Политическая наука №4 / 2015. Сравнительные исследования мировой политики - Страница 11

Современная глобализация стала качественно новым этапом экспансии Запада, ее идеологической основой послужили принципы и установки так называемого Вашингтонского консенсуса. Ключевое место в нем занимал тезис о наступлении эры триумфа свободного рынка, резкого сокращения вмешательства государства в экономику и устранение всех созданных государством препятствий на пути перемещения товаров, капиталов и людей по всему миру. Но реальные процессы и тенденции развития современного мира, его противоречивая динамика внесли существенные коррективы в эти и другие связанные с ними установки. Своеобразным рубежом, на котором отчетливо проявились эти коррективы, стал глобальный финансово-экономический кризис. Начавшись с ипотечного кризиса в США в 2007 г., он не преодолен и до настоящего времени. Двойственность и противоречивость этого процесса определяется тем, что финансово-экономический кризис совмещается с цивилизационным кризисом. Он носит системный характер и ведет к тектоническим сдвигам основополагающих ценностей, принципов, установок, институтов не только самой экономики, но и всего миропорядка в целом. Речь идет о подлинных революциях в важнейших сферах общественной жизни – социальной, политической, социокультурной, политико-культурной, социально-психологической, идеологической и т.д. [Гаджиев, 2015]. Эти процессы затронули все уровни: глобальный, национальный и субнациональный.

Основным следствием данного процесса помимо увеличения взаимозависимости государств является географическая и институциональная интеграция локальных рынков. Интернационализация бизнеса и экономик разных стран, несмотря на ряд несомненных преимуществ, тем не менее уже превратилась в глобальную проблему. Параллельно процессу глобализации нарастают процессы локализации и регионализации. Появление и усиление интеграционных систем в Европе, в Северной и Южной Америке, в Азии и на Евразийском пространстве показывает, что процесс глобализации происходит и будет развиваться далее значительно более сложным и противоречивым путем, чем предполагалось ранее.

Объективное содержание процесса глобализации носит гетерогенный характер. Его структурные составляющие представляют собой разнородные по происхождению и сферам явления, механизмы и процессы, образующие весьма противоречивую системную целостность [Шимаи, 1999].

К ним относят в том числе: непрерывно нарастающие долговременные отрицательные антропогенные воздействия на биосферу планеты, которые ведут к ее все более масштабной необратимой деградации и подрывают необходимые условия дальнейшего существования человеческого общества; масштабное развитие средств коммуникаций и связи, глобальной информационной среды и различных инфраструктур, взаимодействий и отношений между странами и народами; новое качество взаимосвязанности и взаимозависимости социума, в котором сосуществуют и весьма сложно взаимодействуют неоднородные и даже противоположные тенденции, угрожающие безопасности цивилизации; появляются и упрочивают свое влияние такие субъекты глобальной политики и экономики, как транснациональные корпорации, государства и объединения государств, межправительственные и неправительственные организации, которые действуют на планетарном уровне непрерывно в одной или нескольких сферах.

Наиболее очевидным и зримым результатом этого процесса является единство капитализма в его наивысшей современной стадии и техносферы как наиболее законченного материального результата всей предшествующей эволюции капитализма и начавшихся процессов функциональной стратификации государств в зависимости от того, какое место они занимают в системе обеспечения потребностей техносферы.

К началу XXI в. капитализм завершил формирование целостного мирового хозяйства, втянув в сферу своего действия всю планету, и интересы его дальнейшей экспансии требуют политического оформления этих новых реалий. Колоссальных масштабов достигли концентрация и централизация капитала, повлекшие возникновение весьма сложных организационных структур, нужных для обеспечения жизнедеятельности капитала в современных условиях, для контроля государства и общества за ним и, с его стороны, – за обществом и государством в десятках стран мира.

