Полосатый Эргени (сборник) - Страница 82

Как-то быстро стемнело, и через щель вверху стали видны звезды. В эту пору вместе с ночью в лес уже приходил холод, но внутри своей тюрьмы Савва не мерз. Видимо, надышал, да и почти все время работал. Хорошо еще, что не было дождя.

И вдруг случилось несчастье. Сломался нож...

Савва осмотрел, точнее, ощупал в темноте обломок, торчащий из доски, и понял, что теперь ковырять нечем. В бессильном отчаянии несколько раз ударил ногой по борту. Доски загудели, гул подхватил ветер и, подвывая, долго всхлипывал. Савве показалось, что даже природа смеется над ним. Было странное ощущение: свобода, жизнь совсем рядом, всего чуть больше двух сантиметров — толщина доски — отделяет Савву от мира. Но тем не менее он в прочной ловушке, из которой освободиться должен сам. Он вытер невольно выступившие слезы, устроился поудобнее, если это понятие вообще подходило к его положению, и решил спать.

Спас его знакомый мужик из этой самой деревушки, где было два жилых дома. Утром он собирался на рыбалку, вышел осмотреть озеро: откуда ветер, сильная ли волна? И заметил на другом берегу странный серый предмет между камнями, которые утром выглядят совсем белыми. Это была как будто бы лодка... Откуда там быть лодке на рассвете? Да вроде и Савва, который приезжает сюда из города, вчера еще утром ходил возле соседней пустующей избы. Уж не случилось ли чего?

Он прыгнул в лодку, переплыл озеро и, разрубив топором доски, освободил пленника...

Когда они уже отгребали от берега, вдруг послышался треск ломающихся сучьев. Оба обернулись: вдоль отмели, по лесной опушке, проходил крупный лось. Савва тотчас узнал “своего” быка.

— Жаль, ружья не прихватил, — проворчал Саввин спаситель.

— Да иди ты со своим ружьем! — так цыкнул на него Савва, что тот опустил весла.

Савва стоял в лодке, завороженно глядя на огромного рогатого зверя, и вдруг непроизвольно стянул с головы кепку... Стояла нетронутая тишина. Только дважды невдалеке фыркнул уходящий лось.

В. Потиевский

ВОР

Звали его Вор. И надо сказать, что не без оснований. Деревня, в которой он поселился, была небольшой — дворов тридцать. И все здесь — от мала и до велика — знали, что он обитает в деревне, называли его не иначе как только Вором и очень желали с ним расправиться. Но не тут-то было. Где он живет, не знал никто.

А он устроился на деревенской окраине под избой, точнее, под сараем, пристроенным к избе. Под тем же домом, с той стороны, где был курятник, поселилась его подруга — самка с четырьмя щенками. Нижний венец избы подгнил, и новые непрошеные жильцы разместились внутри бревна, в дупле, предварительно расчистив его от трухи.

Крупный — с большую кошку, — сильный, ловкий и хитрый, Вор умел мгновенно исчезать, затаиваться, быстро и неслышно пробегать по открытому двору и скрываться неизвестно где. Но все это были чужие дворы. В своем, где жил, он кур не трогал, и никто не подозревал, что его гнездо находится именно там. Этот небольшой зверь — лесной хорек — нарушил спокойствие целой деревни.

Он не участвовал в кормлении своих детенышей — это делала мать, — но весьма оберегал выводок. Черный хозяйский кот, пытавшийся как-то ночью сунуться в гнездо с хорятами, едва унес ноги. С тех пор он сторонился этого края избы и к курятнику даже близко не подходил. Иметь дело с Вором, ловким и злым, было опасно.

Вор и самка теперь охотились в поле на полевок и других грызунов. Всех домашних мышей и крыс в “своей” и соседних избах они переловили за несколько ночей, и теперь домашние грызуны попадались только случайно. Те, что как-то ускользнули от облавы первых ночей.

Наступил август. Дни стояли солнечные, ночью земля обильно отдавала тепло, и на уже скошенных полях в такие ночи охоты проходили удачно. Отец и мать сытно кормили хорят. Однако щенки, прозревшие только месяц назад, сами ходили на охоту с родителями и нет-нет да и ловили полевок. Еще небольшие — примерно вполовину роста хорька, — они стали уже ловкими, быстрыми, обросли красивым пушистым светлым мехом.

