Покушение на власть: субъект власти - Страница 7

Автомобиль с генералом между тем свернул за угол, к набережной. Вскоре послышался противный визг тормозов, затем сильный удар, и автомобиль съехал прямо в реку. Сотрудники полиции были на месте происшествия ровно через минуту. За ними приехали врачи, пожарные, служба спасения. Когда водолазы открыли автомобиль, выяснилось, что сидевший там пожилой мужчина уже задохнулся. Тело извлекли из машины, проверили документы.

Труп был опознан дочерью погибшего и одним из его внуков. Провели вскрытие, подтвердившее предварительный вывод о том, что несчастный задохнулся в воде. Очевидно, у него прихватило сердце. Не справившись с управлением автомобиля, он врезался в ограду, пробил ее и свалился в реку. А в состоянии шока он уже не мог вылезти из машины. На всякий случай сравнили зубы погибшего со снимками, сделанными у его дантиста два года назад. Все совпало. Сомнений не осталось. Погибший был бывшим генералом «Штази» Гельмутом Гейтлером.

Никто не мог даже предположить, что настоящий Гельмут Гейтлер вышел из автомобиля, едва он свернул за угол. На его место в кабину посадили человека, погибшего несколько минут назад. Он умер от удушья в воде. У мужчины было больное сердце, и в течение последних двух дней с его зубами работал дантист, чтобы привести их в полное соответствие со снимками челюстей генерала. Все было проделано со скрупулезной точностью. Неизвестный получил одежду и документы Гейтлера. Жертву погрузили в воду за несколько минут до того, как появился генерал, а в его автомобиль посадили уже мертвым. Затем машину столкнули в реку.

Все прошло почти идеально. Через два часа Гейтлер сидел в скором поезде, направлявшемся в Гамбург. Над ним уже поработал гример, и теперь его невозможно было узнать. Рядом находились двое сотрудников Дзевоньского. Гейтлер разместился у окна и иногда поглядывал на свое отражение. При этом он улыбался.

Дронго сидел за столиком, наблюдая за устроившейся рядом с ним шумной компанией. Пять или шесть молодых ребят громко говорили по-грузински. Они о чем-то вспоминали, спорили, смеялись, весело обсуждая новости. Им было не больше двадцати пяти—тридцати лет. Для них история началась после девяносто первого года. Эти молодые люди были уверены, что все развивалось так, как должно было развиваться, и не задавали себе мучительных вопросов об истории и судьбе своего народа. Для них все было правильным и безусловным. Это были в основном дети тех «новых грузин», которые воспользовались повальной коррупцией при режиме Шеварднадзе и сделали свои состояния. Отправив детей в Европу, родители предпочли перевести основную часть капиталов туда же, а сами переехали в Россию или в Азербайджан, подальше от неистового Саакашвили, так отважно пытавшегося покончить в его стране с массовой коррупцией.

Дронго взглянул на часы. Уже половина седьмого. Он нахмурился. «Надеюсь, что это не глупый розыгрыш», – недовольно подумал Дронго. Позавчера вечером на его электронную почту пришло сообщение из Нью-Йорка. В нем был указан телефонный номер и просьба перезвонить по нему с любого «свободного» аппарата. На такой случай Дронго имел несколько зарегистрированных на чужие имена мобильных телефонов. Он позвонил. Неизвестный уточнил номер его телефона и пообещал вскоре перезвонить. Ровно через минуту раздался звонок. Дронго сразу узнал голос говорившего. Это был Уорд Хеккет.

– Добрый день, мистер Дронго, – торопливо сказал он, – у меня нет времени разговаривать. Хотя у вас, наверно, уже вечер. Можете поверить мне, что я позвонил вам только из-за очень важного дела. Исключительно важного. Я буду ждать вас восемнадцатого в половине седьмого вечера в венском отеле «Мэрриот» в кафе на первом этаже.

– Я знаю, – коротко ответил Дронго.

– Тогда договорились. Это очень важное дело, мистер Дронго. Вашу безопасность я гарантирую. До свидания.