Важнейшие особенности техносферы, сформировавшиеся к началу столетия, состоят в следующем: в развитых странах население не имеет реальной возможности вернуться в случае социальной катастрофы к доиндустриальному образу жизни из-за риска физического вымирания значительного числа людей; наиболее экономически развитые страны, центры техносферы, способны сохранить свое могущество и обеспечить существование при условии освоения и использования планетарного пространственно-ресурсного потенциала, подчиняя целям, задачам, процессу этого освоения свои связи с экономиками других стран и регионов, во многом и сами эти системы хозяйства; техносфера радикально изменила природные условия существования человека и устранила возможность возврата к доиндустриальной глобальной экологии; она служит материальной основой ускорения процессов глобализации [Косолапов, 2001].

Стремительно и непредсказуемо меняющийся современный мир вызывает противоречивые суждения исследователей. Одни видят в нем торжество либерально-демократической модели, веря в перспективу глобального мирового порядка, другие – знак надвигающейся угрозы этому порядку, предугадывают планетарные экологические, социоэкономические катастрофы и потенциальную вероятность «схватки цивилизаций». Увеличение численности населения и нарастающие миграционные процессы, проблемы ограниченности части ресурсов и охраны окружающей среды – эти и другие глобальные проблемы и факторы предопределяют острые коллизии на международной арене [Костин, 2015].

Глобализация экономики пока осуществляется в такой исторической форме и такими темпами, при которых ускоряется подрыв локальных экосистем, исчезают все новые виды растений и животных, фиксируется тенденция климатических изменений, усиливается таяние ледников, эрозия почв, исчезновение лесов и т.д. Все сильнее чувствуются проблемы, связанные с нехваткой питьевой воды, недостатком продовольствия, с распространением эпидемий, возникновением внутренних этнических конфликтов или внешнеполитической напряженностью.

Сегодня очевидно, что экологические проблемы превращаются во все более серьезную и трудноразрешимую задачу. Причем многие из вариантов их решения на национальном уровне неминуемо затрагивают природно-экологический потенциал других стран. Чтобы решить эти проблемы и одновременно снизить военную опасность, необходимо добиться реализации концепции сохранения всего разнообразия природных ресурсов всемирного (общего) наследия человечества, в соответствии с которой земляне должны рационально и рачительно использовать эти ресурсы в интересах всех жителей планеты. Но в глобальной экополитике по-прежнему ключевым вопросом остается классическая дилемма совместных действий [The dark… 2011; Global resources… 1988]. Взаимодействие различных участников экопроцесса должно быть каким‐то образом целенаправленно оптимизировано.

Конечно, следует иметь в виду эволюционное значение конфликта, в том числе глобального и экологического. В основном оно выражается в его энергетическом аспекте: конфликт дает потенциально конструктивную энергию (в случае благоприятного его разрешения) для следующей стадии. В этом смысле конфликт несет энергию, которую можно направить не на разрушение, а на созидание. Однако человечество пока не осознало, что в случае неправильного использования накопленная энергия конфликта «взорвется» (и это становится все более вероятно) в виде глобальной, уничтожающей планету катастрофы. В современных условиях уже не существует относительного системного равновесия мира.

С позиций мир-системного подхода суть дела состоит не в том, что прежняя модель развития работала плохо, а в том, что работала она, скорее, «слишком хорошо» [Уоллерстейн, 1992, с. 87–88]. Капиталистическое мировое хозяйство в течение более чем 400 лет показывало эффективность в решении своих краткосрочных и среднесрочных проблем. Более того, оно и сейчас демонстрирует способность сделать в настоящем и ближайшем будущем еще больше. Но сами эти решения проблем создали такие изменения в его глубинной структуре, которые со временем устранят эту способность делать постоянные и необходимые приспособления. Система устраняет свои степени свободы. Именно поэтому среди примеров эффективности капиталистической цивилизации, как считают сторонники мир-системного подхода, повсюду видны признаки нездоровья и культурного пессимизма. Это отражает и бесчисленное множество антисистемных движений, которые набирают силу и нередко выходят из-под контроля [Уоллерстейн, 1992, с. 87–88].