Покровитель для оторвы (СИ) - Страница 4

Неожиданно парня приподнимает неведомая сила, встряхивает как котенка, и держит на весу. Куртка врезается ему в подмышки, ворот душит, а ноги беспомощно болтаются в воздухе.

Из его ладони со звоном выпадает маленькая заточка, которой он разрезает сумки честных граждан.

Мои глаза округляются. Толпа вздыхает, кто-то начинает звать полицию.

— Эт че, ты меня пырнуть хотел? — округлив глаза, я приподнимаюсь на локтях.

В ответ он только хрипит.

— Не сомневайся, — низкий хрипловатый голос перекрывает шум толпы и заставляет меня вздрогнуть.

Мурашки толпами рассыпаются по моему телу.

Поднимаю глаза, чтобы рассмотреть хозяина этого волнующего голоса.

Не может этого быть…

Сначала замечаю огромную ручищу, что держит пацана за ворот. Дальше дорогая ткань черного пальто, полированные пуговицы.

Перевожу взгляд и охватываю широкие плечи. Ну не может быть у человека таких широких плеч.

Кажется, я уже видела однажды такие же…

Не вовремя нахлынувшие воспоминания заставляют меня вспыхнуть словно спичка.

Поднимаю взгляд. Дальше идет твердый тщательно выбритый подбородок. Жесткие, сжатые в одну линию губы. Темные волосы зачесаны назад, а в них словно бисеринки застыли капельки мороси.

Меня обдает ледяным презрением холодных голубых глаз.

Забываю, как дышать.

Значит, голубые. В ту ночь они мне показались черными, полными страсти и огня.

Невероятный контраст.

Не выпуская карманника, он протягивает мне руку.

Я хотела бы ее проигнорировать, но какой у меня выбор?

Принимаю и поднимаюсь. От легкого касания кожа горит огнем, болезненный жар струится по венам.

С моего любимого парадного пальто струйками стекает грязная вода. Фак!

Как теперь показаться на глаза богатым «родственничкам»?

— Расходимся, граждане, — к нам спешит полицейский с нашивками сержанта и помятым лицом.

Его хмурый взгляд сначала проходится по мне. Губы сержантика брезгливо кривятся, потом скользит по вору и упирается в огромного мужичину.

— Что тут произошло? — заискивающим тоном полицейский спрашивает именно у него.

— Меня обокрали, — я упираю руки в бока, — я…

— Он — карманник, — встряхивает мужик парнишку, отчего у того громко клацают зубы.

После резко опускает его на ноги и передает сержанту.

— А она…

Мне он дарит долгий изучающий, но холодный взгляд. Я вздрагиваю и сжимаюсь под ним.

— Девчонка, скорее всего с ним заодно. Пока они тут разыгрывали спектакль, зевак, думаю, уже обчистили.

Люди вокруг громко вздыхают и начинают хвататься за карманы и лезть в сумки, проверяя их содержимое.

Он меня не узнал? Он меня не узнал! Тугая струна напряжения резко расправляется.

Делаю глубокий вдох. Хорошо, что он меня не узнал.

Но что он только что сказал? Мой рот открывается от удивления, я даже слова вымолвить не могу.

Возмущение поднимается внутри. Мне бы успокоится, но нет.

— Послушай-ка, ты…

Поднимаю палец и тычу в знакомого незнакомца.

— Вы, — поправляет он меня. Ага, щас.

— Слышь, откуда ты на мою голову тут взялся? — стараюсь вытянуться, чтобы казаться выше. Но даже так я не достаю ему даже до плеча.

Его забавляет эта ситуация, я это чувствую. Он вскидывает брови и презрительно смотрит на меня.

Или узнал? И это очередное издевательство надо мной? Ответа я точно не получу.

— Михаил, что у нас? — рядом возникает второй полицейский. Еще более помятый, чем первый.

— Парочка карманников, — указывает на нас первый.

— Принимаем? — мрачно кивает второй.

— Я не с ним! Он меня обокрал! У него в кармане мой телефон! — кричу я в отчаянье.

Сержант пожимает плечами и обыскивает парня. Ни в одном из карманов не находится моего телефона. Там вообще пусто.

Нет ничего: ни документов, ни денег, ни даже билетов с транспорта.

Полицейские и незнакомец красноречиво смотрят на меня.

