Покровитель для оторвы (СИ) - Страница 36

— Деньги, — хриплю я.

— Ты ебанутая? Это копейки, — он отшвыривает от себя конверт и купюры разлетаются по комнате. — Я в ресторане за завтрак трачу больше. Где МОИ деньги?

— Не знаю, — хриплю я. — Спроси у папочки. Или на работе.

Его лицо вытягивается.

— Точно, — улыбаюсь уголками губ. Сердце стучит у самого горла. Я понимаю, что подписываю себе смертный приговор, но остановиться не могу. — Ты же никогда не работал…

— Сука! — очередная пощечина отбрасывает меня назад. А кулак, зажавший волосы, грубо возвращает меня на место. — Решила поиграть? Да?

О новой пощечине я узнаю только по звонкому шлепку. Кожа на лице уже горит так, что не воспринимает ничего. Из глаз катятся слезы, чувствую их солоноватый привкус на своих губах.

— Думаешь, это смешно? Да, дрянь? — уже не орет, визжит Эдик.

— Остынь, — из угла комнаты раздается спокойный голос.

Перевожу заплывший взгляд туда.

За столом, откинувшись в кресле, сидит молодой парень и держит пузатый бокал с янтарной жидкостью.

Его взгляд жадно скользит по моей фигуре, задерживаясь на груди, обтянутой кофтой.

Он облизывает губы.

— Иди на хер, Сер! На хуя твои дебилы ее сюда притащили, а?

— Ну ты просил за ней последить, — парень делает большой глоток.

— Последить, а не воровать! — Эдика начинает крыть истерика. Его голос дрожит.

— Она собиралась бежать, — холодно отвечает парень.

— И?

— Ребята решили ее не упускать, — парень пожимает плечами так, словно это самый логичный вывод.

— Блядь! Блядь, — Эдик выпускает мои волосы и начинает нервно ходить по комнате. — Батя меня убьет.

— Остынь…

— На хер иди! В пизду, понял? Отец мне хуй отрежет и в горло запихает за это, когда узнает! — Эдик взвизгивает, прожигая «друга» злым взглядом.

— Ты хотел сказать, если узнает.

— Блядь, он точно узнает. Эта сука все расскажет… — истерика Эдика прекращается так же быстро, как и началась.

Вот уже два одинаково безумных взгляда скрещиваются на мне.

И если один взгляд готов меня убить и расчленить на месте, то другой торопливо раздевает и нагло шарит по моему телу.

Отчего меня тут же накрывает паникой. Смерть ледяной ладонью проводит вдоль моего позвоночника, заставляя вздрогнуть.

Боже, пусть моя смерть будет быстрой. Потому что я понимаю, живой из этого дома мне не уйти.

— Отдай ее мне, Эд, — растягивая слова, говорит парень.

— На хер иди, — огрызается Эдик, присаживаясь за стол.

— Я серьезно, — его товарищ отпивает из пузатого бокала. — Она не нужна тебе живой.

Я вздрагиваю от того, что так цинично и прямолинейно кто-то говорит о моей жизни прямо передо мной. Словно меня вообще нет в комнате. Словно я вещь, мусор!

— А я смогу скрасить ее одинокие вечера, — голос парня становится хриплым. Его похотливый взгляд проходится по моему телу, заставляя мой желудок скрутится в узел. Тошнота тут же подкатывает к горлу.

— Ты ебанулся? А если она сбежит? — Эдик залпом выпивает свой бокал.

— Не сбежит, — парень откидывается на спинке и продолжает оценивающе меня разглядывать. В темных глазах разливается жадная, неприкрытая похоть с вкраплениями жестокости. — От меня еще ни одна не сбегала.

Сердце замирает в груди от его слов.

— А потом? — Эдик хватается руками за край стола и заинтересованно пялится на друга.

— А потом… когда я наиграюсь с ней, она уже никому ничего не сможет рассказать, — тонкие губы складываются в злую ядовитую усмешку.

В небольшой комнате под самой крышей, со скошенными стенами раздается безумный смех двух ебанутых садистов.

Закрываю глаза. Боже… Боже, помоги мне.

— Нет, — неожиданно прервав смех, отрезает Эдик. — По крайней мере не сейчас.

— Почему?

— Она мне должна! По херу, что она собиралась бежать сегодня! Слышишь, сучка? Завтра по плану мы идем в загс подавать заявление! И твой ебарь раскошелится!