Конечно, можно было проигнорировать такое сообщение. И не лететь в Вену, тем более что Уорд Хеккет был одним из тех негодяев, которым нельзя верить на слово. Своей порочной репутацией он давно снискал себе славу одного из самых опасных людей в криминальном мире. Но среди профессионалов такого уровня не принято приглашать на встречу коллегу-конкурента для банального убийства. Существуют негласные правила, которых придерживаются все остальные. Кроме того, Хеккет обязан понимать, что Дронго не поедет на встречу, не обеспечив себе безопасность обязательным сообщением, куда он едет и с кем намерен встретиться. А это означало, что у Хеккета действительно исключительно важное дело. В эту ночь Дронго не заснул. Он просмотрел все английские газеты за последний месяц и обратил внимание на сообщения о взрыве в офисе частной компании Хеккета в лондонском Сити. Дронго распечатал сообщения и сделал нужные пометки, внимательно читая все статьи об этом взрыве. В одной из них говорилось, что мистер Хеккет тяжело ранен и находится в госпитале. Однако нигде не было указано, в каком именно госпитале.

Уже под утро Дронго решил, что нужно лететь в Вену. По Интернету он заказал себе билет на дневной рейс. Самолет вылетал из Москвы в пятнадцать часов пятьдесят минут рейсом шестьсот вторым австрийской авиалинии.

Отправляясь спать в седьмом часу утра, Дронго решил послать для подстраховки сообщение о его возможной встрече с Хеккетом своим друзьям. Хотя уже сознавал, что эта встреча чрезвычайно важна не только для Хеккета, но, возможно, и для него самого.

А теперь он уже сидел в отеле «Мэрриот», ожидая, когда появится Уорд Хеккет или кто-нибудь из его посланцев. На часах было около семи, когда в кафе появился мужчина, который смотрел в сторону Дронго, делая вид, что не замечает его, но было ясно: интересуется именно им. Дронго терпеливо ждал. Наконец мужчина поднялся, подошел к нему.

– Вы мистер Дронго? – спросил он.

– Меня обычно так называют, – кивнул Дронго.

– Вас ждут на улице, – сообщил незнакомец и не отошел, дожидаясь, когда Дронго расплатится за выпитый чай и поднимется, чтобы выйти вместе с ним.

Они вышли на улицу. Дронго был готов к тому, что рядом с ними затормозит машина, но тут увидел, что на другой стороне улицы стоит сам Уорд Хеккет и приветливо машет ему рукой. Дронго посмотрел по сторонам и перешел улицу. Это была парковая зона. Хеккет дружелюбно кивнул ему, протянул руку. Дронго удивленно посмотрел на нее.

– Сейчас не время для ваших обид, – понял Хеккет, увидев, что Дронго не желает пожать ему руку. Однако убрал ее и пробормотал: – Вы всегда были неисправимым идеалистом.

– Зачем вы меня позвали? – мрачно поинтересовался Дронго. – Хотите выпить со мной чашечку венского кофе? Или погулять по парку? Может, вас замучила ностальгия?

– Не нужно так агрессивно, – взмахнул рукой Хеккет. – Как только вы меня видите, у вас сразу же возникают негативные воспоминания. Мы знакомы уже много лет.

– С девяносто седьмого, – напомнил Дронго. – Вы тогда пытались устроить провокацию, но у вас ничего не вышло…

– Да, не вышло, – весело согласился Хеккет, – однако я почему-то по-прежнему оптимист, а вы превращаетесь в меланхолика.

– Это я с виду такой серьезный, – отозвался Дронго. – Если бы на самом деле стал меланхоликом, никогда не приехал бы к вам в Вену. Скорее я – романтик, а вы – циник.

– Цинизм всего лишь форма нашего существования, – возразил Хеккет, – некий гибрид фарисеев-моралистов, если хотите. А ваш романтизм покоится на меланхолизме в сочетании с морализмом. И это гораздо более сложная смесь.

– Надеюсь, я не скоро стану таким, как вы, – буркнул Дронго. – Вы позвали меня в Вену для этого схоластического диспута?

– Нет, – сразу ответил Хеккет. – И я вам благодарен, что вы откликнулись на мое приглашение. Думаю, вы не пожалеете. Более того, я собираюсь дать вам уникальный шанс отличиться…

– Очень много лишних слов, – заметил Дронго. – Так зачем я вам нужен? Это как-то связано со взрывом в вашем офисе? Неужели у вас появились враги? Или это ваши старые враги?