— Я только приехала, — стараюсь оправдаться, — я сошла с этого поезда. Спросите проводницу…

— Всех спросим, — кивает мне полицейский и уже тянет руку схватить меня.

— А ты чего молчишь, гаденыш? — кричу на воришку.

— А чего? — он как-то странно улыбается. — Раз нас раскрыли, Машка, то нечего и отмазываться.

Вот гад!

— Ты че сдурел? Я не Машка! Меня зовут Ль… — вовремя вспоминаю о новом имени. — Катя, меня зовут Катя.

— Маш, харе, — уже в открытую издевается мелкий ублюдок. — Ща пройдемся до конторы, объяснимся и по домам.

— У меня документы в сумке… — я все еще надеюсь на что-то. Но полицейский подхватывает меня под руку и начинает тянуть в сторону вокзала.

Мой старый незнакомец, обдав меня на прощение очередной порцией презрения, отворачивается, потеряв к нашей истории всякий интерес. Замечаю, как он вскидывает руку и смотрит на часы. Потом вынимает из кармана пальто смартфон и начинает кому-то звонить.

Вот урод.

Среди шума и гама на перроне раздается веселенькая музыка. Мой рингтон. Это мой рингтон!

— Пусти, — рывком скидываю руку полицейского и бросаюсь на звук.

Мельком замечаю удивленный взгляд холодных голубых глаз. Он так и застывает с трубкой в руках.

Добежав до края платформы, свешиваюсь вниз. На щебенке между шпал валяются вещи: мой смартфон, портмане и пара женских кошельков.

— Скинул, падла, — радостно кричу я, стараясь достать до вещей.

Полицейский оттесняет меня, спрыгивает вниз и подбирает вещи.

— Дай, дай же, — выхватываю из рук удивленного офицера свой потертый телефон. — Это мой родственник, ща он вам тут устроит.

Озябшими пальцами пытаюсь разблокировать экран. Выходит не сразу, только бы не сбросил.

— Алло, — в трубке напряженная тишина. — Алло!

— Обернись, — требует глубокий голос на том конце «провода».

Я, ничего не понимая, оборачиваюсь.

Прямо напротив меня, застыв словно истукан, стоит Он, прижав трубку к уху. В его глазах зажигается удивление, а губы складываются в холодную, горькую и насмешливую улыбку.

— Ну, здравствуй, Екатерина, — голос из трубки растягивает слова.

Почему же они совпадают с движением губ моего незнакомца?

— Ты? Ты? — я задыхаюсь от злости и удивления. Это не может быть правдой. Кто угодно, только не он!

— Я, — мрачно улыбается он, сбрасывая вызов.

— Не отпускайте ее, она обманщица, — верещит карманник, поняв, что теперь ему так просто не отделаться.

— Простите, мы должны во всем разобраться, — снова обращаясь к моему «родственнику», говорит офицер.

Мужчина переводит на него безразличный взгляд, достает документы и раскрывает перед полицейским.

Не знаю, что тот увидел такого, но его мятое лицо резко бледнеет, он вытягивается в струнку, рука тянется ко лбу.

— Простите, виноват, не признал, — тараторит полицейский.

— Инцидент исчерпан? Я могу забрать девушку? — высокомерно спрашивает мой незнакомец.

— Так точно, ээ, конечно, — замерев, как кролик перед удавом, рапортует полицейский.

— Идем, — это уже он бросает мне.

Не удостоверившись, что я иду следом, мужчина разворачивается.

— Нет, — не трогаюсь с места.

О, ради такого взгляда стоило это сказать. В голубых глазах, разгоняя лед, зажигается яростное пламя.

Что, не привык, что с тобой спорят? Не в последний раз, будь уверен.

— Что? — он не повышает голос, но вокруг как будто сгущается воздух.

— Я с тобой никуда не пойду, пока не извинишься, — складываю руки на груди. Ладони пачкаются от грязных разводов.

Глаза полицейских ползут на лоб.

А вот «родственничек» только голову слегка наклоняет на бок и впивается в меня изучающим взглядом. Вижу, как на его шее пульсирует венка. Ох, не к добру.

— За что? — он растягивает слова.

— За все!!! — выкрикиваю я.

Я чувствую, как дрожит мой голос. Мне надо замолчать, спрятать глаза и послушно плестись за ним. Но я не могу! Не могу!