Полис, логос, космос: мир глазами эллина. Категории древнегреческой культуры - Страница 2

Вклад древних греков в развитие мировой и особенно европейской цивилизации колоссален. И по сей день практически во всех областях жизни мы, зачастую даже не подозревая об этом, пользуемся богатейшим наследием этого маленького, по современным меркам, народа. Античная греческая цивилизация – в полном смысле слова фундамент всей последующей европейской цивилизационной истории.

Без преувеличения можно сказать, что ни один другой народ не обогатил культурную сокровищницу человечества таким количеством шедевров и плодотворных идей. Успехи эллинов во всех областях культурного творчества были феноменальными, неповторимыми. Достаточно привести лишь несколько примеров.

В сфере религии греки оставили миру непревзойденную по яркости, разработанности и глубине систему мифологии. В Древней Греции родилось само понятие философии, заложены основы главных философских направлений, существующих и по сей день, поставлены глубокие вопросы о сущности бытия, которые с тех пор волнуют мыслителей всех времен и народов. Наука, как отдельная сфера культуры, также возникла в Элладе; во многих научных дисциплинах достижения древнегреческих ученых оставались последним словом вплоть до XVII–XVIII вв. Греки первыми среди народов мира перешли на стадию полноценной алфавитной письменности, и практически у всех ныне существующих алфавитов один общий «предок» – алфавит древнегреческий. Эллины были основоположниками европейского театра, изобрели ораторское искусство, создали большинство ныне существующих жанров литературы, сделали открытия мирового значения в сфере литературы и скульптуры… И во всех этих областях им принадлежат произведения высочайшего уровня, ни в коей мере не утратившие своей значимости и поныне. Имена Гомера и Сократа, Демосфена и Аристотеля, Геродота и Фидия известны каждому.

Вновь и вновь мы обращаемся к великому наследию античной Греции, без знания которого попросту нельзя считаться образованным человеком. Вообразим на минуту, что греков не было; трудно даже представить, насколько иной была бы тогда вся наша жизнь. Во всяком случае, совершенно ясно, что западная цивилизация в своем нынешнем облике просто не сложилась бы.

Из всего вышесказанного вытекает, что книга о древнегреческой культуре, о народе, создавшем эту культуру, об особенностях его мировосприятия, сознания, системы ценностей, о его «картине мира» – это книга о важном, основополагающем, фактически о наших корнях. Это – одна «сторона медали».

Другая же заключается в том, что необходимо учитывать в том числе и специфику мировоззрения античных греков: не только то, чем эллин был похож на нас, но и – в особенности! – то, чем он отличался от нас. Этому последнему аспекту часто вообще не придается значения. Ученые-историки привыкли в первую очередь обращать внимание на черты, которые роднят между собой самые далекие друг от друга общества. Считается, что это позволяет подойти к постижению общих, единых законов исторического развития. Вероятно, так оно и есть. Однако любая односторонность вредна. Стоит порой задумываться и о том, что было неодинакового, своеобразного у людей разных эпох.

Выдающийся французский исследователь античности Жан-Пьер Вернан высказал в предисловии к одному из сборников своих статей очень плодотворную мысль: эллины от нас одновременно далеки и близки. С одной стороны, достаточно далеки, чтобы мы могли изучать их «извне». С другой стороны, достаточно близки, чтобы мы могли, несмотря на прошедшие века и тысячелетия, вступить с ними в живое общение, понимать их – и при этом быть уверенными, что понимаем их адекватно[1].

Чтобы было понятно, о чем идет речь, приведем такой пример. Никто не усомнится, что человек Древнего Востока – будь то житель страны фараонов или китаец времен первых императоров – не такой, как мы, в сущности, даже чуждый нам. Кстати, не с этим ли связана большая популярность сюжетов, связанных с этими цивилизациями, в современной массовой культуре – беллетристике, кино? Напишите или снимите что-нибудь об оживших и разгуливающих мумиях, о «тайнах пирамид» или, к примеру, о глиняных солдатах Цинь Шихуанди – и успех обеспечен.

