Политическая наука №3 / 2016. Политическая семиотика - Страница 17

«Если рассматривать, например, все искусные подтасовки, с помощью которых пытались показать, что Троцкий не играл заметной роли в гражданской войне в России, то трудно отделаться от впечатления, что люди, ответственные за это, просто-напросто лгут. Скорее всего, они верят, будто их версия и есть именно то, что происходило пред лицом Господним, и что, следовательно, подобное переписывание истории вполне оправданно» [Оруэлл, 2003 b].

В терминах семантики возможных миров речь идет о том, что истинностная оценка высказывания не ограничивается лишь референцией к тому, что происходило, но претендует быть описанием того, «что происходило пред лицом Господним», т.е. «высшей истинностью». Это другой, помимо упомянутых институциональных, предельный случай: миры также создаются ПД, но в этом случае семантические критерии не выступают как социально принятые конвенции, а являют «высшие истины», зафиксированные в некоторой идеологической системе. Примечательно, что сам набор миров (их парадигма, или, в терминах модальной логики, модельная структура) не меняется. Так, в том мире, где Троцкий – герой гражданской войны, как нереализованная возможность существуют и те миры, где он предатель, пассивный наблюдатель и т.п. Меняются не столько миры (области референции), сколько оценка: какой из них истинный; какой существовал в действительности или сфальсифицирован; или даже какой должен был существовать. Тот, кто переписывает историю, тем самым исправляет допущенную ошибку, заменяя один модальный контекст на другой, – существовавший, но недолжный мир заменяется на мир, хоть и не существовавший, но долженствующий быть – пусть даже в прошлом. Уместно вспомнить «книжную» версию семантики возможных миров Плантинги: «Любой возможный мир обладает собственной книгой. Всякое максимально возможное множество пропозиций есть книга о некотором мире». При этом при переходе от одного мира к другому множество книг (библиотека) не изменяется – «изменяется ответ на вопрос – какая из книг содержит лишь истинные пропозиции» [Plantinga, 1972, p. 46–47].

Как видим, «двоемыслие», «институциональная реальность», «высшие истины» и т.п. есть некоторые предельные, потому и столь заметные случаи проявления характерной для ПД двусмысленности, или двойной референции, проистекающей из совмещения в одной и той же конструкции дескриптивной и прескриптивной семантики [Лассвелл, 2006, с. 273–274]. Можно, вслед за Роланом Бартом, добавить оценочную семантику, как и ряд других модальностей. Определяющим будет то, что все эти семантики носят неявный характер, поскольку маскировка под дескриптивный (референтный) дискурс есть обязательное условие эффективности политического дискурса, где «задача письма состоит в том, чтобы в один прием соединить реальность фактов с идеальностью целей… Вот почему всякая власть, или хотя бы видимость власти, всегда вырабатывает аксиологическое письмо, где дистанция, обычно отделяющая факт от его значимости – ценности, уничтожается в пределах самого слова, которое одновременно становится и средством констатации факта, и его оценкой» [Барт, 1983, с. 315]. Дискурс, данный как описание «мира-как-он-есть», предполагает скрытую установку на контекст «мир-каким-он-должен-быть», и поэтому его адекватная интерпретация предполагает в качестве области референции как минимум оба мира (оговариваем – как минимум, поскольку явно или неявно в дискурс вовлекаются и другие интенциональные миры – миры дискурсов, которые отвергаются как недолжные, ложные, «нереальные», и напротив, миры, принимаемые как эталонные, и т.п.). Язык в ПД оказывается исключительно модальным и интенциональным – любое высказывание (пропозиция) выражает отношения долженствования, желательности, возможности и т.д. и может быть интерпретировано только в интенциональных и тем самым референтно непрозрачных контекстах (т.е. высказывания интерпретируются не применительно к самой ситуации, а опосредованно – через пропозициальные установки, контексты веры, мнения и т.п.). Как область референции (интерпретации) задается не один мир, а их система – отражающиеся друг в друге и искажающие друг друга зеркала, и описанием такой реальности оказывается не одно из них, а именно их совокупность, вышеописанная модельная структура.

