы, очевидную даже на уровне обыденного здравого смысла закономерность: чем позже происходит знакомство ребенка с полом, чем больше оно «накладывается» на собственное половое развитие ребенка, тем оно для него труднее и тем более выражены в восприятии ребенка негативные стороны, эмоциональные искажения даже верной, но запоздалой и фрагментарной информации. Во-вторых, они относятся ко второму по величине городу страны, и закономерно предположить, что в других регионах ситуация может быть много сложнее. Было бы, однако, принципиально неверно, а для дела полового воспитания в целом — просто губительно видеть за этим лишь «нежелание» взрослых. Их трудности не меньше, чем трудности детей: мощные эмоциональные стереотипы, обусловленные грузом полученных в течение жизни предрассудков, искажающих представления о самом существе полового воспитания, нередко являются источником тяжелых переживаний самих воспитателей. Речь поэтому должна идти не только о консультировании, но и о воспитании воспитателей: консультирование может быть успешным и продуктивным лишь при наличии у воспитателя адекватного отношения к полу. Так, одна из учительниц, познакомившаяся со статистическими данными о подростковой мастурбации, несмотря на содержащиеся там сведения о естественности этой формы сексуального поведения подростков, сделала однозначный вывод о «развращенности» современного подростка. Наличие таких «слепых пятен» в восприятии взрослых и предполагает необходимость воспитания воспитателей.

Одно из наиболее укоренившихся заблуждений состоит в том, что благодаря специфичности тематики, половое воспитание часто воспринимают едва ли не как противоположность нравственному воспитанию. Но даже в том случае, когда этого не происходит, часто приходится сталкиваться с тем, что на проведении полового воспитания сказывается зауженное, одностороннее понимание воспитания в целом как следствия накапливающихся в поколениях характерологических особенностей родителей. При таком понимании, как совершенно справедливо подчеркивает В. В. Столин (1981), ребенок и взрослый, как участники взаимоотношений, не пассивны и не активны, а реактивны. Системные субъектно-объектные отношения как принципиальная характеристика всякого человеческого общения, в том числе и воспитания, редуцируются при этом до элементарного физиологического уровня «стимул-реакция». Между тем ребенок служит для взрослого моделью неконвенционального поведения и миропонимания, выступая тем самым не только как воспитуемый, но и как воспитатель; воспитание разворачивается не как действие на ребенка, но как взаимодействие с ним и оказывается тем более успешным, чем более успешно воспитание взрослого ребенком [Хараш А. У., Дерябина О. М., 1981]. Это положение полностью приложимо и к половому воспитанию. Выработка установок маскулинности — фемининности может быть успешной не тогда, когда взрослый (активный субъект) «лепит» из ребенка (пассивного объекта) мальчика или девочку, и не тогда, когда взрослый просто вызывает ответную реакцию ребенка, а тогда, когда маскулинность — фемининность взрослого и ребенка взаимодействуют и обусловливают друг друга.

Выступая как воспитатель семьи и ребенка, врач учитывает и то, что семья и ребенок воспитывают друг друга, и то, что по отношению к ним и сам он — воспитатель и воспитуемый в одно и то же время, а не просто носитель или ретранслятор некоего набора непреложных истин, однозначных и жестких рекомендаций. Учет этой ключевой диалектики воспитания имеет особое значение в столь проблемной, деликатной, встречающей множество объективных и субъективных препятствий, сфере, как половое воспитание.

Медицинский аспект полового воспитания должен обеспечить связь формирующихся у ребенка в ходе этого воспитания установок с проблемами здоровья в целом, в том числе психического и сексуального здоровья. Сексуальное здоровье определяется экспертами ВОЗ как комплекс соматических, познавательных, эмоциональных и социальных аспектов бытия человека, позитивно обогащающих личность, повышающих коммуникабельность и способность к любви; оно включает в себя, наряду с отсутствием органических расстройств, мешающих осуществлению сексуальных и прокреативных функций, также способность к наслаждению половой жизнью и контролю сексуального и прокреативного поведения в соответствии с нормами социальной и личной этики, свободу от страха, ложного стыда и мнимой вины, неадекватных представлений о человеческой сексуальности и других психологических факторов, искажающих сексуальные реакции и взаимоотношения.

Таким образом, медицинские цели и задачи полового воспитания состоят в помощи подрастающему поколению по формированию сексуального здоровья как необходимого аспекта здоровья в целом.

По аналогии с понятием «сексуального сценария» [Gagnon J., 1977] можно говорить о «сценарии полового воспитания», определяемом ответами на ряд вопросов.

1. Зачем? — каковы цели и задачи полового воспитания?

2. Что? — каково содержание его?

3. Как должны строиться воспитательные воздействия, чтобы их эффект был оптимальным?

4. Кто должен и может быть эффективным проводником полового воспитания?

5. Где? — в какой среде и в каких условиях уместнее осуществлять те или иные мероприятия?

6. Когда? — на каком этапе развития предлагаемые воспитанием стереотипы и сведения могут быть адекватно восприняты и оптимально интернализованы?

7. С кем ребенок может удовлетворять свой интерес к полу и какое это имеет воспитательное значение?

8. Почему половое воспитание должно удовлетворять тем или иным требованиям?

Становление и бытие человека, который всегда мужчина (мальчик) или женщина (девочка), невозможны вне общества, которое во все времена так или иначе направляло формирование личности мужчин и женщин по определенном руслу. Осмысление этих процессов в исторической ретроспективе немаловажно для понимания современных и перспективных проблем полового воспитания. Исчерпывающее решение этой задачи лежит за пределами наших возможностей и компетенции. Мы лишь попытаемся по отдельным «кадрам» представить наиболее общие и, по нашему мнению, важные закономерности, в конечном итоге приведшие к современной постановке проблемы полового воспитания.

Определяющей их чертой является рассмотрение пола и сексуальности в свете религии и морали. Мифология и религиозная символика насыщены трактовками биологических и психических аспектов мужского и женского начал. В них двуполость предстает как трансцендентная категория, как развивающаяся по собственным законам абстракция, некая надиндивидуальная сила, некий отражающий космический мир в мире человеческом принцип, который связан с другими подобными принципами (чета и нечета, правого и левого, добра и зла, и т. д.). Вдохновленные этими принципами метафоры одухотворяют лучшие образцы лирической поэзии, образы народного творчества. Вместе с тем в этих трактовках двуполости налицо регламентация сексуальности через диктуемые теми или иными религиозно-мистическими системами предписания, следствием чего является, как отмечает P. Derar (1979), наложение религии и эротики в человеческой психологии. Оно отражается в таких литературных памятниках, как индийская «Камасутра», древнекитайские трактаты «Об искусстве спальни», поэмы Овидия «Наука любви» и «Средства от любви» и т. д.

Историко-этнографические исследования [Путилов Б. Н., 1980; Davidson B., 1975; Fraser D., 1980; Turner V., 1983, и др.], работы по этнографии детства, обобщенные, в частности, И. С. Коном (1983), показывают, что понимание половой социализации как закономерного для человека вообще процесса невозможно вне контекста истории и культуры.