Покровитель для оторвы (СИ) - Страница 35

На грани сознания слышу металлический щелчок. Втягиваю голову в плечи, судорожно всхлипнув.

Вот и все!

Но выстрела нет. Следом раздаются тяжелые шаги и грохот двери. Щелчок замка. Снова торопливые шаги. Еще одна дверь и еще один щелчок замка.

Но это где-то там. А я все еще здесь.

Сижу на кровати, подобрав затекшие ноги под себя и сотрясаясь в беззвучных рыданиях.

Вздрагиваю от вибрации телефона в заднем кармане.

Перед глазами все плывет. Пять пропущенных от Андрея. Тупо пялюсь на экран. Короткий сигнал и новое сообщение: «Люся, ты где?»

Молчу.

«Нам надо поговорить».

«Я вижу, что ты читаешь сообщения».

И снова звонок.

Сбрасываю и онемевшими пальцами пишу сообщение.

«Прости, Андрей, но я не могу выйти за тебя замуж. Прощай. Спасибо за все».

В тот момент, когда булавка едва касается отверстия для изъятия симки, телефон звонит снова.

Прости, Андрей, но это лишнее.

Экран гаснет. Вынимаю симку и отбрасываю от себя в темноту.

Комната уже полностью погрузилась во тьму.

Но ведь горел свет. И Дима был рядом.

Голова трещит, боль мешает сконцентрироваться.

Сползаю на пол и пытаюсь подняться. Затекшие ноги не желают слушаться. Медленно дохожу до двери.

Дергаю ручку. Заперто.

Черт!

Щелкаю выключателем.

Комната пуста. Смятое покрывало. Антикварная брошь.

Стеклянными глазами обвожу комнату несколько раз. Мне требуется почти минута, чтобы въехать в положение вещей.

Я заперта. И у меня крупные проблемы.

Пора текать. Вот теперь точно.

Бросаюсь к кровати и выгребаю из-под нее сумку с вещами.

Снова оглядываюсь. У меня только один путь отсюда — через окно и по пожарной лестнице вниз. Сумка слишком большая и неудобная.

Вываливаю содержимое на ковер и отбрасываю ненужные шмотки в сторону. Оставляю только самое необходимое: свитер, водолазку, джинсы и пару комплектов нижнего белья.

У меня где-то должен быть рюкзак. Бросаюсь к шкафу. Он находится под коробками с брендовой обувью и горой дизайнерских сумочек. Старый, потрепанный, то, что надо.

Запихиваю вещи внутрь.

Быстро натягиваю джинсы и кофту, шнурую ботинки.

Набрасываю куртку и хватаюсь за лямку рюкзака.

Взгляд скользит по покрывалу и натыкается на фамильную брошь. Беру ее в руки и вздрагиваю.

Ювелирная тяжелая брошь обжигает мои онемевшие пальцы, согревает сердце.

На долю секунды мне становится хорошо и легко, все проблемы отлетают на задний план. Сердце сжимается от тоски, но тут же заполняется до краев щемящей нежностью к Нелли Эдуардовне. Женщине, что всегда ко мне относилась как к родной. Хотя, я тот еще фрукт.

Смахиваю набежавшую слезу. Хватит реветь.

Осторожно кладу брошь на туалетный столик.

Собираюсь уже уходить. Но замираю.

Я должна объясниться!

Так сказала Катя! Она приходила вчера во сне. Первый раз после своей смерти она просто пришла и говорила… говорила… даже улыбалась.

А на утро я проснулась в слезах. Потому что это был первый сон с Катей, где она не умирала…

Открываю выдвижной ящик и достаю два письма.

Одинаковые белые конверты. Один для НЕГО, другой для «бабули». Иронично. В своих письмах я прошу прощения за обман и побег. Как в воду глядела. Вот только Диме теперь мое письмо ни к чему. Сминаю толстую дорогую бумагу и отправляю ЕГО письмо в мусорку.

«Бабулино» аккуратно укладываю под брошь. Спасибо за все и прощай!

Распахиваю окно. На город опустились сумерки, но Москва никогда не спит. Сотни, тысячи горящих ярким светом окон, фары сотен машин, смех и крики толпы.

Свешиваюсь, чтобы оценить свой путь. Восьмой этаж. Ледяной ветер треплет длинные волосы.

Быстро выбираюсь через окно и цепляюсь за металлические перекладины. Тут главное не смотреть вниз, быстро и слаженно работать руками и ногами.

