Поле заколдованных хризантем
(Японские народные сказки) - Страница 59

— Эй, скотина, берегись! Сам Хатингани с тобой сразиться желает!

Схватил он кабана обеими руками и задушил. А потом разорвал на куски и съел.

— Неужели это божество и было? — удивился Хатингани. — Разве стоит такому молиться?

Только собрался старший брат домой возвратиться, как снова раздался откуда-то еле слышный свист, и из зарослей высокой травы выползла огромная змея. Никогда прежде не видел Хатингани такого страшилища: была та змея красная, как лепестки лотоса, язык длинный-предлинный. Зашипела змея зловеще и подползать к юноше стала.

— Ах ты, скотина, — закричал Хатингани. — Укусить меня задумала. Не боюсь тебя! Получай!

С этими словами схватил он было змею обеими руками, но увернулась красная змея, обвилась вокруг силача и начала его душить.

Но не испугался Хатингани. Собрался он с силами и разорвал змеиное кольцо. Не успела змея на него броситься, как схватил юноша ее за горло и удушил.

— Ха-ха-ха! — громко засмеялся он. — Видишь, божество, нет у тебя сил со мной справиться.

От смеха Хатингани потемнело небо, подул сильный ветер, а потом и дождь пошел. В ужасе попрятались лесные звери в свои норы.

Спустя время вернулся старший брат домой. Удивилась сестра, его увидев.

— Ходил ли ты на вершину Омото? — спросила она.

— Ходить-то ходил, а божества твоего не встретил, — ответил ей Хатингани и добавил: — Нет никого на свете сильнее меня, даже само божество одолеть меня не в силах! Выслало оно на борьбу со мной кабана и змею. Только я, не долго думая, удушил их и на куски разорвал!

Испугалась Унари.

— Разве можно было так с посланниками божества обращаться? Вот увидишь: настигнет тебя небесная кара!

Прошло несколько дней, и снова стал Хатингани над сестрой подтрунивать:

— Эй, сестрица, никак, ты опять божеству молишься? Разве не понятно тебе, глупой, что не сильнее оно меня. Если уж хочешь кому-нибудь молиться, то молись мне!

— Вижу я, не оставили тебя дурные мысли, — ответила ему Унари. — Что же, отправляйся на берег моря, может, там божество встретишь.

Недолго думая, пошел Хатингани к морю, к самой воде подошел. Вдруг откуда ни возьмись появилась огромная акула. Подплыла она к самому берегу и хотела было схватить юношу своими страшными зубами. Но не испугался старший брат.

— Эй, скотина! — закричал он. — Не удастся тебе утащить меня в морскую пучину!

Схватил он железную палку и ударил акулу по голове. В тот же миг испустила акула дух.

Вернулся Хатингани домой и говорит сестре:

— Был я на морском берегу. Подплыла к берегу огромная акула, ничего не оставалось мне, как убить ее железной палкой.

Запричитала тут бедная Унари:

— Братец, братец, зачем совершаешь ты дурные поступки?! Сходи в храм, замоли свои грехи!

Захохотал ей в ответ Хатингани, да так, что травы к земле пригнулись.

— Видишь, — сказала сестра, — даже травы и те тебя боятся!

На следующий день шли брат с сестрой мимо большого озера. Подошла Унари к самой воде, сложила руки в молитве.

— Божество, божество, — стала просить она, — прости моего брата. По неразумию творит он дурные дела. Научи его жить праведно!

Только произнесла Унари эти слова, как забурлила вода в озере, поднялась высокая волна и появилась из воды девушка в белом наряде.

— Здравствуй, Унари, — сказала она. — Надеюсь, узнала ты меня? Я — то самое божество, которому ты так усердно молишься. За твою доброту и кротость ждет тебя награда.

Сказала так девушка и повернулась к Хатингани.

— Здравствуй, Хатингани, — обратилась она к нему. Слышала я, что всех кругом ты скотинами обзываешь? Много зла ты всем принес. Не будет тебе за это прощения!

— Не пугай меня, все равно не боюсь! — заносчиво закричал Хатингани. — Подойди ко мне, очень мне хочется тебя убить!

