Политическая наука. 2017. Спецвыпуск - Страница 24

Далее, в логике «мир-системного» анализа Россия исторически занимала положение полупериферии мировой экономической системы, находясь в стороне от основных морских и океанских торговых путей, и на протяжении истории в разное время приближалась то к «Центру», то к периферии, либо (в советское время) предпринимала попытки создания собственного, альтернативного «Центра». Полупериферийное положение и связанный с ним недостаток капитала приводили к тому, что развитие исторически осуществлялось за счет ре-сурсно-силовой мобилизации (в категориях Ч. Тилли). В силу этого для России справедливы и те проблемы, которые можно считать универсальными для государств полупериферии – высокие внутренние дисбалансы и диспропорции, глубокая социальная неоднородность, высокий уровень социального расслоения и так далее.

Вместе с тем, разумеется, совершенно недопустимо рисовать отечественную историю черными красками. Особый путь исторического развития России (не как идеологический догмат, а как факт исторической и политической реальности) продемонстрировал уникальные способности российского государства и общества к адаптации к сколь угодно сложным вызовам. Россия, в отличие от большинства стран, в том числе европейских, исторически сохраняла и сохранила политическую независимость и геополитическую субъектность. Необходимость адаптации к крайне сложным естественным условиям и внешним вызовам сформировала совершенно особые социокультурные черты креативного созидательного творчества. Результатом в том числе и советского наследи является высокий уровень развития науки и наличие собственной технологической и индустриальной базы.

Соответственно, с учетом данных предпосылок, разговор о переходе из «исторической колеи» на рельсы инновационного развития для России означает, прежде всего, ответ на вопрос: как, используя социокультурные особенности и все имеющиеся социальные, политические, географические и иные преимущества, понимая сильные и слабые стороны, в том числе и исторического наследия и социокультурной динамики, обеспечить переход к модели органического инновационного роста и построения инклюзивных институтов в обществе, экономике и политике?

Неоспоримый тезис состоит в том, что, во‐первых, как механическое заимствование институтов и порядков, так и «авторитарно-мобилизационный рывок» не способны вывести Россию из институциональной «колеи», а лишь углубят ее. Во‐вторых, наличие геополитической субъектности является безусловной предпосылкой того, что запущенный модернизационный процесс и переход на рельсы инновационного развития не будут «подстрелены на взлете». В‐третьих, особая роль в реализации модернизационного перехода (в силу исторических причин) будет принадлежать государству как основному и наиболее сильному институту, но не только, а в отдельных вопросах – и не столько государству.

С учетом этих предпосылок, «веер возможностей» здесь можно обозначить следующим образом.

Первое. Полноценные инклюзивные общественные институты по-настоящему возможны только в «Центре» мировой экономической системы, для которого полупериферия и периферия выступают донорами экономических потоков и источником перераспределения благ. Именно это обеспечивает возможности концентрации капитала и последующего «немобилизационного» типа развития с опорой на инвестиции, а не на принуждение. В этом смысле говорить о переходе к полностью инклюзивной системе развития возможно, по всей видимости, не ранее следующего географического перемещения «Центра» мировой экономической системы. Важнейшей возможностью участия России в создании нового «Центра» мировой экономической системы станет следующая промышленная и научно-техническая революция. В этом плане у России есть ряд высококонкурентных преимуществ – от наличия собственной фундаментальной научно-теоретической базы и индустриального задела до социокультурно укорененной творческой креативности. В этом смысле весьма перспективные развороты могут последовать за тезисом «все, что плохо делают русские, хорошо делают роботы»79. Очевидно, что цифровая и робототехнологическая революция в промышленности будет историческим шансом для России.

Второе. В условиях глубоко укоренившейся традиции ориентации общества и государства на экстрактивные институты «социально-инженерной» задачей становится институциональная рекомбинация общественно-политической системы. В долгосрочной перспективе безусловно необходима перестройка политических институтов с логики экстрактивной на инклюзивную, переход от логики «закрытого» порядка к логике «открытого». Однако прямое заимствование инклюзивных институтов, политическая либерализация ради либерализации – и это неоднократно доказывалось историей и современностью России – приводят не к укреплению общества и политической системы, а к фрагментации и обострению конкуренции между радикальными силами. В силу этого особую роль должны играть транзитные, или переходные, институты. Соответственно, большие возможности открываются с построением особых институционально-гибридных структур, которые должны работать в средовой логике и формировать благоприятную для полноценного запуска инклюзивных институтов социальную среду. С учетом отечественной исторической традиции здесь многое зависит от государства и воли политической элиты. Безусловно, справедливое критическое замечание будет связано с тем, что первое время характер таких институтов может быть символическим или даже имитационным. Однако в средне- и долгосрочной перспективе они способны обрести полноценный реальный статус, соответствующий формальной функции. Эта логика применима к самому широкому кругу политических институтов – от политических партий, разделения властей и парламентского контроля до институтов местного самоуправления и общественного контроля разных сфер80.

Наконец, третий пункт связан напрямую с общественной сферой. Одна из ключевых проблем модернизации состоит в высоких рисках институционального отторжения модернизации и инноваций, если они вступают в противоречие с неформальными правилами поведения и ценностными установками. Однако если не в коротких, то в средних и тем более в длинных горизонтах эта проблема отчасти решается системой образования – как общего обязательного, так и дополнительного, именно в силу способности школы и университета быть важнейшими институтами социализации. Дополнительным ресурсом и исторической возможностью для России является мощный образовательный задел, включая серьезные инженерные, технические и естественнонаучные школы. Наряду с этим перед сферой гуманитарного образования будут стоять исключительные по своей значимости задачи подготовки специалистов, способных осуществлять смысловое, интеллектуальное и аналитическое сопровождение общественных и политических процессов в условиях новой промышленной революции и следующих из нее социальных трансформаций81.

Синтезируя данную часть, следует отметить, что на сферу образования и науки ложится задача не просто подготовки кадров для новой промышленной революции, но одновременно «прошивка» в систему знаний и компетенций особых ценностей и поведенческих установок, способствующих инновационному развитию. Речь идет о необходимости формирования транзитных институтов, позволяющих в экономико-технологическом плане войти в новую промышленную революцию, а в институциональном срезе – существенно продвинуться от системы экстрактивных к системе инклюзивных институтов. Совершенно исключительную роль в этом процессе должны сыграть сферы высшего образования и науки.

Аджемоглу Д., Робинсон Дж.А. Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты. – М.: АСТ, 2016.

Аузан А.А., Келимбетов К. Социокультурная формула экономической модернизации // Вопросы экономики. – № 5. – С. 38–39.