Политическая экология - Страница 12

«Железная революция» началась в середине первого тысячелетия до нашей эры в Ассирии. С VIII в. до н.э. железо стало быстро распространяться по Европе. В III в. до н.э. оно вытеснило бронзу в Галлии, во II в. н.э. появилось в Германии, в VI в. н.э. широко употреблялось в Скандинавии и на территории будущей Руси.

Железные орудия позволили распахивать не только поймы рек, но и междуречья. Железный топор позволил вырубать леса: он валил дерево той же толщины втрое быстрее, чем бронзовый и вдесятеро – чем каменный. Железный сошник на плуге позволил поднимать тяжелые почвы и целину.

Урожайность в междуречьях ниже, чем в поймах, но проблему решало пашенное земледелие. Считается, что семья может обработать мотыгами порядка 0,5–1 га земли в год. Пахота на быках позволяет возделывать до 10 га, на лошади – до 33 га. Судя по всему, именно русские первыми запрягли в плуг лошадь, положив тюркскую упряжь на рабочую лошадь. До этого упряжь, перенесенная с быка на коня, душила животное53. Многое, конечно, зависит от климата. Вдали от океанов, где короче весна и теплый период, площади будут меньше. В странах с холодным климатом не менее важной стала возможность строить из бревен или из тесаного камня.

Сочетание пашенного земледелия и рубленых домов вывели Восточную и Северную Европу на новый виток цивилизационного развития.

В Китае перейти к пашенному земледелию оказалось невозможно: лессовые междуречья в Северном Китае подвержены эрозии, в Южном Китае, Японии и Юго-Восточной Азии – сплошные каменистые склоны. «Железная революция» в этих регионах осталась незавершенной. Инфраструктура этих стран сохранилась с бронзового века практически не измененной54.

В обе Америки, Австралию и на большую часть Африки пашенное земледелие принес только колониализм XVI–XIX вв.

С момента «железной революции» общественный ресурс возрос в десятки и сотни раз. Возникла качественно иная инфраструктура. Выпадение или отставание ряда крупных человеческих сообществ, таких как государства Китая, стран Юго-Восточной Азии и Африки в «железной революции» имело для них далеко идущие неблагоприятные последствия. Фактически они потеряли преимущества в политической экологии.

Земледелие и плавка металла создают запасы того, что может быть отнято: сначала скот, запасы зерна, тканей и пряжи, потом и металлы. С другой стороны, сельскохозяйственные и ремесленные культуры, в отличие от охотничьих, могут позволить себе иметь рабов, использовать труд пленных и т.д. Начинаются экономические войны. Их цель – не только передел ресурсов биосферы, но ограбление, подчинение и регулярная эксплуатация других обществ.

Экономические войны меркантильны и ведутся несравненно более мягкими средствами, чем биосферные. Участники последних заинтересованы в уничтожении или изгнании «чужих» с вожделенной территории. В экономической же войне любое охотничье племя, считающее только своих членов «настоящими людьми», кровно заинтересовано в существовании иноплеменных земледельцев. Точно так же «цивилизованный» противник захватывает города такого же «цивилизованного» конкурента с целью не истребить, а покорить, чтобы регулярно взимать дань. Таковы бесчисленные войны и народов Древнего Переднего Востока, античных греков и римлян.

Тем страшнее биосферные войны «цивилизованных» государств, которые ведутся против более «примитивного» противника. Таковы войны римлян против первобытных племен Северной Африки, чьи территории они захватывают. Таковы войны Египта против нубийцев, карательные экспедиции ассирийцев в Арам (Сирию), походы ханьцев против первобытных племен к югу от Хуанхэ и индийских ариев против народов Южной и Центральной Индии.

Биосферные войны ведутся в случае экологического и экономического кризиса, когда перед «цивилизованным» народом встает вопрос не экономического процветания, а физического выживания. Таковы войны на развалинах цивилизации Мохенджо-Даро, войны Спарты, войны Рима с Карфагеном, многие эпизоды крушения Западной Римской империи и Великого переселения народов.

Экономические войны ведутся богатыми, чтобы стать еще богаче. Это войны тех, кому есть что делить. Войны тех, кто не думает не о выживании, а об обогащении и власти. Биосферные войны – дети отчаяния, нищеты и катастрофической нехватки природных ресурсов.

Появление железного оружия и «железная революция» в земледелии позволили создать первые устойчивые империи. «Империи римского типа» и «Империи греческого типа»55. Появление многонациональных государств потребовало перестройки массовой психологии и поведения в VIII–III в. до н.э. Эту эпоху великий историк и культуролог Карл Ясперс назвал «осевым временем»56.

Затем настало великое время появления «мировых религий». Вера в них не зависит от происхождения человека и принадлежности к определенному народу. Людей стало слишком много. Племена и народы смешивались, племенная мораль не позволяла регулировать отношения между разноплеменными людьми, живущими в одном государстве, империи, цивилизации. Чрезвычайно усложнились человеческие отношения и поведение.

В этом смысле христианство – самая «осевая» из религий, а его возникновение и распространение – это второе «осевое время», «религиозная осевая революция» или «христианская осевая революция» после «имперской осевой революции».

Движение к появлению всех «осевых» религий и в том числе христианства, к появлению империй началось с освоения новых для человека ресурсов биосферы.

Вопреки распространенному мнению, общество чем архаичнее, тем экологически деструктивнее. Охотники разбалансировали всю экосистему холодных областей Евразии и вызвали грандиозную экологическую катастрофу.

Катастрофа такого масштаба никогда не создавалась земледельцами. Известна сравнимая по масштабу катастрофа, вызванная перевыпасом коров, то есть устроенная скотоводами. Мы имеем в виду опустынивание Сахары. Эта гигантская пустыня, вытянутая на 4800 км с запада на восток и от 800 до 1200 км с севера на юг, имеет площадь около 8 600 000 км² – около 30 % от площади Африки. Она искусственно создана человеком пятого – четвертого тысячелетий до нашей эры.

В озерах на плато в центре Сахары водятся крокодилы. Пустыня изрезана сухими руслами рек – вади. На многочисленных фресках в самом сердце пустыни, на плато Аджер и Тассили, изображены многочисленные стада коров, бегемоты, слоны и жирафы. Все это уничтожено – вместе с культурами, достигшими такого планетарного «экологического успеха».

Сахара и сегодня медленно движется к югу.

Интенсивное земледелие и расселение людей истощило природные ресурсы биосферы во всем теплом поясе Евразии. Особенно это касается Великой Китайской равнины и всего Переднего Востока, включая бассейн реки Инд.

В Китае не были уничтожены ландшафты гор и междуречий, но истреблены ландшафты колоссальной Великой Китайской равнины. Эта плоская, не выше 100 м над уровнем моря, равнина площадью около 325 000 км², протянулась на 1 000 км в восточной части Китая вдоль берегов Желтого и Восточно-Китайского морей.

На этой равнине уже с III–IV вв. нет естественных ландшафтов. Шестнадцать столетий, с 486 г. до н.э., строился Великий канал длиной 1 794 км (с ответвлениями в Пекин, Ханчжоу и Наньтун – 2 470 км), связывающий в одну речную систему бассейны рек Хайхэ, Хуанхэ, Янцзы и Цяньтанцзян.

Животный и растительный мир этого района преобразован человеком. Полностью погибла фауна речных мелких оленей. Олень Давида сохранился исключительно в императорских парках.