Половое воспитание детей - Страница 33

Девочки, ищущие одобрения взрослых, не теряют, в отличие от мальчиков, расположения сверстниц. В мальчишеской среде такая тенденция резко снижает популярность ее обладателя. Мальчик-отличник редко бывает неформальным лидером в классе; не исключено, что это связано с феминизацией школы и родом занятий — в руководимых мужчинами кружках по интересам популярность мальчика часто прямо зависит от его успехов.

Особо ярко половые различия проявляются в возрасте половой гомогенизации — в 9—10 лет. Возникает сильная потребность в кооперации с людьми своего пола. По существу, это период второй половой идентификации, в котором дети как бы примериваются ко взрослым половым ролям. Происходит это на фоне первых гормональных сдвигов, предшествующих пубертатному периоду. В семье половая гомогенизация проявляется стремлением к тесному контакту с родителем своего пола. Если в это время распадается семья, мальчики переносят развод родителей тяжелее, чем в более младшем или старшем возрасте. Они часто берут на себя психологическую роль главы семьи, а их конфронтация с отцом отмечена той особой категоричностью, за которой без труда прослеживаются мотивы психологической защиты.

У девочек же в сходной ситуации часто оживает свойственная более раннему возрасту симбиотическая связь с матерью, возникает тревога за мать, доходящая нередко до невротических фобий.

Общение со сверстниками в этот период отмечено яркой половой сегрегацией. Мальчики и девочки разделяются на два отдельных лагеря, «измена» своему лагерю резко осуждается. Разнополая дружба редка и, как правило, скрывается от сверстников своего пола. Интересы резко поляризованы по полу. Собственное поведение со сверстниками другого пола оценивается в свете установок референтной однополой группы. Но мальчики и девочки не разделены глухой стеной, проявляя себя в общении как носители существующих в их представлении особенностей пола. Половая сегрегация совпадает со стремлением обратить на себя внимание нравящегося представителя другого пола и (или) утвердить себя как представителя своего пола не только в глазах однополых сверстников. Девочки привлекают внимание мальчиков громким смехом, подтруниванием. У мальчиков внимание к девочке выражается внешне агрессивно. Но для тех и других такое поведение свойственно лишь в групповом общении — на глазах у сверстников и под контролем их реакции. Сколько-нибудь серьезных конфликтов это обычно не вызывает. Мальчики, таким образом, не «изменяя» своему полу, показывают девочке, что обратили на нее внимание, и обращают ее внимание на себя. В. В. Богословский (1974) пишет о мальчике, дернувшем девочку за косу потому, что девочка «ему нравится». Будучи в устах ребенка скорее исключением из правила, такое объяснение тем не менее раскрывает истинный смысл происходящего. Жалобы девочек по поводу «ухаживающей агрессии», в отличие от других жалоб, всегда публичны и спонтанны; в них звучит не обида, а оповещение о проявленном к ним внимании, при отсутствии которого девочки часто чувствуют себя обойденными. Более решительные или те, кому не повезло с нравящимся им «тихоней», могут взять инициативу ухаживающей агрессии на себя. Все это часто напоминает кокетство у взрослых, о котором точно писал G. Simmel: «…сущность женского кокетства состоит в напряженном отношении между намеком на обещание и намеком на отказ… Кокетка… живет как бы между «да» и «нет», не принимая окончательного решения. Эта свобода от тягостно однозначного (сексуального. — Д. И., В. К.) содержания и жестких требований реальности придает кокетству характер парения, облегченности, идеальности… чтобы кокетство могло произрастать на почве общения… оно должно получить вполне определенный отклик в поведении мужчины. Если мужчина не отвечает на кокетство или же, наоборот, падает его жертвой, безвольно влачась за каждым полу-да и полу-нет, кокетство не может обрести собственно приличествующую форму»[40]. Один из интереснейших и неисследованных пока аспектов половой гомогенизации состоит, на наш взгляд, в том, что это период научения искусству общения между людьми разного пола, той инструментовке общения, при которой разница полов подчеркнута, но не развивается до сексуального взаимодействия.

В младшем школьном возрасте средовые детерминанты половой дифференциации много демонстративнее биологических. Реальное значение средовых детерминант зависит часто не столько от того, что происходит, сколько от того, как происходит, от кого исходят и кому адресуются ожидания, научение и оценка его результатов, т. е. в конечном итоге от того, каков реальный стиль отношений между людьми разного пола.

Сохраняющаяся феминизация школы (в особенности — начальной) продолжает линию феминизации воспитания (мать — воспитательница дошкольного учреждения — учительница). В ней складываются многие стереотипы последующей школьной жизни. Она создает разные условия для мальчиков и девочек. По представленным нам О. Л. Черновой данным, учительницы при оценке мальчиков используют такие выражения, как «невоспитанные, бесятся, хулиганят, более подвижные, много бегают, менее трудолюбивы, дерзкие», а при оценке девочек — «старательные, смирные, аккуратные, прилежные, послушные, ласковые, приветливые, помогающие». В таком обобщенном виде это подчеркивает в основном «удобство» девочек и «неудобство» мальчиков для педагога. Некоторые учителя склонны к более объемному видению: «девочки менее шумны и менее дружны», «мальчики менее послушны и старательны, но более искренни». Часть оценивающих исходила из эгоцентрических критериев: девочки ласковы ко мне, мальчики дерзки. У части учительниц оценка пола «растворяется» в неприятии детей вообще: девочки — навязчивые подлизы, мальчики — невоспитанные и дерзкие. Некоторые чувствуют царящее в школе полоролевое неблагополучие, и данные ими описания двойственны или неожиданны: мальчики — «плохие (на самом деле нет)», «боятся девочек». Такое ролевое неравновесие сказывается на успеваемости — в экспериментах с машинным обучением шансы мальчиков и девочек на успешность выравниваются. В реальности же, особенно у педагогов, самих переживающих связанное с отношениями полов неблагополучие, класс часто разбивается на «хороших» — девочек и «плохих» — мальчиков. Этому способствует и то, что девочки в начале обучения обладают более дифференцированной и тонкой ручной моторикой, большими усидчивостью, прилежанием и склонностью следовать задаваемым образцам. Наиболее уязвимыми при этом оказываются высокомаскулинные мальчики. Перед ними встает своеобразная альтернатива: быть хорошим учеником или быть маскулинным, и для многих успеваемость и дисциплина становятся антонимом маскулинности. Чем иным можно объяснить тот факт, что, приходя в 1-й класс с не меньшим, чем у девочек, желанием учиться, именно мальчики уже через год-два составляют отряд двоечников? Заметим, что девочки-двоечницы в начальной школе — чрезвычайная редкость. Не лучше положение фемининных мальчиков, пользующихся иногда расположением учительницы и девочек: их статус в мальчишеской группе обычно низок. Ролевое неравновесие сказывается и на девочках, которые могут оказаться в роли гордящихся своей скромностью и агрессивно защищающих свою беззащитность. Речь, таким образом, идет о реальных потенциях искажения полоролевого формирования личности детей и стереотипов отношений между мальчиками и девочками.