Полночная любовница - Страница 54

– Так ты считаешь, план лорда Коновера осуществился? – послышался мягкий, с акцентом, голос Нации.

– Ну, она снова в его постели, а это начало. Теперь, если б только она набралась храбрости сказать Беа правду, прошедшая ночь стоила бы всех наших тревог. Лоретта очень упряма и всегда была такой. Но она любит свою дочь. У маркиза полно денег, чтобы откупить ее у этих кузенов. Бедняжка могла бы жить со своими настоящими родителями, как и должно быть. Дома люди поначалу поговорят, конечно, но они любят Коновера. И Лоретту любят.

Беа с колотящимся сердцем вжалась в стену. Мама всегда говорила ей, что подслушивать нехорошо. Ты слышишь именно то, что заслуживаешь. Мама была права.

Мама? Но если она правильно поняла Сейди, ее мама ей вовсе не мама.

Беатрикс прикусила щеку изнутри, просто чтобы проверить, чувствует ли что-нибудь. И ощутила вкус крови. Джеймс знает. Поэтому он так нервничал в ее присутствии. Он тоже лгал ей. Она внебрачная дочь лорда Коновера и своей кузины. Нет, не кузины. Неудивительно, что папа с мамой порой так странно смотрят на нее, как будто она грязная.

Она пошла наверх, в свою комнату, забыв про чай. Но то, что она услышала, забыть было нельзя.

Глава 23

Лоретта лежала в его объятиях, он был несказанно рад этому. Кон подумал, что ему пора встать и проверить, как там Джеймс. Уже позднее утро, надо начинать новый день и новую жизнь. Он не мог сказать наверняка, как это случилось, но Лоретта, кажется, тоже изменилась. Теперь она принадлежала ему. Они поженятся. Она еще этого не сказала, но в душе он знал, что так и будет.

– Что ты сказала Джеймсу? Он, похоже, здорово изменился.

Ее губы защекотали его плечо.

– Что я была знакома с Марианной и знала, почему она сделала то, что сделала. Что люди не бывают только хорошими или только плохими. Ни ты, ни его мама. Ни я.

Она выскользнула из его объятий и натянула на себя простыню.

– Я собираюсь рассказать Беатрикс, Кон. Этой ночью я осознала, что жизнь слишком непредсказуема, чтобы продолжать лгать. Я даже себе лгала. Говорила, что защищаю Беа, хотя на самом деле только защищала себя. – Она тяжело сглотнула. – Она возненавидит меня.

– Не возненавидит. – Он поиграл с ее золотисто-кремовым локоном, упавшим на плечо. – Ты поступаешь правильно. Я уже разговаривал с ее родителями. То есть с Винсентами. – Он поморщился. Ведь это он и Лоретта – родители Беа. Но они как-нибудь возместят все те годы, что упустили. – У меня создалось впечатление, что они будут только рады избавиться от нее. – Кон поспешил продолжить, заметив тревогу на лице Лоретты: – Нет-нет, они не были ей плохими родителями. Они исполнили свой долг. Но она больше не маленький ребенок. Она взрослеет.

– Они боятся, что она станет такой, как я, – криво усмехнулась Лоретта.

– Надеюсь, что станет. Такой чистейшей души я больше никогда не встречал.

– Ох, Кон! Хотела бы я, чтоб это было правдой. С того момента как я решила, что ты должен принадлежать мне, я подлетала слишком близко к огню. Мои ангельские крылья опалились.

– Ты была такой юной, Лори. И ты, и я. Невозможно даже представить, что можно снова вернуть те годы. Но я бы не изменил ничего – ни единой секунды, – если это означает, что ты была бы в этой постели, рядом со мной. Выходи за меня. – Он опять поторопился, но ничего не мог с собой поделать.

– Я уже вышла, Кон. В сумерках одним августовским вечером. – Она тоскливо улыбнулась ему.

– На этот раз в церкви. Здесь или в Дорсете, мне все равно.

Лоретта молчала так долго, что Кон ощутил кислый привкус разочарования во рту, но потом проговорила:

– Я согласна.

– Слава Богу! – Он закрыл глаза, чтобы сдержать подступившие слезы. А когда открыл их, увидел, что щеки Лоретты мокры от слез. – Ты только посмотри на нас. Парочка плакс, да и только. Меня уже называют Безумным Маркизом, а ты теперь будешь моей Безумной Маркизой.