— Не выйдет, — грустно улыбаюсь в ответ. — Он знает, что я самозванка…

— Да? — Эдик хмурится. Но тут же его глаза разгораются азартным блеском. — Если он не сдал тебя в ментовку, значит, рассчитывал на что-то..

Он довольно потирает руки.

— Или он решил оставить тебя себе и трахать во всех позах, — его мерзкий смех режет по оголенным нервам. — Или он не хотел скандала и прибил бы тебя по-тихому сам…

От его слов становится не по себе. Эдик, ты даже не представляешь, как близок к истине! И я сама даже не уверена, какой из вариантов белее вероятный.

— В таком случает он заплатит, сколько я захочу…

— Ты ошибаешься…

— Заткнись! Заткнись! — Эдик взрывается. Его кулак врезается в стену рядом с моим лицом.

Я вздрагиваю от неожиданности. Но не от страха. Сердце в груди тяжело бьется.

Я уже поняла, что меня не ждет ничего хорошего. Паника потихоньку уступила место холодному отчаянью.

Они больные психопаты, но они не стоят моего страха.

Эдик и его друг жалки. Два зарвавшихся папенькиных сынка. Стоит один раз посмотреть на них, чтобы понять, что они представляют из себя. Модные стрижки, аккуратный маникюр, подкачанные тела и папина платиновая карта в кармане. Ни мозгов, ни жалости, ни сострадания.

— Где твой телефон? — Эдик бросается к моим разбросанным по полу вещам. — Звони ему!

— Я выкинула симку, — улыбаюсь онемевшими губами.

— Ты ебанутая! Блядь! — Эдик находит мой телефон и пытается его включить, но все бесполезно.

— Диктуй номер! — безэмоциональный голос второго парня заставляет холодный пот заструиться вдоль позвоночника.

— Я не помню, — отвечаю честно.

— Тебе пиздец!

— Я не поняла, почему она еще жива?

От рассерженного женского голоса парни подскакивают.

Не могу поверить, я узнаю этот голос! Вот только сейчас в нем сквозит раздражение и презрение.

В дверном проеме, выступив из тени, появляется высокая женская фигура.

Не может быть! Как она может быть связана с двумя психованными мажорами?

Радует то, что мое первое впечатление о ней было верным…

«Лживая тварь, я выбью из тебя признание» — проносится в голове.

Ладони сильнее сжимают руль. Злость кипит внутри, бурля и заполняя каждую клеточку моего тела ненавистью.

Но стоит только подумать о ее длинных волосах, бархатистой коже и… черт, обнаженной груди, как член тут же каменеет в штанах.

Резко давлю на тормоз и без поворотника перестраиваюсь в правый ряд. Позади сигналят другие авто. Но мне плевать.

Тяжело дышу. Надо перестать о ней думать!

Что понадобилось Максу от меня сейчас?

Практически на автомате пролетаю дорогу до управления. Бросаю машину на стоянке и взбегаю по ступеням.

— Что случилось? — резко распахиваю дверь кабинета своего друга и по совместительству зама.

— Есть новости, — он отводит взгляд от компа, но практически тут же продолжает что-то печатать.

— Какие, блядь, новости? Что такого могло случиться, что ты вырвал меня? — в пару шагов оказываюсь около его стола и, уперевшись ладонями в столешницу, нависаю сверху.

— Это реально важно, Дим. Сядь! — практически рявкает на меня друг. — Мне нужна еще пара минут.

Так он со мной никогда не говорил. Значит реально что-то важное. Сажусь на кресло напротив него, пододвигаюсь ближе.

Слежу за тем, как Макс резко бьет по клавишам, хмурится, глядя в экран, и снова что-то печатает.

Упираюсь локтями в колени и кладу подбородок на сцепленные ладони.

Делаю глубокий вдох. Отлично, получилось увести мысли в сторону от лживой дряни.

Черт! Черт, черт! И снова «Катя» возвращается. Ее образ из клуба, короткое платье, голые ноги, отсутствие белья, нежная кожа, широко распахнутые глаза и несмелость…

Тогда меня сильно завела ее игра. А сейчас?

Я зол. Нет, я просто в бешенстве, что какая-то ссыкуха меня обвела вокруг пальца.

Образ обнаженной девушки снова всплывает в памяти. Ее вздохи, нежные поглаживания, жадные поцелуи, которые пытались повторить мои собственные, словно она училась целоваться…