Только произнес он эти страшные слова, как покрылось небо фиолетовыми облаками. Пронеслись они над землей и исчезли. А потом вдруг посыпались с небес цветные льдинки, стали они со звоном о землю ударяться.

Закружили льдинки Хатингани и Унари, покрыли их с ног до головы. Глядит сестра: а те льдинки, что на голову братцу упали, превратились в вошек и червяков. Стал Хатингани их с головы сбрасывать, да куда там!

— Видишь, видишь! — закричал в ужасе старший брат. — Это все твое божество со мной сделало! Ты тоже виновата в моих мучениях! Получай!

С этими словами подскочил он к Унари и столкнул ее в глубокое озеро. Бросился брат вниз с горы, да не добежал до деревни, по дороге умер.

Сказывают, что превратилось его тело в большой камень. Лежит он теперь у самой дороги: летом его солнце обжигает, осенью дожди поливают.

А несчастная Унари превратилась в божество и поселилась на вершине Омото. Стала она помогать жителям родного острова, защищать их от бед и напастей.

Спустя время построил младший брат Тамадзара в честь своей сестры большой и красивый храм. Стали туда люди приходить и девушку вспоминать. Говорят, он и по сей день в тех местах стоит.

Жил когда-то в тех краях юноша по имени Иватацухико. Не простой это был человек, а потомок небесных богов. Многое он умел, многое знал. И была у юного бога младшая сестра. Звали ее Иватацухимэ.

Статью и лицом пригожи были брат с сестрой. Да только вот беда: ссорились они друг с другом день-деньской. Скажет что-нибудь братец, а сестрица тут же наоборот все сделает. Да и юноша никого не слушал, все норовил сестре насолить. Так они и жили.

Прошло время. Надоело людям их ругань слушать. Пришли они как-то раз к брату с сестрой и говорят:

— Коль не можете вместе жить в мире и согласии, уходите из нашей деревни! Собирай, Иватацухико, свои вещички и отправляйся в ту деревню, что к северу от нашей раскинулась. А ты, Иватацухимэ, найдешь приют в деревне к югу.

Вздохнули брат с сестрой, да делать нечего — с людьми ведь спорить не будешь.

Прошло еще время. Редко стали видеться Иватацухико и Иватацухимэ. Позабыли они совсем, как ссорились и ругались. Но вот однажды отправились они в горы да и повстречались на узкой лесной тропинке.

— Здравствуй, сестричка, — обрадовался Иватацухико. — Давненько я тебя не видел!

— Здравствуй, братец! улыбнулась ему в ответ Иватацухимэ. — Раз уж мы встретились, пойдем дальше вместе.

Поднялись они на высокую гору — хорошо! Облака плывут, птицы поют. Глянули брат с сестрой вниз — бежит под горой широкая река, журчит весело.

— Посмотри, — сказал Иватацухико. — Вот ведь как несправедливо: течет река меж гор, никому от нее пользы нет — людям сюда не добраться.

— И то правда, — согласилась Иватацухимэ. — А в деревнях воды не хватает. Ходят крестьяне с утра до ночи к дальнему ручью. Да сколько так натаскаешь!?

— А я знаю, что делать! — воскликнул вдруг брат. — Поверну-ка я течение этой реки! Пусть бегут ее воды в мою деревню!

— Это еще почему?! — закричала сестрица. — В моей деревне тоже реки нет!

— Нет, в мою! — рассердился Иватацухико. — Я первый это придумал!

— Нет, в мою! — топнула ногой Иватацухимэ. — И я о том же подумала!

Махнул брат рукой и скорее на вершину горы побежал, откуда река широкая свое начало брала. Схватил он обеими руками холодную струю и повернул ее к северу, в свою деревню.

Прибежала, запыхавшись, Иватацухимэ, да как закричит:

— Ах ты, негодный! Вечно норовишь назло мне сделать!

Выхватила она из волос гребень и перекрыла путь реке на север. А потом выкопала небольшую ложбинку и реку на юг повернула, к своей деревне.

Увидел брат проделки сестры, рассердился не на шутку.

— Раз ты мне реку отдать не хочешь, — воскликнул он, — пусть она и тебе не достанется! Поверну я ее на запад!