Полное собрание сочинений. Том 06 - Страница 1

Тринадцатая конференция

Российской коммунистической

партии (большевиков).

Бюллетень. М., 1924

Товарищи! Обычно наши ораторы на дискуссионных собраниях начинают с истории вопроса: как возник вопрос о внутрипартийной демократии, кто первый сказал А, кто после вымолвил Б и пр. Я думаю, этот метод не пригоден для нас, потому что он вносит элемент склоки и взаимных обвинений и ничего путного не даёт. Я думаю, что будет гораздо лучше, если мы начнём с вопроса о том, как встретила партия резолюцию Политбюро о демократии, подтверждённую потом пленумом ЦК.

Я должен установить, что эта резолюция, кажется, единственная во всей истории нашей партии, которая, после ожесточённой дискуссии по вопросу о демократии, нашла полное — я бы сказал: буквально единодушное — одобрение всей партии. Даже оппозиционные организации и ячейки, которые вообще настроены были против большинства партии и против ЦК, даже они, при всём желании придраться к чему-либо, не нашли повода и основания придраться, и обычно в своих резолюциях эти организации и ячейки, признавая правильность основных положений резолюции Политбюро о внутрипартийной демократии, старались чем-либо отличиться от других организаций, прибавив к ней некий хвостик, скажем, такой: да, всё у вас хорошо, но не обижайте Троцкого; или еще так: всё у вас правильно, но маленечко опоздали, хорошо бы раньше всё это сделать. Я не поднимаю здесь вопроса о том, кто кого обижает. Я думаю, что если хорошенько разобраться, то может оказаться, что известное изречение о Тит Титыче довольно близко подходит к Троцкому: “Кто тебя, Тит Титыч, обидит? Ты сам всякого обидишь”. (Смех.) Но я сказал, что в этот вопрос я вдаваться не буду. Я даже допускаю, что на самом деле Троцкого кое-кто обижает. Но разве в этом вопрос? Что ж тут принципиального в вопросе об обиде? Ведь, речь-то идёт о принципиальной стороне резолюции, а не о том, кто кого обидел. Этим я хочу сказать, что даже резко и грубо оппозиционные ячейки и организации, даже они не решались что-либо принципиально возразить против резолюции Политбюро ЦК и Президиума ЦКК. Я это устанавливаю, как факт для того, чтобы отметить ещё раз, что трудно найти во всей истории нашей партии другой подобный факт, когда бы резолюция, прошедшая сквозь огонь и воду ожесточённой дискуссии, имела не только у большинства, но и буквально во всей партии такое единодушное одобрение.

Из этого я делаю два вывода. Первый вывод о том, что, стало быть, резолюция Политбюро и ЦКК вполне отвечает потребностям и запросам партии в данный момент. И второй вывод о том, что, стало быть, партия выйдет из этой дискуссии по вопросу о внутрипартийной демократии окрепшей и более сплочённой. Это вывод, так сказать, не в бровь, а в глаз тем заграничным нашим недоброжелателям, которые давно потирают руки в связи с нашей дискуссией, думая, что партия наша ослабнет в результате дискуссии, а власть разложится.

Я не буду распространяться о сущности внутрипартийной демократии. Основы этой демократии изложены в резолюции, резолюция продискутирована вдоль и поперек всей партией, — зачем же мне тут ещё повторяться? Скажу лишь одно, что демократии развёрнутой, полной демократии, очевидно, не будет. Очевидно, эта демократия будет демократией в рамках, очерченных X, XI и XII съездами. В чём состоят эти рамки — вам хорошо известно, и я здесь повторяться не буду. Не буду также распространяться о том, что основная гарантия того, чтобы внутрипартийная демократия вошла в плоть и кровь нашей партии, — это усилить активность и сознательность партийных масс. Об этом также довольно подробно сказано в нашей резолюции.

Я перехожу к вопросу о том, как у нас некоторые товарищи и некоторые организации фетишизируют вопрос о демократии, рассматривая его как нечто абсолютное, вне времени и пространства. Я этим хочу сказать, что демократия не есть нечто данное для всех времён и условий, ибо бывают моменты, когда нет возможности и смысла проводить её. Для того, чтобы она, эта внутрипартийная демократия, стала возможной, нужны два условия или две группы условий, внутренних и внешних, без которых всуе говорить о демократии.

Необходимо, во-первых, чтобы индустрия развивалась, чтобы материальное положение рабочего класса не ухудшалось, чтобы рабочий класс рос количественно, чтобы культурность рабочего класса поднималась, и чтобы рабочий класс рос также качественно. Необходимо, чтобы партия, как авангард рабочего класса, также росла, прежде всего, качественно, и прежде всего за счёт пролетарских элементов страны. Эти условия внутреннего характера абсолютно необходимы для того, чтобы можно было поставить вопрос о действительном, а не о бумажном проведении внутрипартийной демократии.

Но одних этих условий недостаточно. Я уже говорил, что есть еще вторая группа условий, условий внешнего характера, без наличия которых демократия внутри партии невозможна. Я имею в виду известные международные условия, более или менее обеспечивающие мир, мирное развитие, без чего демократия в партии немыслима. Иначе говоря, если на нас нападут и нам придётся защищать страну с оружием в руках, то о демократии не может быть и речи, ибо придётся её свернуть. Партия мобилизуется, мы её, должно быть, милитаризуем, и вопрос о внутрипартийной демократии отпадёт сам собой.

Вот почему я думаю, что демократия должна рассматриваться в зависимости от условий, что фетишизма в вопросах внутрипартийной демократии быть не должно, ибо проведение внутрипартийной демократии, как видите, зависит от конкретных условий времени и места в каждый данный момент.

Чтобы не было далее лишних увлечений и необоснованных обвинений, я должен также напомнить о тех препятствиях, которые стоят перед партией в деле проведения демократии,—препятствиях, мешающих проведению демократии даже при наличии очерченных выше двух основных благоприятных условий, внутренних и внешних. Товарищи, эти препятствия существуют, они глубоко влияют на нашу партийную работу, и я не имею права умалчивать о них. В чём состоят эти препятствия?