Лоретта вытерла лицо тыльной стороной ладони.

– Я пока не осмеливаюсь поверить в счастье.

– Хочешь, чтобы я был с тобой, когда ты ей скажешь?

– Нет, не думаю. Это то, что я должна сделать сама, как ты с Джеймсом. Но спасибо, что предложил.

Кон встал с постели и оделся.

– Пойду проведаю Джеймса. Если тебе что-то понадобится...

– Я знаю.

И она действительно знала. Он сделает все на свете, чтобы выполнить те клятвы, которое они дали друг другу в тот августовский вечер.

Лоретта чувствовала себя шпионкой, когда высунула голову из комнаты Кона, чтобы посмотреть, все ли спокойно. Коридор был пуст. Она затянула пояс халата потуже и направилась к себе в комнату. В доме было тихо, возможно, из-за больного и еще из-за того, что все его обитатели ужасно устали. Она спала в объятиях Кона не больше часа и теперь гадала, отдает ли себе отчет в том, что делает. Она собирается выйти замуж за Кона – снова – и признаться Беатрикс, что они с Коном ее родители. Два достаточно серьезных, изменяющих жизнь решения, которые, возможно, следовало бы принять завтра, а не сегодня. Но завтра ее трусливая сущность может вновь заявить о себе.

В комнате у нее было прибрано, а кровать расстелена. Лоретта с тоской посмотрела на нее, но все же стала одеваться. Она надела платье и причесалась. Приведя себя в божеский вид, она направилась к комнате Беа. Постучала.

–Войдите.

Беа сидела на сиденье в оконной нише, все еще в своей белой с оборками ночной рубашке.

– Доброе утро, соня. Или уже день?

– Я не спала.

– Тебя, бедняжку, забросили со всей этой суматохой из-за Джеймса. Помочь тебе одеться?

– Мне все равно.

– Беа, что случилось? Ты хорошо себя чувствуешь?

Беа свернулась клубочком и прислонилась к стеклу. Она бросила на Лоретту крайне странный взгляд, потом отвернулась.

– Когда мы уезжаем?

– Это одна из причин, почему я пришла поговорить с тобой. Я знаю, ты хочешь остаться здесь на все лето.

– Мне все равно, – повторила Беа.

Это было совсем не похоже на Беатрикс. При всей своей природной сдержанности этим утром она казалась уж слишком отстраненной.

– Ты, должно быть, сильно устала. Спасибо, что посидела с Джеймсом. Я еще не видела его. Как он?

– Я забыла про его чай.

– С ним сейчас отец. Уверена, он позаботится об этом. Бедный Джеймс потерял голос, и чай пойдет ему на пользу. Чай все лечит. – Лоретта весело болтала, но чувствовала, что что-то не так. Вряд ли Джеймс нарушил свое обещание. Он, в конце концов, почти не может разговаривать. Но если он бредил... – Беатрикс, можно мне присесть? Мне надо сказать тебе кое-что важное.

Беа не шелохнулась. Лицо ее было по-прежнему прижато к стеклу, руки обнимали колени.

– Не знаю, с чего начать.

– С начала, – пробормотала Беа, все еще отвернувшись.

– Ну да, в общем... – Колени у Лоретты дрожали, а сердце неистово колотилось. – Если я начну с начала, моя история займет некоторое время. – Она подтащила стул к сиденью в оконной нише. – Как думаешь, ты могла бы смотреть на меня, пока я буду говорить?

Беа чуточку повернулась.

Она знает.

Лоретта не представляла откуда, но могла бы поклясться жизнью, что Беатрикс уже знает правду и уже наказывает ее. Сложив вместе поразительный портрет, внимание Кона и поддразнивания Джеймса насчет цыган, она обо всем догадалась.

Поэтому Лоретта не стала ходить вокруг да около, а перешла прямо к главному.

– Я твоя настоящая мать, Беа, а лорд Коновер – твой отец. Мы оба очень сильно любим тебя. – Она не собиралась извиняться за свои «грехи», ибо не любить Кона она не могла. Не могла и не может.

Теперь все внимание Беатрикс было направлено на нее и, как ни невероятно, едва заметная улыбка приподняла уголки ее губ.

– Я знаю.

Лоретта почувствовала, как воздух с шумом вырвался из легких.

– Тебе Джеймс рассказал?

– Нет. Он не мог дождаться, когда избавится от меня. Я подслушала разговор Сейди с Надией.