Полное собрание сочинений. Том 03 - Страница 1

Товарищи! То, что предлагает Бубнов, имеет в виду и резолюция тов. Ленина. Тов. Ленин не отбрасывает массовых выступлений, демонстраций. Но не в этом теперь дело. Разногласие — в вопросе о контроле. Контроль предполагает контролирующего и контролируемого и некоторое соглашение контролирующего с контролируемым. Был контроль, было соглашение. Что дал контроль? Ничего. После выступления Милюкова (19 апреля) особенно ясна его призрачность. Гучков говорит: “я смотрю на революцию, как на средство лучше воевать, сделаем маленькую революцию для большой победы”. Но теперь в армию проникли пацифистские идеи, и воевать нельзя. И правительство говорит нам: “уничтожьте пропаганду против войны, иначе мы уйдём”. По аграрному вопросу правительство также не может итти навстречу интересам крестьян, интересам захвата последними помещичьих земель. Нам говорят: “помогите нам обуздать крестьян, иначе мы уйдём”.

Милюков говорит: “необходимо соблюдать единство фронта, нам необходимо наступать на противника, вдохните энтузиазм в солдат, иначе мы уйдём”. И после этого нам предлагают контроль. Это смешно! Вначале Совет депутатов намечал программу, а теперь намечает её Временное правительство. Союз, заключённый Советом и правительством на другой день после кризиса (выступление Милюкова), означает, что Совет пошёл за правительством. Правительство наступает на Совет. Совет отступает. Говорить о контроле Совета над правительством после этого — значит говорить впустую. Вот почему я предлагаю поправку Бубнова о контроле не принимать.

Следовало бы представить пространный доклад по национальному вопросу, но ввиду того, что времени мало, я должен сократить свой доклад.

Прежде чем приступить к проекту резолюции, необходимо установить некоторые предпосылки.

Что такое национальный гнёт? Национальный гнёт— это та система эксплуатации и грабежа угнетённых народов, те меры насильственного ограничения прав угнетённых народностей, которые проводятся империалистическими кругами. Всё это в целом даёт картину той политики, которую принято называть политикой национального гнёта.

Первый вопрос — каковы те классы, опираясь на которые та или иная власть проводит свою политику национального гнёта? Для решения этого вопроса необходимо понять, почему в различных государствах существуют различные формы национального гнёта, почему в одном государстве национальный гнёт более тяжел и груб, чем в другом. Например, в Англии и в Австро-Венгрии национальный гнёт никогда не принимал погромных форм, но он существовал в виде ограничений национальных прав угнетённых народностей. Между тем в России он принимает нередко форму погромов и резни. В некоторых же государствах специальных мер против национальных меньшинств вовсе не имеется. Например, нет национального гнёта в Швейцарии, где живут свободно французы, итальянцы, немцы.

Чем же объяснить различное отношение к национальностям в различных государствах?

Различием в степени демократизма этих государств. Когда во главе государственной власти в России в прежние годы стояла старая земельная аристократия, национальный гнёт мог принимать и действительно принимал безобразные формы резни и погромов. В Англии, где имеется известная степень демократизма и политической свободы, национальный гнёт имеет менее грубый характер. Что касается Швейцарии, то она приближается к демократическому обществу, и в ней нации имеют более или менее полную свободу. Одним словом, чем демократичнее страна, тем слабее национальный гнёт, и наоборот. А так как под демократизацией мы подразумеваем наличие определённых классов, стоящих у власти, то с этой точки зрения можно сказать, что чем ближе к власти старая земельная аристократия, как это было в старой царистской России, тем сильнее гнёт и тем безобразнее его формы.

Однако, национальный гнёт поддерживается не только земельной аристократией. Наряду с ней существует другая сила — империалистические группы, которые методы порабощения народностей, усвоенные в колониях, переносят и внутрь своей страны, и таким образом становятся естественными союзниками земельной аристократии. За ними идут мелкая буржуазия, часть интеллигенции, часть рабочей верхушки, которые тоже пользуются плодами грабежа. Таким образом, получается целый хор социальных сил, поддерживающих национальный гнёт, во главе которых стоит земельная и финансовая аристократия. Для создания действительно демократических порядков необходимо, прежде всего, расчистить почву и убрать этот хор с политической сцены. (Читает текст резолюции.)

Первый вопрос: как устроить политическую жизнь угнетённых наций? На этот вопрос следует ответить, что угнетённым народам, входящим в состав России, должно быть предоставлено право самим решить вопрос — хотят ли они оставаться в составе Российского государства или выделиться в самостоятельные государства. Сейчас перед нами конкретный конфликт между финляндским народом и Временным правительством. Представители финляндского народа, представители социал-демократии требуют от Временного правительства возвращения народу тех прав, которыми он пользовался до присоединения к России. Временное правительство отказывает в этом, не признавая финляндский народ суверенным. На чью сторону мы должны стать? Очевидно, на сторону финляндского народа, потому что немыслимо признание насильственного удержания какого бы то ни было народа в рамках единого государства. Выставляя принцип права народов на самоопределение, мы поднимаем тем самым борьбу против национального гнёта на высоту борьбы против империализма, нашего общего врага. Не сделав этого, мы можем оказаться в положении людей, льющих воду на мельницу империалистов. Если бы мы, социал-демократы, отказали финляндскому народу в праве изъявить свою волю об отделении и в праве провести в жизнь эту волю, то мы этим самым оказались бы в положении продолжателей политики царизма.