(Замахивается на Владимира).
Опускаетъ руку съ ножемъ и стоитъ во нерѣшительности. Потомъ, собравшись съ духомъ, вторично заноситъ ножъ. Владимиръ внезапно пробудившись, приподнимается на ложѣ.
Владимиръ схватилъ Рогнѣду за руку, она роняетъ ножъ.
Владимиръ.
Это что… съ ножемъ? моя Рогнѣда!..
Ингульфъ. (поетъ),
Но твердъ мой духъ, мнѣ цѣпи смѣшны!
Я сплю и вижу дивные сны:
Я слышу, море бьетъ о скалы,
Я вижу, въ небѣ реютъ орлы…
Владимиръ тащитъ Рогнѣду къ свѣту и бросаетъ на полъ.
Владимиръ.
Глазамъ не вѣрю!.. ты меня убить
Хотѣла?…
Рогнѣда (лежа y ногъ его, послѣ долгаго молчанія, холодно).
Владимиръ.
Какъ будто сонъ волшебный?
Я на яву ли, полно?
Рогнѣда.
Владимиръ.
Рогнѣда (встаетъ).
Любовь меня и сдѣлала убійцей!
Владимиръ.
Рогнѣда.
Ты разлюбилъ меня,
А мнѣ тебя милѣе видѣть мертвымъ,
Чѣмъ не своимъ.
Владимиръ (смутясь).
Откуда ты взяла
Такую мысль, безумная?
Рогнѣда.
Мнѣ тѣни
Ее въ ночи прошедшей нашептали.
Владимиръ.
Рогнѣда.
Старый Рогволодъ,
Родитель мой, и мужи полочане,
Убитые тобой…
Владимиръ.
Семь лѣтъ прошло,
Семь лѣтъ молчала ты. Теперь охота
Пришла изъ гроба мертвыхъ вызывать?
Рогнѣда.
Я не звала; они явились сами
И говорили: насъ тебѣ не жаль,
Ты за погибель нашу не отмстила
И нашему убійцѣ отдалась
Такъ мсти за самое себя! забвенье
Святого долга боги покарали:
Тобой наскучилъ мужъ… Ахъ, эту правду,
Владимиръ
[22], ты не можешь отрицать!
Владимиръ.
Ты y дѣтей отца отнять рѣшилась
И князя y Руси?
Рогнѣда.
Какое мнѣ,
Варяжкѣ, дѣло до Руси? А дѣти
Не одного отца теряли: мать
Они съ тобой бы вмѣстѣ схоронили…
Теперь одну меня схоронятъ…
Владимиръ.
Да, —
Великъ твой грѣхъ и не минуетъ казни.
Рогнѣда.
Я жду ея. Отнынѣ ты не можешь
Любить меня, а безъ любви твоей,
На что мнѣ жизнь?
Владимиръ.
Иди! нарядъ венчальный
Одѣнь и жди меня. Къ твоей красѣ
Палачъ рукою наглой не коснется:
Я самъ тебя казню.
Рогнѣда.
(Уходить).
Владимиръ.
Бываютъ сны, но это пробужденье
Тяжелѣе всякихъ сновъ…Прочь этотъ ножъ!
Въ окно его!
Выбрасываетъ ножъ во окно. Взрывъ воинственныхъ криковъ.
Ингульфъ.
Владимиръ.
Слышна сѣча. Лунный свѣтъ смѣняется заревомъ. Путята вбѣгаетъ, съ зажженной сосновой вѣткой въ одной рукѣ и съ булавой въ другой.
Пyтята.
Князь! князь! бѣда! сошли съ ума варяги!
На теремъ твой, съ мечами на-голо,
Валомъ валятъ, сѣкутъ твою дружину.
Всѣхъ впереди Ингульфъ. Да я его
Угомонилъ, разбойника!
Владимиръ (срываетъ мечъ со ставца).
Пyтята.
Куда ты безъ шелома и кольчуги?!
Владимиръ.
Двумъ не бывать смертямъ, а отъ одной
Я только-что ушелъ. Впередъ, Путята!
Бросается къ дверямъ, но навстрѣчу ему входятъ Добрыня и Вышата съ богатырями. Звуки тише. Зарево меркнетъ. Начинаетъ свѣтать.
Добрыня (влагая мечъ въ ножны).
Зачѣмъ впередъ? Все кончено. Варяги
Кто перебиты, кто бѣжали въ лѣсъ.
Мы поутру облаву имъ устроимъ,
Что кабанамъ…
Въ дверяхъ появляется – тяжелораненый – Ингульфъ.
А вотъ и звѣрь бѣжитъ
Самъ на ловца!
Владимиръ.
Пyтята.
Такъ ты не умеръ?
Ну, и здоровъ же ты! Моя рука
Болитъ еще доселѣ отъ удара,
Которымъ я попотчевалъ тебя!
Ингульфъ (Владимиру).
Ты живъ!.. Судьба съ тобою въ заговоръ,
А больше бабья глупость, бабья трусость
И подлость сердца женскаго! Ты живъ,
А умираю я! О, справедливость!
Знать, далеко отъ міра ты живешь!