Так продолжалось бы и дальше. Хори охотились, детеныши их росли, а люди в деревне уже смирились с существованием Вора, и их ненависть к нему стала уже чем-то обыденным, не требующим необходимых срочных действий. Но возникли обстоятельства, Вор ими воспользовался и совершил дерзкое нападение, еще раз уверенно утверждая продолжение разбойничьих традиций старинного хорькового племени.

Дело в том, что до этого случая Вор и самка охотились в основном на грызунов, а из домашних животных — только на кур. В деревне разводили немало кроликов, но пока хорьки их не трогали. Одно дело — проникнуть в курятник, где и щель удается отыскать, и подгрызть доску вполне можно, да и пол земляной, значит, подкоп тоже годится. Совсем другое — кролики. Чтобы до них добраться, надо влезть в клетку, обтянутую металлической сеткой.

Вор уже не раз примерялся к этим клеткам, однако они всегда были плотно закрыты, и, хотя кролики испуганно метались, учуяв хищника, он был безопасен для них, потому что проникнуть в клетку не мог. Пробовал сетку зубами, пытался под дверцу просунуть лапу — все было бесполезно. Клетка казалась неприступной.

И вот однажды ночью, возвращаясь после охоты с поля, Вор, недостаточно сытый, заглянул в сарай к кроликам. Лаз ему был известен, еще прежде он сделал проход, расширив щель под стеной, чуть подрыв землю. Когда подошел к клетке, сразу заметил изменения: дверца была чуть приоткрыта...

Спавшие кролики вмиг проснулись, заметались по клетке, но было поздно. Стремительный и бесшумный хорь мгновенно задушил самого крупного и, схватив добычу, выскользнул из клетки. Пришлось, однако, повозиться, прежде чем удалось протащить кролика через лаз.

Это происшествие взбудоражило маленькую деревню. Никто не подумал о том, что причина всему — незапертая дверца клетки. Людям вдруг показалось, что этот ненавистный Вор взялся теперь за кроликов. Он передушит их, как передушил в деревне множество кур. И все с особым рвением стали искать его, выслеживать. Каждому казалось, что сегодня ночью хорь побывает именно у него в крольчатнике. Возникло острое общее желание — во что бы то ни стало выследить разбойника, отыскать его убежище. Это стало как бы первостепенной необходимостью.

Люди, даже женщины и дети, стали внимательно разглядывать каждый след: действительно ли кошка здесь прошла? Или это хорек свои следы под кошачьи маскирует? Такая бдительность неожиданно дала результаты.

Хозяин той самой избы, под которой обитало семейство хорей, вдруг вспомнил, что однажды его кот пришел до смерти перепуганный, с окровавленной мордой и потом долго не выходил из избы, словно опасался чего-то. Хозяин вышел во двор и решил внимательно обследовать землю, забор, курятник — в общем, все на своем дворе. И он обнаружил следы, похожие на кошачьи. Отпечатков нашел всего три-четыре, там, где лежал влажный песок. Потом на траве след терялся, направляясь именно к избе.

Все это весьма озадачивало. Хозяин не был охотником, но ему показалось, что здесь прошел не кот. Он внимательно осмотрел нижние венцы избы, не заметил ничего подозрительного. Постоял, подумал. И все-таки решил проверить все до конца.

Он вернулся через несколько минут, ведя за ошейник соседского пса. Некрупный, но злой цепной кобель тоже не был охотником. Но и его заинтересовали следы, ведущие к избе. Чуть ли не бороздя носом землю, он бросился к дому со стороны курятника, сразу нашел лаз, который вел в гнездо самки, несколько раз ткнулся туда мордой и злобно, заливисто залаял.

Хозяин понял все. Надо было рубить бревно, чтобы добраться до злодея, который, без сомнения, затаился здесь. Видя, что собака с азартом облаивает лаз под избу, он побежал за топором.

День уже клонился к закату, а топор куда-то запропастился. Надо было торопиться, потому что, пожалуй, через полчаса уже начнет смеркаться. Хозяин искал не любой, а свой плотницкий топор, острый как бритва. Только им можно было вырубить бревно и быстро добраться до цели.