Аристотель. Об искусстве поэзии. – М.: ГИХЛ, 1957. – 181 с.

Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика. – М.: Радуга, 1983. – С. 306–349.

Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. – М.: Медиум, 1995. – 323 с.

Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. – М.: Наука, 1958. – 133 с.

Демьянков В.З. Политический дискурс как предмет политологической филологии // Политическая наука / РАН. ИНИОН. – М., 2002. – № 3. – С. 32–43.

Золян С.Т. Описание регионального конфликта как методологическая проблема // Полис. Политические исследования. – М., 1994. – № 2. – С. 131–142.

Золян С.Т. Проблема и конфликт: Опыт логико-семантического анализа // Полис. Политические исследования. – М., 1996. – № 4. – С. 95–105.

Золян С.Т. Языковые функции: возможные расширения модели Р. Якобсона. // Роман Якобсон. Тексты, документы, исследования. – М.: РГГУ, 1999. – С. 638–648.

Золян С.Т. Язык и дискурс // Язык в парадигмах гуманитарного знания: XXI век. – СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, Изд-во «Лингва», 2009. – С. 13–23.

Золян С.Т. Логика предпочтений и решение конфликтов (на примере Карабахского конфликта) // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин / РАН. ИНИОН. – М., 2012. – Вып. 3. – С. 39–67.

Золян С.Т. «Бесконечный лабиринт сцеплений»: семантика текста как многомерная структура // Критика и семиотика. – М.; Новосибирск, 2013 a. – Вып. 1/18. – С. 18–44.

Золян С.Т. Семантика и структура поэтического текста. – Изд. 2-е, переработанное и дополненное. – М.: URSS, 2013 b. – 331 c.

Золян С.Т. О семантике двоемыслия // Могут ли тексты лгать? – К проблеме работы с недостоверными источниками: Материалы Четвертых Лотмановских дней в Таллиннском университете. Acta Universitatis Tallinnensis. – Таллинн: Изд-во Таллиннского ун-та, 2014. – С. 261–295.

Ильин М.В. Политический дискурс как предмет анализа // Политическая наука / РАН. ИНИОН. – М., 2002. – № 3. – С. 7–19.

Крипке С. Семантический анализ модальной логики. 1 // Роберт Фейс, Модальная логика. – М.: Наука, 1974. – С. 253–303.

Кузнецов С. 1994: юбилей неслучившегося года. К десятилетию «года Оруэлла» // Иностранная литература. – М., 1994. – № 11. – С. 237–244.

Лассвелл Г. Язык власти // Политическая лингвистика. – Екатеринбург 2006. – Вып. 20. – С. 264–279.

Ленин В.И. Философские тетради // Ленин В.И. Полное собр. соч. – Т. 29. – М.: Изд-во политической литературы, 1969. – 782 с.

Оруэлл Дж. Политика и английский язык // Оруэлл Дж. Лев и Единорог. Эссе, статьи, рецензии. – М.: Изд. «Московская школа политических исследований», 2003 a. – С. 341–356.

Оруэлл Дж. Заметки о национализме // Оруэлл Дж. Лев и Единорог. Эссе, статьи, рецензии. – М.: Изд. «Московская школа политических исследований», 2003 b. – С. 301–325.

Оруэлл Дж. 1984 / Пер. В. Голышева. – М.: Азбука-Классика, 2005. – 320 с.

Платон. Государство: Собр. соч. в 4 т. – Т. 3. – М.: Мысль, 1994. – 654 с.

Серль Дж.Р. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике. – М.: Прогресс, 1986. – Вып. XVII: Теория речевых актов.– С. 170–194.

Сталин И. Относительно марксизма в языкознании. К некоторым вопросам языкознания. – М.: Правда, 1950. – 40 с.

Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм «за» и «против». – М., 1975. – С. 193–230.

Chomsky N. Rogue states draw the usual line: Noam Chomsky interviewed by Christopher Gunness // Agenda. – 2001. – May. – Mode of access: https://chomsky.info/ 200105__/ (Дата посещения: 15.06.2016.)