Спрыгиваю на твердую землю, с трудом преодолев последний десяток ступеней. Руки замерзли, ноги устали.

Краем глаза замечаю ухмыляющегося охранника, притаившегося в тени. Того самого, что передает свои дурацкие приветы Нелли Эдуардовне. Того, что брал с меня мзду за прошлый побег по пожарной лестнице, и которого Дима чуть не выпер за ту самую взятку.

Не успеваю ничего сказать, как рядом появляются двое мужчин: грубые сильные руки хватают меня за плечи. Вонючая тряпка прижимается к моему лицу.

Блядь!

Паника острием режет по сердцу, в бешенным темпе несется по венам. Кто это? Что им от меня надо? Почему охранник мне не помогает, а только довольно лыбиться?

— Мммм, — пытаюсь вырваться, кричать.

— Спасибо за сотрудничество, — темная фигура протягивает охраннику пухлую пачку денег.

— Да, я что? Всегда пожалуйста, — он прячет деньги в карман и не оборачиваясь уходит в ночь. Сука!

Пальцами пытаюсь отодрать от своего лица мужскую ладонь, впиваюсь ногтями, щипаюсь. Но все бесполезно.

— Тише ты, — зло шипит мне на ухо похититель.

— Мммм! — снова пытаюсь кричать.

— Заткнись, сука! — хриплый скрежет с другой стороны сопровождается сильным ударом в бок.

Задыхаюсь от боли, которая словно удар электрического тока проходит сквозь тело. Пытаюсь судорожно вдохнуть, чтобы усыпить разливающуюся тяжесть в боку.

Вдох дается мне с трудом. Губы немеют. На языке горчит, и он тоже немеет. Не могу сфокусировать глаза, все плывет.

А затем меня накрывает удушливой темнотой.

«Люся, очнись!» — звучит голос в голове.

Распахиваю глаза и тут же зажмуриваюсь от яркого света.

Жутко гудит голова. Не могу сконцентрироваться, не могу понять, где я, и совершенно не помню, как я здесь оказалась.

— Очнулась? — совсем рядом гремит чей-то голос.

Морщусь. Слишком громко.

Тяжелая рука опускается на мой затылок, грубо сгребает волосы в кулак и тянет вниз, заставляя запрокинуть голову.

— Хех, — довольно кряхтит парень рядом.

В нос ударяет удушающий запах крепкого алкоголя.

Кто он? Что ему надо?

Дергаюсь, но оказывается, что мои руки крепко связаны за спиной.

— Эд, а она ничего, — слышу в его голосе похотливое одобрение.

Хватаю ртом воздух, стараясь привести мысли в порядок.

Боже, в какое дерьмо я успела вляпаться?

— Отвали, Сер. На хера твои люди ее притащила? А?

Вздрагиваю от злого истеричного крика Эдика!

Ледяной страх сковывает мое сердце, легкие начитает жечь от нехватки воздуха.

Открываю глаза и встречаюсь со злым напряженным взглядом Эдика.

— Собиралась сбежать от меня, дрянь?

Щеку опаляет пощечина, словно тысячи раскаленных жал входят под кожу.

Голова запрокидывается, перед глазами пляшут разноцветные искры.

Мне конец! Ледяной холод, а следом полная безнадежность моего положения накатывают на меня.

— Хрм, — тихо хриплю, стараясь не двигаться. Любое движение заставляет мою голову взрываться дикой болью.

На мое счастье, судя по шагам, Эдик и его товарищ отходят.

Следом раздается шорох и злой крик.

— И это все? Все, я тебя спрашиваю?

Эдик хватает меня за волосы и заставляет снова взглянуть на него. Темные глаза безумно вращаются, искрясь яростью. Его симпатичное на первый взгляд лицо перекошено безумной злостью.

Он держит в руке помятый конверт с «моими» последними деньгами. Пятьдесят тысяч рублей, что остались от продажи броши и которые не забрал Дима.

На них я и рассчитывала сбежать и прятаться первое время.

— Это шутка, да? — ревет мужчина и накручивает мои длинные пряди на свой кулак, не заботясь о том, что мне может быть больно. Хуже того, я вижу по его глазам, что ему нравятся мои страдания. Чем больше я морщусь от боли, тем сильнее он тянет. Чертов маньяк!

Кожа головы неумолимо горит, прошивая меня насквозь острой болью. Кажется, что она проникает прямо в череп.

— Я повторяю, — выплевывает он мне прямо в лицо. — Что это?