Пресловутый «эффект чуждости» порождает налет экзотики, вызывает естественный интерес. Мы сталкиваемся с иным. Настолько иным, что ученый, занимаясь изучением подобных обществ, живших в них людей, читая созданные в них тексты, никогда не может быть на сто процентов уверен в том, что он правильно понимает смысл этих текстов, духовный мир этих людей. Всегда остается сомнение: может быть, они говорили совсем не о том, что мы пытаемся вложить в их уста, исходя из наших сегодняшних представлений? По сути дела, общение идет как бы на разных языках (имеется в виду язык не в лингвистическом, а в цивилизационном понимании), и кто может быть абсолютно достоверным переводчиком?

С греками же всё одновременно и проще, и сложнее. С ними мы говорим, на одном «цивилизационном языке». А если и на разных – то, во всяком случае, на очень родственных. В своей философской, этической, общественно-политической, научной мысли они поднимали все те же самые вопросы, которые волнуют и нас теперь. Мы, повторим и подчеркнем, их понимаем! И отсюда рождается иллюзия, что они вообще от нас не отличались. Однако же это именно иллюзия.

Античная цивилизация ныне тоже не обделена интересом. О ней пишутся романы, снимаются фильмы, и они очень популярны. Но их герои – будь то Александр Македонский, или Клеопатра, или «триста спартанцев» – выглядят буквально нашими современниками, разве что носящими другую одежду. У них те же структуры мышления, те же модели поведения, те же реакции на различные жизненные ситуации.

Иными словами, здесь перед нами случай противоположный, чем с египтянами или китайцами. Налицо другая крайность: древних греков изображают такими же людьми, как мы. А на самом деле это не так. Нужно отдавать себе отчет в том, что можно быть понятным, но при этом непохожим. С греками именно так: они были во многом иными, и, главное для нас – увидеть, в чем именно они были иными. Мы не сможем полноценно узнать человека прошлого, прежде чем не научимся хотя бы немного понимать его язык – тот самый «цивилизационный язык», о котором только что шла речь. А иначе получается так: изучая этого человека, мы как бы задаем ему вопросы – но при этом не хотим пристально вслушаться в его настоящие ответы, а вместо этого сами придумываем ответы за него и ему их навязываем.

В книге, которую открыл читатель, мы и хотим рассказать именно об особенностях мировоззрения, мышления, поведения, жизнеотношения античных греков – о тех основах, на которых выросла вся их великая культура.

Подзаголовок книги – «Категории древнегреческой культуры» – сознательно отсылает к замечательному труду крупнейшего отечественного историка-медиевиста Арона Яковлевича Гуревича «Категории средневековой культуры»[2]. В этой книге предлагалось по отношению к человеку средневековья именно то, что автор этих строк попытается сделать по отношению к древнему эллину: оттенялось своеобразие его мироощущения, мышления, поведения. Новый подход оказался чрезвычайно плодотворным. Под влиянием А. Я. Гуревича в нашей стране сложилась целая школа ученых, изучающих Средние века с таких позиций, а сам он прочно вошел, как сейчас модно выражаться, в число «знаковых фигур» российских гуманитарных наук.

История античности – дисциплина более консервативная и традиционная, так уж сложилось за века ее существования. Новые, нестандартные подходы гораздо труднее в ней прививаются, а зачастую даже встречают противодействие со стороны авторитетных коллег. Однако двигаться вперед все-таки надо, иначе мы рискуем погрузиться в застой.

Мы не скрываем, что труд Гуревича в известной мере послужил для нас образцом. Правда, образцом в самом общем смысле: никаких заимствований оттуда мы себе не позволяли, структуру изложения приняли совершенно другую, да и темы, рассмотренные нами, далеко не всегда те же, что привлекли внимание Арона Яковлевича. Тем более неуместно говорить о каком-то «соперничестве» с мэтром. Нет, наша задача достаточно скромна: попытаться описать некоторые стороны мысли и жизни эллина такими, какими они были, не уходя при этом от острых вопросов и спорных проблем, и тем самым – заложить, если получится, хотя бы несколько «кирпичиков» в более полнокровное и многогранное постижение нашего «обобщенного героя». Насколько попытка окажется удачной – судить читателю.